Вирус в германии 6 марта

Но стратегия начинает просматриваться. Главное — снизить темп распространения вируса.

Виктор Агаев, Бонн

Президент Франции Макрон объявил, что мир в состоянии войны с вирусом. Кандидат в канцлеры ФРГ Армин Лашет — что мир на грани между жизнью и смертью (другой кандидат, Фридрих Мерц, не спорит, потому что сам подцепил вирус и слег). Канцлер Меркель допускает, что будут инфицированы 70 процентов населения. А вот у берлинского института им. Роберта Коха, изучающего инфекционные заболевания, прогноз щадящий — инфицированы будут процентов 13, хотя пандемию специалисты нам обещают на пару лет. Хорошо хоть к карантину на все это время не призывают.

Населению, впрочем, пока не до этих тонкостей. В Европе (да и не в ней одной) реакция, если можно так выразиться, опережает осознание ситуации, причем форма реакции — предельно неконструктивная: массовый психоз. Наиболее ярким его проявлением в ФРГ стала скупка макарон и туалетной бумаги.

Если быть точным, охоту за продуктами начали еще в феврале. Что вовсе не мешало дисциплинированным немцам игнорировать призывы Минздрава: свернуть массовые мероприятия, отказаться от театров, выставок, стадионов и перелетов.

Власти не стали их запрещать, чтобы не вызывать паники. Да народ в ту пору и не внял бы запретам.

Подлинные масштабы беды стали вырисовываться 6 марта, когда надзорная служба запретила проводить в Берлине крупнейшую туристическую ярмарку мира ITB (не все ее участники могли доказать, что не являются носителями вируса). Отмена ярмарки, где десятки тысяч фирм заключают контракты, определяют цены и условия, координируют все это с перевозчиками, была первым звонком. Стало ясно: в этом году из-за боязни заразиться миллионы людей никуда не поедут. Но и этот сигнал был услышан не всеми. Свыше 100 тысяч немцев уехали в марте, их предстоит возвращать из разных концов света в условиях, когда почти все авиакомпании прекратили полеты. На их эвакуацию МИД ФРГ получил из бюджета 50 млн евро. Что, впрочем, ничтожная сумма в сравнении с тем, сколько придется потратить на борьбу с последствиями эпидемии. Лишь на финансовую помощь фирмам, пострадавшим от пандемии, парламент ФРГ обещал 500 млрд евро — около 13 процентов ВВП ФРГ.

Больше того. Ради спасения экономики правительство готово взять на себя на время управление стратегически важными компаниями. Назвать это национализацией вряд ли можно, но глава Минэкономики Петер Альтмайер говорит, что готов на все, лишь бы не допустить банкротства экономически здоровых предприятий.

Любопытно, что об этом заговорили, когда появилась информация, что биотехнологическая фирма CureVac в Тюбингене, занимающаяся созданием вакцины от грозного вируса, близка к результату.

Вообще же вирус создал массу проблем, решить которые невозможно ни чьим-то распоряжением, ни деньгами. Вот некоторые аспекты. Большая часть мелких и средних предпринимателей — почти вся сфера обслуживания (кроме аптек и супермаркетов) — обязана закрыться из-за карантина. Предприятия производящих отраслей работать в принципе могут, но, чтобы не подвергать риску работников, многие предпочитают закрыться.

Пока руководство ФРГ рассчитывает, что к концу мая перспективы станут яснее. Большие надежды на то, что не все инфицированные заболевают. Все услышали слова Меркель, что заражено будет до 70 процентов населения. Но не все поняли, что речь о всех случаях — от самых легких до смертельных. В отделениях интенсивной терапии окажется не более 2–3 процентов, а летальный исход грозит менее чем одному проценту заболевших. Поэтому сейчас в ФРГ основная задача — снизить темп распространения вируса, ведь если заболеют сразу многие, то справиться будет тяжело, поскольку даже в Германии не хватает аппаратов искусственной вентиляции легких и персонала.

В отличии от многих я отношусь к пандемии короно-вируса вполне спокойно. В моей жизни, как я думаю и у большинства других людей, было несколько случаев, когда я мог погибнуть. Мой жизненный опыт научил меня тому, что смерть она всегда рядом, она всегда стоит за спиной. Жить в постоянном страхе, что умрешь, просто глупо.

Поэтому для себя я ввел только три самоограничения. Во-первых, я отказался от поездки в уже заранее оплаченный отпуск в Италию. Потерял на этом большую сумму денег, но решил, что жизнь моей мамы, которая уже в возрасте, а также здоровье и безопасность моих родственников, друзей и коллег по работе, среди которых есть беременные женщины и семьи с детьми, важнее. Во-вторых, я просто стал чаще мыть руки с мылом: каждый раз, когда я возвращаюсь домой, я теперь первым делом мою руки. В-третьих, я значительно реже стал пользоваться общественным транспортом. На этом все. Хочу пойти в магазин – иду. Хочу пойти прогуляться – иду на улицу и шатаюсь, где хочу. Маску и перчатки я не ношу, т.к. считаю это мерой для здорового человека полностью бесполезной. Все остальные ограничения пришли уже извне.

Работа.
Мое знакомство с короно-вирусом произошло 12 марта, когда, рано утром возращаясь из непродолжительного отпуска, с дорожной сумкой на плече и рюкзаком за спиной я прямо с вокзала двинулся на работу. Наше офисное здание находится в пяти минутах ходьбы от вокзала. Я решил отработать день и уже после работы поехать дальше домой. У закрытых и опечатанных дверей офиса меня встретила начальница нашего отдела, молодая девушка старше 25 лет. Поздравив меня сперва с недавно прошедшим днем рождения, она радостно сообщила мне, что кина не будет. Работа отменяется. Оказывается, у одной из коллег было подозрение на короно-вирус, которое, правда, позже не подтвердилось, и поэтому нас закрыли на санитарную обработку.

В течение последующих трех дней руководство фирмы решало вопрос: стоит переводить нас на удаленку или нет. Все эти три дня наш отдел был закрыт, а я и мои коллеги оставались дома, ничего не делая. Эти три дня фирма засчитала нам как рабочее время, что совсем неплохо.
С середины марта и пока до конца апреля нас перевели на удаленку. Начальство попросило сотрудников заехать в офис, чтобы забрать наши ноутбуки, мониторы и прочий шмурдяк, и уже со следующего дня начать работать из дома. Переход на удаленку прошел для нашей фирмы гладко. Я думаю, даже наши начальство не ожидало, настолько положительного результата. Все дело в том, что за последние два года наш IT-отдел уже внедрил необходимые для работы из дома технические и программные решения. Все, что потребовалось от нас – это перевезти нашу офисную технику домой и подключиться к домашнему интернету. Работая на удаленке, я еще раз получил подтверждение тому, что работа и дом должны быть разделены высокой стеной. Это две разных вселенных, у которых разные законы бытия. Они не должны пересекаться друг с другом. Я не фанат работы из дома, но для экстренной ситуации это совсем неплохое решение.

А вот с теми, кто работает на производстве все гораздо сложнее. Те, кто работают в сервисе на производственных фирмах, серьезно потеряли в деньгах. Потому что основные деньги они зарабатывали за счет комадировок, в первую очередь заграничных. Теперь же, все загранкомадировки отменились разом, да и поездок по Германии стало значительно меньше. Возникли проблемы и с неожиданной стороны. Семьи работников сервисов уже настроились на то, что большую часть времени мужья отсутствуют. У них выработались свои определенные правила и ритм жизни. А тут мужья все чаще и чаще остаются дома и пытаются принять участие в воспитании детей, организации быта и т.д.. К сожалению, время от времени это вызывает трения и конфликты внутри семей.

Часть тех рабочих, кто работает непосредственно в цехах и т.п. перевели на неполный рабочий день, т.е. они стали работать только по четыре часа в день. Переведенные на сокращенку сотрудники также существенно потеряли в деньгах. Половину зарплаты им выплачивает работодатель. Служба занятости же выплачивает или 60% от второй пловины зарплаты (если рабочий не имеет детей), или 67% (если у рабочего есть дети). Речь идет о брутто. Причем, т.к. ситуация стала неожиданностью для всех, то одновременно очень многие фирмы решили перейти на сокращенную рабочую неделю. Однако сделать это не так просто. Работодатель должен сперва подать в службу занятости заявление с обоснованием необходимости перехода, а служба занятости уже выносит решение о целесообразности или нецелесообразности изменения графика работы. Хотя из-за короно-вируса эта процедура стала сейчас простой формальностью, все же, служба занятости оказалась неспособной своевременно справится с обработокй мощного потока документов. Как следствие, ту часть зарплаты, которую работникам должна выплатить служба занятости, люди, в конце концов, получат, но с задержкой на три-шесть месяцев. Люди так не хило попали на деньги.

Германия — на пятом месте по числу зараженных коронавирусом. Больше случаев сейчас только у мировых антилидеров в борьбе с пандемией — США, Испании, Италии и Франции. Более чем у 107 тысяч человек в Германии диагностировали COVID-19, умерли чуть более 2 тысяч человек.

Фото: Reuters

В Италии, где выявлено более 135 тысяч случаев заражения, уже умерли более 17 тысяч пациентов, в Испании, где заразилось более 140 тысяч человек, вирус унес жизни 14 тысяч человек. Во Франции — 110 тысяч случаев заражения и 10 тысяч смертей.

Как Германии удается сохранять жизнь больным COVID-19?

Создали тест, когда в стране еще не было коронавируса

О первых жертвах коронавируса в Германии стало известно 9 марта. В Хайнсберге скончался 78-летний мужчина, в Эссене умерла 89-летняя женщина. Оба города находятся в земле Северный Рейн-Вестфалия, где к тому моменту было 484 случая заражения новым коронавирусом. Всего в стране диагноз тогда подтвердили у 1112 человек.

За полтора месяца до этого, 27 января, в Баварии анализ выявил коронавирус у 33-летнего мужчины, сотрудника компании Webasto, занимающейся поставками автомобильных запчастей. Пациент до этого контактировал с коллегой из Шанхая, которую незадолго до этого навещали родители, живущие в Ухане, — городе, ставшем очагом распространения COVID-19. Так был зафиксирован первый в мире случай передачи вируса вне Китая между людьми, не являющимися родственниками. И так вирус впервые был диагностирован в Германии.

На следующий день, 28 января, еще у троих сотрудников компании Webasto был обнаружен коронавирус. Еще через два двое мужчин из других баварских городов, работавших на эту компанию, а также жена одного из них получили положительный результат теста. К 11 февраля заболели еще несколько сотрудников компании, а также некоторые члены их семей.

А еще раньше — в самом начале 2020 года, когда вирус еще не вышел за пределы Китая, — немецкие специалисты начали работать над созданием теста, определяющего наличие нового коронавируса в организме человека. Уже в середине января Институт вирусологии при берлинской больнице Шарите создал первый тест. Командой ученых руководил директор института Кристиан Дростен, который в 2003 году занимался разработкой анализа для определения SARS. Теперь он самое авторитетное лицо страны по вопросам пандемии.

Доктор Дростен ведет ежедневный получасовой подкаст, в котором рассказывает об особенностях COVID-19. Формат привлек миллионы слушателей, некоторые уже призывают ученого подумать о должности канцлера.

В отличие от многих коллег, он проявлял пессимизм в оценке рисков распространения коронавируса, предсказывая, что до 70% населения Германии все-таки будет инфицировано. С другой стороны, Дростен позитивно относится к принимаемым руководством страны мерам.

50 тысяч тестов в день

Каждый день в Германии делают около 50 тысяч тестов на коронавирус. Страна считается лидером в Европе по этому показателю. И это называют основной причиной, объясняющей низкий уровень смертности.

Кроме того, Германия проводит тесты, определяющие наличие у человека антител к коронавирусу. Проверка показывает, знаком ли организм с этим конкретным вирусом или еще нет. По результатам теста врачи могут определить не только наличие (или отсутствие) иммунного ответа, но и его силу — а значит, понять, насколько давно произошло заражение. В то же время положительный тест не означает, что человек полностью здоров и безопасен для окружающих, так как все еще может являться распространителем вируса.

В Британии, например, до сих пор проводятся только 12 тысяч тестов ежедневно: хотя правительство и говорит о необходимости увеличить тестируемость до 100 тысяч в сутки, даже приблизиться к этой цифре на данный момент не удалось.

Немецкие ученые же предупреждают правительство: чтобы успешно бороться с вирусом, нужно делать еще больше тестов. Сейчас Германия способна проводить 500 тысяч тестов в неделю, но для закрепления успеха и остановки распространения необходимо тестировать миллион человек, считают ученые. То есть проводить 200 тысяч тестов в день — при этом все остальные страны и так воспринимают Германию как пример для подражания в этом вопросе.

Наталья Андрианова (это ненастоящее имя врача, она попросила об анонимности, поскольку в ее контракте есть пункт о неразглашении информации) работает в клинике, где в том числе делают тесты людям, у которых подозревают коронавирус.

Раньше выявляют заболевания

1342 человека умерли в Германии из-за COVID-19. Средний возраст составлял 82 года. 1156 человек умерли в возрасте старше 70 лет, сообщает Институт Роберта Коха.

Молодые люди по-прежнему редко нуждаются в экстренных мерах. Если такое и происходит, то чаще всего у них есть одно или больше хронических заболеваний — например, астма, саркоидоз, гормональные нарушения или аутоиммунные проблемы, замечает врач Алексей Лядов. В таком случае коронавирус выступает как триггер.

Врачи без масок

В Германии, как и в других странах, в которых зафиксировано большое число случаев заражения, кое-где сохраняются проблемы с нехваткой средств индивидуальной защиты для врачей.

И хотя врачи высказывают недовольство, Германия продолжает оставаться лидером в Европе по многим показателям. Научный журнал Intensive Care Medicine подсчитал, что в Германии наибольшее в Европе число реанимационных коек: 29,2 на 100 тысяч населения. В то время как в Италии их 12,5. Помимо этого в Германии около 25 тысяч аппаратов ИВЛ. В Британии их 8175, а в Италии — пять тысяч. Германия заказала еще десять тысяч аппаратов ИВЛ, которые обещают произвести в ближайшее время.

Несмотря на оптимистичные статистические данные, врачи Германии признают, что пик заболеваемости в стране, вероятно, еще не настал. Поэтому больницы продолжают готовиться: например, отменяют плановые операции, если возможно, и ждут кризиса к концу апреля.

Несмотря на очевидную реальность, граждане расслабились

10.04.2020 в 14:41, просмотров: 23140

Наша собеседница по имени Агунда, родившаяся в в России и живущая в Германии, где смертность от коронавируса относительно невысока по сравнению с количеством зараженных, рассказала, как власти борются с нарушителями ограничений - в стране с этим есть свои проблемы.

— Недавно я увидела у тебя в соцсетях пост о том, что некоторые жители в Германии, невзирая на требования властей, продолжают так же беззаботно собираться компаниями на свежем воздухе. На улицах Берлина действительно так много людей?

— Да, достаточно много. Когда я вышла вчера за продуктами, обратила внимание вот на какую картину: на улице, недалеко от того места, где я живу, сидела группа молодых людей. Все они соблюдали социальную дистанцию. И вроде бы не придерешься.

Но главная проблема заключалась в том, что они находились там на протяжении нескольких часов. Спокойно распивали пиво, общались, и никто из них будто не собирался домой, даже когда стемнело. Я понимаю, что выйти ненадолго на свежий воздух – нормально. Сидеть в четырех стенах 24/7 и морально, и физически очень непросто. Но бесцельно проводить время на улице, когда государство фактически хоронит свою экономику, чтобы создать для тебя максимально комфортные условия при такой непростой ситуации, по меньшей мере странно.

— Как вообще протекает карантинный режим в стране?

— Как такого карантина в Германии нет и сейчас. А меры по борьбе с распространением коронавируса начали предприниматься постепенно. Сначала закрыли все клубы, бары и другие места скопления публики. Потом ограничили время работы ресторанов и кафе, а также обязали владельцев соблюдать специальные правила. Например, не ставить столики на расстоянии меньше 1,5 метров друг от друга, закупить антисептические средства для персонала и посетителей. Однако через какое-то время эта участь настигла и их. Поэтому сейчас места общепита работают только навынос, а также предлагают своим клиентам доставку на дом.

— Как ты сама отреагировала на введение этих мер? Сколько времени ты находишься на самоизоляции?

— Я уже с 18 марта нахожусь на самоизоляции и стараюсь выходить из дома только по необходимости. К введенным мерам я отнеслась с понимаем. Я бы не сказала, что права граждан сейчас очень сильно ограничиваются в Германии. Да, от каких-то привычек пришлось на время отказаться. Но ведь это делается для общего блага. Для того, чтобы ситуация скорее нормализовалась. На улицу выходить можно. В принципе, если у человека есть собака, с которой нужно погулять, или он просто решил проветриться и подышать свежим воздухом его не заберет полиция и не выпишет штраф. Если, конечно, речь идет не о целой группе людей. Тогда уж наказания никому не избежать.

— Насколько строго контролируется соблюдение гражданами ограничительных мер?

— В Берлине, где живу я, запреты в целом не такие строгие. Например, в Баварии и Баден-Вюртемберге они намного жестче. Там, как и в Италии, людям запрещено выходить из дома без острой надобности. А все перемещения постоянно отслеживаются.

— А полиция в городе не разгоняет нарушителей, не выписывает штрафы?

— Как я знаю, в Берлине штрафы предусмотрены только тем, кто нарушает карантинный режим, собирается компаниями больше 2 человек и намеренно не соблюдает социальную дистанцию. Сотрудники правоохранительных органов постоянно за этим следят. Но, я думаю, им уже просто надоело всех гонять. Потому что их-за хорошей погоды люди стали массово выходить из дома. Повторюсь, что в других регионах, наиболее пострадавших от коронавируса, контроль более серьезный.

— Каким образом ты коротаешь время дома? Получается ли как-то себя развлечь?

— По своей сути я домосед, поэтому самоизоляция на фоне коронавируса не доставила мне особых проблем. Всегда найду, чем заняться в свободное время. Я разобрала все свои вещи в шкафу, увлеклась готовкой, чтением книг и просмотром сериалов. Мне вообще не скучно. Вчера, например, я ненадолго вышла из дома, чтобы подышать свежим воздухом. Нам ведь часто не хватает времени на себя. Наконец появилась отличная возможность уделить внимание не только другим, но и себе.

— Я знаю, что твой день рождения совпал с периодом изоляции. У тебя были переживания по этому поводу? Удалось ли хоть как-то его отметить?

— В России некоторые люди, несмотря на очевидные факты и вопреки здравому смыслу, почему-то вообще не верят в существование вируса, говорят о каких-то теориях заговора и выдумках властей. Слышала ли ты похожие истории среди своих знакомых в Германии?

— Да, слышала. Я и сама не до конца верю в масштабы трагедии. Возможно, ситуацию действительно искусственно накаляют в некоторых странах, намеренно показывают ужасы по телевизору. На сегодняшний день в Германии более 100 тыс. инфицированных. Число, конечно, не маленькое. Но, если посмотреть статистику, можно заметить, что процент смертности не такой высокий. Кроме того, в стране очень много квалифицированных медицинских специалистов, которые отлично справляются со своей работой. Я думаю, бояться нет смысла.

— Как люди относятся к процессу тестирования по выявлению заболевания? Сразу ли обращаются к врачам при обнаружении у себя признаков вируса?

— А как ты можешь объяснить такое поведение? Люди бояться узнать, что могут быть заражены? Или есть какие-то другие причины?

— Например, мой знакомый просто не верит, что это может быть коронавирус, хотя у него все признаки этого заболевания. Говорит, что простудился. У меня был другой случай. Младшая сестра моей приятельницы тоже недавно заболела, и ее родители также всячески отказывались делать ей тест на выявление инфекции. Я думаю, они, скорее всего, боялись узнать правду, услышать то, чего не хотели бы услышать.

— Есть ли какие-то проблемы со средствами индивидуальной защиты - медицинскими масками, антисептическими средствами?

— Как обстоят дела с продуктами? Есть ли в магазинах дефицит каких-то позиций?

— Первые недели в супермаркетах был очень сильный ажиотаж. Невозможно было найти ни мыла, ни туалетной бумаги. Когда я ходила за покупками на прошлой неделе, на полках было все. Возможно, в небольших несетевых магазинах проблемы еще остались. Но это, скорее, исключение.

— Как на перебои в сфере продовольствия реагировали местные жители? Была ли среди населения паника по этому поводу?

— А соблюдаются ли какие-то меры предосторожности в самих магазинах?

— Сейчас, если человек заходит в супермаркет, он обязан взять продуктовую тележку. Пришел ли он, чтобы закупиться на неделю или просто взять хлеб – разницы нет. Это делается для того, чтобы жители таким образом соблюдали социальную дистанцию.

— Образуются ли перед входом в магазины в Берлине очереди, как мы это видели в Италии или Америке?

— Я думаю, все зависит от самих супермаркетов. В тех, в которых обычно закупаюсь я, толчея возникает только на кассах. Но это было и до ситуации с коронавирусом. Хотя недавно моя подруга прислала мне фото с другого магазина, и там люди стояли перед входом на улице в огромной очереди. Возможно, все зависит от времени суток, района и т. д.

— В каком формате продолжается твоя работа? Вас перевели на дистанционный режим или полностью закрыли на карантин?

— Я должна была в мае поменять работу. Буквально на днях мне позвонили и сказали, о том, что теперь мне нужно будет выходить в июне, потому что компании трудно обучать сотрудников онлайн. Но, даже несмотря на это, мне обещали выплатить компенсацию за следующий месяц.

— Есть ли у тебя знакомые, которые из-за кризиса, вызванного коронавирусом, остались безработными?

— Да, конечно. Мои подруги работали в ресторане. Те из них, кто не был официально оформлен, а просто подрабатывал, остались ни с чем. Другие (соответственно, те, у кого был контракт с работодателем) получили всего 60% от своей заработной платы.

— Получают ли люди, оставшиеся сейчас без работы, компенсацию от государства? На нее могут рассчитывать только граждане Германии?

— Власти предусматривают специальные выплаты не только для граждан, но и для тех людей, у которых на руках есть официальный трудовой договор. Если у человека есть рабочая виза, ему также перечислят деньги. В Германии и раньше существовал такой закон: если человек теряет работу, он всегда будет получать помощь от государства. Я точно не помню сколько месяцев, но, кажется, первые 3-4.

— Это какая-то фиксированная сумма, или она может меняться в зависимости от обстоятельств?

— Если человек остался без работы — это одна сумма, если у него помимо этого есть ребенок или даже несколько детей – совсем другая. Во-первых, само пособие становится больше, увеличиваются также и выплаты на каждого ребенка. Кроме того, государство может оплатить аренду за квартиру.

— Почему ты решила остаться на время самоизоляции в Германии? Почему не вернулась в Россию?

— У меня заканчивалась виза в конце марта, и как раз в это время закрылись все миграционные службы. Вроде бы ее продлили автоматически, но на данный момент я все равно невыездная. Мне бы удалось проскочить и все-таки вернуться на родину. Проблем с открытием новой визы точно бы не возникло, потому что у меня был на руках рабочий контракт с компанией. Но дома в России у меня дедушка с бабушкой, взрослые родители. В то время я думала только о них. Мало ли, где я могла бы подцепить эту заразу. Я просто решила не ставить под угрозу здоровье своей семьи. Думаю, что сейчас всем нужно перестать искать какие-то глобальные причины возникновения вируса, а просто начать думать о себе и своих близких. Не бастовать и бунтовать, а остаться дома, если есть такая возможность. В наших с вами силах победить невидимого врага.

На сегодняшний день среди стран ЕС самая высокая смертность от COVID-19 в Италии

Низкая смертность от COVID-19 в ФРГ во многих странах вызывает удивление. Она объясняется тремя ключевыми факторами. С одним из них немцам просто повезло.

Коронавирус SARS-CoV-2 продолжает уносить жизни повсюду в мире, в том числе в Германии. Однако в крупнейшей стране Евросоюза количество смертей остается на удивление низким. Как в относительных, так и в абсолютных величинах. Почему?

Этот вопрос волнует многих жителей Италии и Испании, сравнивающих ход пандемии в своих странах и в ФРГ. Им задалась американская газета The New York Times, опубликовавшая на днях статью под заголовком "Немецкое исключение?". Его активно обсуждают в русскоязычных социальных сетях. Да и в самой Германии СМИ вновь и вновь пытаются объяснить очевидный феномен.

Действительно, на почти 111 000 официально зарегистрированных в Германии случаев заражения коронавирусом приходятся, по состоянию на 9 апреля, порядка 2200 смертей. Приблизительно столько же умерло, к примеру, в соседних Нидерландах и Бельгии. Только там численность населения составляет соответственно 17 и 11,5 миллиона человек, тогда как в ФРГ - 83 миллиона жителей.

В Италии на 140 000 официально инфицированных пришлось около 17 700 смертей, в Испании на 152 000 - 15 200, во Франции при 82 000 выявленных случаях заражения число летальных исходов приближается к 11 000. В самые последние дни в США за сутки стали умирать около 2000 человек - примерно столько же, сколько в Германии за все время эпидемии.

Резкий рост смертей скрывать невозможно

Чем же объяснить "немецкое исключение"? Можно, конечно, предположить, что правительство в Берлине целенаправленно занижает данные, в чем, к примеру, половина россиян подозревает собственные власти. Однако в демократических странах с сильной оппозицией, независимыми СМИ и активным гражданским обществом это - весьма бесперспективное занятие: подобные попытки довольно быстро стали бы достоянием гласности. Тем более в федеративном государстве, где, как в ФРГ, статистику ведут и публикуют региональные власти, а в центре ее лишь обобщают.

Так что подобное объяснение сразу вынесем за скобки. Тем более, что легче занижать число инфицированных (а оно-то в ФРГ как раз одно из самых высоких в Европе), чем скрывать резкий рост смертей, особенно в эпоху социальных сетей. В Германии в любом случае не вывозят гробы на военных грузовиках, как в итальянском Бергамо, не сооружают перед больницами временных моргов, как в американском Нью-Йорке, и трупы уж точно не лежат на улицах, как в эквадорском Гуаякиле.

Обобщая многочисленные публикации в немецких СМИ, как более ранние, так и самые свежие, можно выделить три ключевых фактора, способствующих относительно низкой смертности из-за коронавируса в Германии. Это специфика распространения вируса, уровень немецкой системы здравоохранения и дисциплинированность населения.

Низкий средний возраст инфицированных в Германии

"Все началось как эпидемия среди горнолыжников". Именно так профессор Ханс-Георг Кройсслих (Hans-Georg Kräusslich), возглавляющий отдел вирусологии в клинике Гейдельбергского университета, объяснил The New York Times низкий средний возраст инфицированных в Германии. По данным Института имени Роберта Коха (RKI), координирующего в качестве государственного учреждения борьбу с эпидемией, в ФРГ абсолютному большинству заболевших COVID-19 (70 процентов) от 15 до 59 лет, средний возраст инфицированных - 49 лет.

Таким образом, специфика распространения вируса в Германии состоит в том, что на первом этапе, до принятия радикальных карантинных и ограничительных мер, его подхватили преимущественно молодежь и люди среднего возраста, обладающие, как правило, более сильным иммунитетом, чем пожилые. Среди них было много отпускников, которые инфицировались в барах и дискотеках на итальянских и особенно австрийских горнолыжных курортах, например, в популярном тусовочном Ишгле, а по возвращении заразили людей своего круга.

Еще двумя практически доказанными крупными рассадниками коронавируса в Германии стали большая карнавальная вечеринка в районе Хайнсберг на западе страны (в результате там заразились 15 процентов населения) и праздник пива в баварском городке Миттертайхе - опять-таки мероприятия, на которые пожилые и хронически больные люди обычно не ходят.

А в Италии, судя по всему, уже на ранней стадии не распознанные на тот момент носители вируса занесли его в больницы, где вскоре многие пациенты стали его жертвами. Когда в Германии в конце марта в доме престарелых в Вольфсбурге заразились сразу 72 постояльца и 17 умерли, Кристиан Дростен (Christian Drosten), директор Института вирусологии при берлинской клинике Шарите, расценил это как начало новой фазы эпидемии в стране, которая будет сопровождаться растущим числом летальных исходов. Такой прогноз подтвердил 9 апреля RKI.

Немецкая система здравоохранения оказалась готовой к COVID-19

Однако к концу марта в Германии уже в полную меру действовали карантин и режим самоизоляции, а немецкая система здравоохранения, и без того считающаяся одной из лучших в мире, успела прицельно подготовиться к борьбе с COVID-19. Больницы высвободили дополнительные койки для приема инфицированных, составили экстренные графики работы и дежурств врачей и медперсонала, по мере возможностей запаслись становившимися все более дефицитными масками, защитными костюмами и медикаментами.

А министерство здравоохранения ФРГ еще 12 марта заказало 10 000 аппаратов искусственной вентиляции легких (ИВЛ) у немецкой компании Drägerwerk, которая более ста лет назад их изобрела. И это - в дополнение к уже имевшимся в Германии к началу эпидемии 25 000 аппаратам ИВЛ. Выполнение заказа идет сейчас полным ходом, так что, к примеру, больницы Берлина, располагавшие в начале марта 1100 аппаратами, теперь, по сообщению газеты Tagesspiegel, могут обеспечить вентиляцию легких уже 1600 пациентам. К концу апреля эта цифра должна вырасти до 1800, к лету до 2200.

Поэтому есть надежда, что немецким врачам, в отличие от их коллег в других странах, не придется принимать труднейшее этическое решение, кого из пациентов подключать к дефицитным аппаратам ИВЛ, а кого фактически обрекать на смерть. Министр здравоохранения ФРГ Йенс Шпан (Jens Spahn) сообщил 9 апреля, что на данный момент по всей стране свободны 10 000 мест в отделениях интенсивной терапии.

О том, что в Германии имеются свободные мощности для спасения больных коронавирусом, свидетельствует и такие факты: немецкие клиники приняли на лечение почти 200 пациентов с COVID-19 из Франции, Италии и Нидерландов, а бундесвер, по данным Der Spiegel, предоставил партнеру по НАТО Великобритании 60 мобильных аппаратов ИВЛ.

Дисциплинированные немцы послушались своих лидеров

Практически во всех публикациях про причины низкой смертности в Германии от SARS-CoV-2 указывается на то, что в ФРГ население активно тестируют на вирус. Однако сами по себе тесты жизни не спасают. Они позволяют выявлять инфицированных, но шесть из семи заболевших COVID-19, сообщил 9 апреля министр Шпан, лечатся в Германии амбулаторно.

И тут решающее значение для предотвращения возможного смертельно опасного заражения представителей групп риска имеет то, насколько строго инфицированные соблюдают в домашних условиях карантин, иными словами - самоизолируются, и в какой мере им в этом помогают и от них этого требуют окружающие.

Судя по всему, немцы в большинстве своем прислушались к канцлеру ФРГ Ангелы Меркель (Angela Merkel), которая еще 18 марта в своем телеобращении к нации настоятельно просила всех максимально сократить социальные контакты: "Мы должны снизить риск заражения друг друга, насколько это возможно". С аналогичными призывами на какое-то время прекратить встречаться друг с другом, но особенно с пожилыми людьми, постоянно обращались к своим избирателям и многие другие немецкие политики.

Президент ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер (Frank-Walter Steinmeier), к примеру, нашел в своем обращении к согражданам такие слова: "Приходится отказываться от свиданий с родителями, дедушками и бабушками, от встреч с друзьями, от походов с ними в рестораны, от торжеств и даже просто от того, чтобы вместе посидеть на солнце после долгой зимы. Нам всем тяжело отказываться от этого, и мне тоже. Но только отказ предотвратит безвозвратную потерю того, что мы любим".

Все эти призывы, подкрепленные масштабными, но менее строгими, чем в некоторых других странах, карантинными мерами явно способствовали тому, что число безвозвратных потерь пока оказывается куда менее высоким, чем могло бы быть в условиях пандемии. Так что одним из объяснений низкой смертности от коронавируса в Германии следует считать именно сознательность и дисциплинированность ее жителей.