Генрих терпиловский джаз лихорадка
Рассказ о человеке,
которого называли пермским Дон Кихотом
Скрывшись под псевдонимом,
или Терпиловский против Терпиловского
Во времена хрущевской оттепели судьба свела Генриха Терпиловского с молодым режиссером и актером Марком Захаровым, который приехал в Пермь после окончания ГИТИСа по распределению. Можно сказать, они вместе раскачивали лодку провинциального искусства, пытаясь поднять паруса. Им так хотелось хотя б дуновения свежего ветерка со сцены! И оба пострадали засвою ретивость.
С особым смаком, я бы сказал, издевался И. Любимов над установившейся тогда практикой фиктивного устройства на рабочие специальности музыкантов и других дарований.
Как видим, в то время за качеством подбора кадров следили строго, но поблажки все же устраивали. Солистку взяли, конечно, со стороны, но зато она – жена работника завода. Вот и Терпиловский 1 декабря 1949 года был принят на предприятие п/я 211 на должность мастера, хотя пригласили его с видами на эстрадный оркестр.
Обстоятельства увольнения Терпиловского хорошо помнят некоторые из музыкантов, работавшие с ним. То время помнится в деталях и Анатолию Афанасьевичу Черемных, бывшему саксофонисту оркестра.
Музыкант вспоминает такой случай. Участница оркестра скрипачка и певица Злата Дубровина, уходя со сцены, помахала залу газовым шарфиком. Все это было вполне в стиле исполняемого номера. Но даже такая деталь не понравилась высокому руководству, посетившему концерт.
Записи в трудовой книжке подтверждают всю сложность ситуации, все перипетии с трудоустройством недавнего ссыльного в годы так называемой оттепели.
Можно только догадываться, какие бури бушевали в душе композитора, обманутого в своих самых лучших чувствах и надеждах на творчество в его уже мирной, пермской жизни. Чтобы решиться на смену вида оружия – когда критик становится публицистом… Чтобы добродушный юмор, столь обычный для натуры Терпиловского, ожесточился и заматерел… Чтобы он решился бичевать недостатки, да еще не под своей фамилией!
Сказались не только упомянутые обстоятельства его вынужденного ухода из ДК им. Сталина. В начале 1958 года гражданин Терпиловский получил полную реабилитацию. Это придавало смелости его критике. В определенном смысле повлияло и послесталинское время. Всемирный Московский молодежный фестиваль для многих советских людей стал своеобразной визиткой западного образа жизни, более свободного и раскованного.
Ошибка Утесова
Генрих Терпиловский об искусстве жить долго
Полиглот и остроумец – об искусстве жить весело
В этом остроумном выпаде – весь Генрих, с его юмором, умением играть словами и… известной безоглядностью. Ведь ясно же, что в критике он наживет себе злопамятного врага. Стоит ли удивляться тому, что даже в лагерной ситуации, в положении подневольного Терпиловский был способен появиться в роли, в которой трудно представить другого в обычной жизни. На фотографии, запечатлевшей участников оперетты (музыка к спектаклю написана Терпиловским, постановка осуществлена силами гулаговского коллектива на Дальнем Востоке), композитор-зэка в роли ксендза.
Смех не к месту
Режиссер отчитывает актера:
– И что это вам пришло в голову рассмеяться на сцене, когда царь эфиопский вручал вам пять тысяч дукатов? Это же было совсем не к месту!
– Согласен с вами, – отвечает актер. – Но я вспомнил о своей месячной зарплате…
Одного из них спрашивают после провалившегося спектакля:
– Что это вы вместе со всеми освистывали свою пьесу?
– Чтобы меня, чего доброго, не приняли за автора…
Об актерах и артистах
– Вы опять мне навязываете роль матери! Еще сам Станиславский лично говорил, что я создана для ролей любовниц!
– Знаешь, по-моему, я уже слышала эту оперу, что-то эти декорации кажутся мне знакомыми.
Во время декады самодеятельного творчества Дворца культуры им. Свердлова по радио передавали выставку картин, а по телевидению – эстрадный оркестр.
– Ну и что! – воскликнула невеста одного из оркестрантов. – Не мешает и увидеть то, что слышишь…
Генрих Романович всегда ценил работу конферансье, придавал роли ведущего концерта огромное значение. Не каждый справится с этой ролью. Не случайно, видимо, не находя человека с подходящими способностями, композитор брал эти функции на себя.
Совсем не тот!
(Вместе грешим и вместе каемся)
В записях Терпиловского есть и такое наблюдение.
«– Я видела в “Каме” Н-ва. (так назывался популярный пермский ресторан.– В.Г.)
Ясно осознавая, с какой стороны ждать нападок за неудачу, руководитель оркестра сочинил текст на два голоса, на эстрадную пару ведущих. Вот фрагмент их диалога:
– Это о вас закулисные слухи: вы держитесь слишком развязно на сцене!
– А вы жужжите, как сонные мухи,
вас слушать для публики – просто мученье…
Эротические сатиры – не пошлость
Балет про кукурузу? Это смешно!
Терпиловский и Богословский: два сапога пара
И припев был соответствующий:
О Терпиловском
Валерий Сергеевич Левин,
бывший житель Перми, ныне американский пенсионер
Часть I
Владимир Гладышев
Последний аристократ джаза
…Успех концерта был полный, и музыканты резвились на обратном пути, как дети. В последнее время популярность этого молодежного джаз-оркестра из Ленинградского КРАМа (кинотеатра рабочей молодежи) заметно возросла. Произошло это потому, что директор кинотеатра делал все возможное, чтобы крамовский оркестр играл не только в фойе перед сеансами, но и на агитвыездах. Но главное – потому, что руководителем оркестра был назначен талантливый музыкант, пробовавший свои силы в композиции, Генрих Терпиловский. Ему удалось подобрать замечательный состав единомышленников. Принесла свои плоды и работа над репертуаром.
Генрих Терпиловский – молодой маэстро
Слегка взбудораженные после выступления, оглушенные аплодисментами, оркестранты то и дело возвращались к концертным мгновениям, иные мелодии напевали, подыгрывая себе и дурачась.
Г. Терпиловский во 2-м ряду 2-й слева
КРАМ – это взлет.
– Как хорошо, что это происходит с нами не туда, а оттуда!
…Несколько лет мне не давала покоя фраза, брошенная пермским музыкантом, когда-то игравшим вместе с Терпиловским:
– Вы не знаете и никогда не узнаете, каким человеком был Генрих на самом деле. Совсем не тем, каким его пытаются ныне представить…
Перед 90-летием Терпиловского в Перми появился фонд имени этого замечательного человека, почти сорок лет (за вычетом сроков ссылки) жившего в Перми.
Рассказывают иногда, что Терпиловский, потомок польских шляхтичей, жил в детстве в Новгородской губернии, в имении, владельцем которого был член императорской семьи. И что мальчик стал чуть ли не крестником самого царя-батюшки.
Он взглянул на мир доверчиво и любопытно
Про польские корни его я слышал, а вот про царя – крестного отца… В Новгородской губернии урожден был, кстати, и Сергей Дягилев, и тоже в семье офицера царской армии. Так он, представьте, говорил иногда, в узком кругу, что состоит в родстве с… Петром Первым. Думаю, не надо принимать всерьез эти веселые экскурсы в генеалогию.
Выпускной класс Ленинградской совтрудшколы, 1926 год.
Г. Терпиловский в 3-м ряду 4-й слева
У отца Генриха, ставшего полковником в годы Первой мировой, было два брата. Один – владелец копален, то есть шахт или каменоломен. У другого, тоже не бедного шляхтича, имелись свой ювелирный магазин, дома… Потом он влюбился, бросил семью из-за циркачки-француженки. И вот этот авантюрист, этот дядька (для Генриха) Василий, говорят, позднее служил даже в ЧК!
В Польшу Генрих Романович всегда мечтал съездить, но его не пускали. А он знал, что там живет его двоюродный брат – Лех, Лешек. И когда в конце концов Терпиловский вырвался в Польскую Республику (тогда Народную), братья встретились. Случилось это долгожданное событие осенью 1975-го…
Это впечатление странным образом подтвердилось много лет спустя, когда Пермь посетила советник по культуре посольства Польши пани Малгожата. Увидев фотографию Леха Терпиловского в сборнике очерков, выпущенном в Перми, она вдруг сказала, что знакома, встречалась с ним. И рассказ гостьи содержал некоторые подробности, проливавшие свет на отношения двух родственников, разделенных границей.
А затем из архива (той его части, что была увезена после смерти композитора в Москву) мне передали письма, написанные Лехом Терпиловским в Пермь. Приведу несколько фрагментов (в переводе М. В. Старцевой).
«Варшава, 7 июня 1987 г.
Дражайший господин Генрих.
Наконец-то хоть какое-то известие от тебя! Уж хотели звонить тебе, когда получили твое письмо – грустное, ностальгическое, горькое, это так. Но письмо твое свидетельствует, что хоть и неважно себя чувствуешь, но, однако, терпишь, потому что можешь писать как всегда, по-семейному, сердечно.
Ты переживаешь, что как раз теперь, в момент благоустройства нашего дома, не очень можешь быть полезен. А мы переживаем по другому поводу: что не можешь приехать, быть с нами, радоваться лично и вместе. Радоваться времени, проведенному с нами, разговорам, далеким прогулкам по Варшаве, как раньше… и ничего мы не можем посоветовать, и, как известно, самое горькое – это бессилие.
«Варшава, 23.11.1987 г.
Дорогой наш Генрих, никаких известий от тебя, опять тревога о твоем здоровье, что-то не так.
И это еще не все. Ситуация трудная. Балаган везде, все расслабились, грядет повышение цен, наступает как будто другой этап реформы. Не знаю, как справиться, нужно будет еще больше работать, чтобы как-то удержать уровень жизни. Теперь уже никуда не выезжаю. Хочу вылечиться, нарадоваться дому (после новоселья. – В. Г.) и заняться здоровьем Гражинки (супруги. – В. Г.).
Что у тебя, Генрих? Писал, что уже не выезжаешь даже в творческий центр, неужели так все плохо? А я надеялся, что ты еще приедешь к нам.
Вот так жизнь за нас все быстро решила. Слишком быстро. Напиши, дорогой, хотя бы два слова: что жив, думаешь о нас и помнишь.
Из переписки братьев узнаем, что не все польские весточки доходили до Перми. Когда Лешек ездил в творческую командировку на Кубу и в Мексику, он писал Генриху несколько раз, посылал и письма, и открытки. Дошло до адресата не все.
«…Получил ли ты открытку, в которой пишу тебе о запланированной поездке в Витебск с официальной государственной делегацией (как заместитель председателя Союза артистов польских театров теперь много езжу, представляю Союз, это бывает обременительно, но есть и свои положительные стороны)? Просил Алексея Баташева, чтобы он информировал тебя о моем приезде в Витебск… Очень бы хотелось с тобой встретиться, но даже будучи так близко, вроде бы в одной стране, очень это трудно организовать (о чем сам знаешь лучше меня)…
Вот коротко. Дорогой Генрих, заканчиваю, считаю, что какой-то контакт у нас должен получиться. Мы тебя обнимаем, крепко целуем.
Это было последнее письмо из Варшавы, датировано оно 20 июля 1988 года. Последнего контакта на территории СССР у братьев так и не получилось.
Лешек и Гражина Терпиловские
Когда я общался с этим высоким, немножко сгорбленным человеком, меня удивляли его мягкая доброжелательность и оптимизм, и это несмотря на тяжелую жизнь! Какого-то нравственного, душевного надлома в нем не чувствовалось.
Малгожата Шняк, польский консул, у могилы Терпиловского (крайняя слева); рядом с гостьей – Мария Старцева, председатель Пермского центра польской культуры
Баташева очень задело высказывание одного из пермских джазменов, который вспомнил о Терпиловском примерно в таких словах: делать хороший джаз он-де уже не мог нам помочь, но и не мешал играть нашу музыку, за что – спасибо. Наверное, ничего удивительного в этой реплике и нет: молодое поколение всегда жестоко по отношению к своим предшественникам. Алексей Николаевич, помню, помолчал, озадаченный, а после раздумья сказал:
Однажды Баташев отправил Генриху (он обращался к нему по имени) открытку, которая принесла важную весть:
При встрече в Перми, во время джаз-фестиваля, я показал гостю Перми эту открытку, попавшуюся мне в архиве Терпиловского. Баташев пораженно перечитал свой давний текст, состоявший из одной фразы.
Перед первой записью на телевидении в передачу "Голубой огонек"
Вот из "такого сора", говоря словами Ахматовой, рождалась симфоническая фреска.
А еще в багаже Г. Р. Терпиловского есть "Мексиканская рапсодия", пьеса "В мексиканской деревушке". Можно только догадываться, почему композитора неудержимо "потянуло на экзотику", но поиск новых музыкальных красок, средств выражения чувств, как дуновение ветерка, придал свежесть его творчеству.
И – представьте себе! – через много лет тот самый напев, услышанный Лехом Терпиловским в кубинском бунгало, куда перенесся силой воображения и наш композитор, с "грозным урчанием" La palumba! и немыслимыми танцевальными па, был исполнен почти сразу после перевода текста на русский язык на встрече членов клуба "Пермский краевед" с обществом польской культуры. Поистине зажигательные ритмы увлекли всех присутствовавших.
Говоря о многогранном творческом наследии Г. Р. Терпиловского, до сих пор мало востребованном, нужно обязательно отослать будущего исследователя к циклу критических статей, очерков, написанных им для различных газет и журналов, а также к книге об истории джаза, над которой он работал последние двадцать с лишним лет и которую так и не успел закончить. В том, что книга у него могла бы получиться, убеждают многое из того, что он успел написать, "обкатать" через газету, и отзывы первых читателей и коллег.
Композитор Игорь Якушенко, руководивший в 1980-е годы популярным эстрадно-симфоническим оркестром, в письме от 13 апреля 1982 года признается Терпиловскому, с которым дружил много лет:
"…Сажусь писать – и исчезает эта атмосфера общения с аудиторией, дающая мне тонус, и чувствую: моя писанина – казенная и скучная. Вот так и мучаюсь. Все же я больше исполнитель-импровизатор (и в музыке, и в слове), чем ученый-исследователь.
А вот у тебя статьи хорошо получаются, и язык свежий, и образы, аналогии убедительные. Это относится и к статье о нас (о гастролях оркестра. – В. Г.), и в особенности к статье о Лукьянове, где ты убедительно вскрыл его сильные и слабые стороны. Уверен, что если ты начнешь писать воспоминания, у тебя это здорово получится. Но ты прав, торопиться не следует, надо настроиться на это, внутренне созреть, тогда все пойдет как по маслу (которого у вас в Перми так мало!)".
В том, что Генрих Романович настроился на нужный лад, говорят фрагменты его воспоминаний "Джазовые рассветы над Невой" и "Мои встречи с Сергеем Колбасьевым" (см. Часть 3).
"Во всей своей гармоничности и свежести"
Легенда об "авторе одного произведения"
Не многое было способно так радовать творца, как оценка профессионала. Например, известного дирижера, народного артиста России Бориса Афанасьева. Приведем фрагмент его характеристики, написанной для сборника сочинений Г. Р. Терпиловского. Строки эти были названы так: "Вместо предисловия".
Дирижер Борис Афанасьев
"…Композитор Генрих Романович Терпиловский получил музыкальное образование в Ленинградской консерватории в классе профессора М. О. Штейнберга. К сочинению музыки приступил очень рано, и первая же его оркестровая пьеса "Джаз-лихорадка" стала общепризнанным боевиком конца 1920-х годов. Недавно эта пьеса исполнялась в Москве на юбилее советской джазовой музыки.
Песни Терпиловского мелодичны и легко запоминаются. Многие страницы этого сборника, вероятно, известны пермским любителям музыки. В сборник вошли ряд песен, созданных в разное время, – от патетической песни-баллады "Коммунары" на стихи Е. Евтушенко до озорной "Рыжей девчонки", исполнявшейся и по Центральному телевидению.
В своей творческой деятельности Г. Терпиловский не ограничивается жанром песни… Композитором написаны три одноактных балета… оперетты "Девушка-гусар" и "Я вам пишу". Хочется отметить кантату "Урал", "Мексиканскую рапсодию", симфониетту "Амок", балладу "Таинственный трубач" и музыку не менее чем к двенадцати театральным спектаклям.
Генрих Романович ведет большую общественную работу, являясь председателем правления объединения композиторов Прикамья и музыкальным критиком.
В лучших песнях Терпиловского запечатлен мир простого советского человека. Откройте сборник, друзья, проиграйте ноты, и мир этот предстанет перед вами во всей своей гармоничности и свежести…"
Слова эти – "во всей своей гармоничности и свежести" – можно повторить и сегодня.
Программки пермских театров. Музыку к этим спектаклям написал Г. Терпиловский
Однако у некоторых моих земляков остается убеждение, что Терпиловский – автор одного произведения. Как, например, из всех поэтических опусов А. Суркова всенародно известен один – "В землянке". Ассоциация с фамилией Терпиловского – о! "Джаз-лихорадка!"
Да, именно на этом произведении молодой композитор получил "боевое крещение" в одном из первых джазовых оркестров Ленинграда, созданном инженером Георгием Ландсбергом. На концерте перед исполнением "Джаз-лихорадки" Ландсберг сказал, обращаясь к публике (приводим его конферанс по воспоминаниям самого композитора):
– Не умолкают споры на тему, здоровое или больное искусство джаз? Несомненно, больное. Наш молодой земляк Терпиловский принес нам свое сочинение, мы попробовали его сыграть – не смогли! Мы заболели, нас колотило, правда, со временем…
Тут неожиданно дирижера перебивает ударник, имитируя приступ. Ландсберг подбегает к нему и, находясь спиной к зрителям, помогает: тушит руками звучание тарелок… Затем он дирижирует группой саксофонистов, лишь изредка укоризненно поглядывая на барабанщика, когда того вновь охватывала лихорадка. И так, сквозь очередные приступы озноба отдельных музыкантов или целых групп ансамбля Ландсберг благополучно довел пьесу до конца.
Обычно пьеса повторялась на бис, хотя, описывая свой первый успех на публике, Генрих Романович не забывал повторять, что обязан им прежде всего виртуозности музыкантов: ударника Козловского, великолепного трио саксофонистов – Рукавишникова, Кандата, Котлярского.
Между тем споры вокруг джаза не утихали, и противников его никак не становилось меньше. В то время к джазу было принято относиться свысока, а то и с предубеждением. Это отлично почувствовал на себе Генрих Терпиловский в 34-м, когда отправился "туда". Это решило судьбу его друга Сергея Колбасьева, дипломата, писателя, капитана, который "пробил" на Ленинградском радио цикл получасовых бесед о джазе. Увлекательные радиобеседы Колбасьева оборвались в 1937 году, когда к негодующим выкрикам критиков чуждой музыки – "Уджазно!" ("Ужасно!") – стало вполне привычным делом присоединять свинцовый аргумент в виде пули в затылок…
Если долго жить в Перми…
Легенда о местном патриоте
Остается один важный вопрос: почему Терпиловский не уехал в свой любимый город на Неве? Ведь ясно же, что композитор многие годы мечтал о нем, рвался в Питер, видел его во снах. Возможно, временами он даже ощущал свою обделенность, когда, к примеру, читал слова, случайно вырвавшиеся в письме Л. О. У. (Утесова), – мол, как жаль, что Вы живете "на отшибе"…
Однажды на прямой вопрос приятеля, почему не уехал в Ленинград, Генрих Романович ответил: "Я опоздал…"
Судя по всему, он вкладывал в этот короткий ответ не только невозможность получить квартиру. Квартирный вопрос еще можно решить. Он опоздал в чем-то более важном для его профессионального статуса. Собственно, порою Терпиловский так и жил – между двумя городами.
В списке его творений встречается немало произведений, связанных с Ленинградом. Еще в 1942 году он написал песню на стихи Ив. Мороза "С Васильевского острова" и посвятил ее "Героическому городу Ленина". Про веселого гармониста с завода "Металлист", ушедшего защищать любимый город. У него был свой Ленинград… После многолетних невольничьих сроков, после ограничений в правах, в передвижении, в выборе места жительства Генрих Романович одно время даже боялся отправиться в город своей юности, был такой период в его жизни. Потом съездил, погулял по знакомым местам. Возобновил контакты с однокашниками и по техникуму, и по школе.
Постепенно он проникался теплыми чувствами к другому городу, к тому, в котором обрел крышу над головой, семейный очаг. Жить на разрыв между двумя городами долго нельзя. В творчестве Г. Р. Терпиловского одна за другой появлялись песни, посвященные Перми. Одна из них, на стихи Льва Кузьмина, прозвучала в кинофильме "Капризка – вождь ничевоков" (1969). Композитор, выбрав эти стихи, словно продолжает разговор на сокровенную, корневую для себя и других тему:
…Но я обошел вокруг земли,
Переплыл я океан и понял:
Самый лучший город – не за морем,
Самый-самый лучший город там,
Где с дугою-радугой в соседстве
Расположен солнечный квартал
Нашего безоблачного детства.
Представленный фрагмент произведения размещен по согласованию с распространителем легального контента ООО "ЛитРес" (не более 20% исходного текста). Если вы считаете, что размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
Автор книги: Владимир Гладышев
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Это был большой, талантливый человек, высочайшей культуры и интеллигентности. Человек из будущего времени. Горжусь дружбой с ним – вот и все, что могу сказать. Честь имею!
Глеб Михайлович Вяткин, художник, скульптор:
Художник и музыкант Глеб Вяткин
Слева направо: Н. Терпиловская, Е. Манцырин, О. Лундстрем.
Улица имени джазового музыканта в Перми также не появилась. А пример подобный есть: помнится, когда мы гастролировали по Америке, то гуляли по улице Дюка Эллингтона…
Я был хорошо знаком с Генрихом Романовичем (делал для него аранжировки). Не могу сказать, что у нас с ним были безоблачные отношения. Сейчас, с высоты прожитых лет, причины споров, по которым я, бывало, вспыхивал, кажутся такими пустяковыми. Спонтанно жил как-то, а думать надо всегда, оценки нравственные себе давать. Этому учило общение с Терпиловским. Таких людей, как он, мало встречается. Интеллигент в настоящем смысле слова. Редкой душевностью обладал.
Он старался поддержать молодых, часто писал о джазовых коллективах. Вот выписка из его архива о составе нашего квартета: Сухорослов, Сыропятов, Акинфиев, я. По-разному сложились судьбы, двое из того состава уж давно не играют. Джаз – не вся жизнь…
В последнее время эстрадных, джазовых оркестров в стране стало значительно меньше. Считанные единицы остались – Лундстрем и еще несколько. Развалились повсюду, кроме цирка. Вот чем хорош цирк: он консервативен в отношении оркестров. Большие составы музыкантов, помимо обязательных представлений, ведут активную концертную жизнь, играют джаз.
Конечно, в цирке играешь не всегда то, что хочется – это понятно. Но вы думаете, что в оркестре оперного театра, к примеру, играют всегда то, что нравится? Далеко не так. Специфической цирковой, эксцентрической музыки, в принципе, немного. Я с огромным уважением вообще отношусь к цирковому искусству. В цирке не соврешь – вот в чем главное. Если уж умеешь делать что-то, оценят. А нет – ничем не скроешь, гримом не замажешь. Я обратил внимание как-то на руки Вальтера Запашного, нашего известного дрессировщика хищников: все в шрамах, страшно смотреть! Очень уважаю этих людей. Настоящих профессионалов.
Первые музыкальные впечатления очень яркие. Марш Дунаевского я отчетливо помню с той, еще дошкольной поры. Мне позже рассказывали, что я пытался даже подобрать мелодию на инструменте… С Дунаевским, между прочим, Терпиловский в 1930-е годы работал в составе первой джаз-комиссии, созданной композиторами Ленинграда…
Большое видится на расстоянии
О Г. Р. Терпиловском рассказывают: О. Л. Лундстрем, Г. А. Гаранян, Н. Г. Минх, братья Покрасс, Ю. А. Саульский, В. П. Соловьев-Седой, В. М. Клыков, А. С. Козлов, В. Б. Фейертаг
…Весной 2001 года в Перми выступал знаменитый джаз-оркестр Олега Лундстрема (музыканту тогда исполнилось 85 лет!). И во время концерта, и после него, в беседе с автором этих строк, руководитель оркестра тепло вспоминал о своем друге Генрихе Терпиловском. Вот мнение Олега Леонидовича:
А время мы никогда не обгоним: ведь это – секунда, которая тут же становится прошлым…
Я уверен, не обойдись судьба с ним так жестоко, на сцене сейчас гремел бы джаз Терпиловского… Но даже при всем этом имя это включено в джазовую энциклопедию как одного из основоположников советского биг-бэнда. А то, что он почти не известен в стране… На то есть вполне объективные, не зависящие от него причины. Среди джазовых музыкантов, смею вас заверить, его знали даже за рубежом. Но случай вот так все перевернул, сорвал то, что должно было свершиться.
В концерте были исполнены многие полюбившиеся слушателям произведения М. Таривердиева, Н. Богословского, Д. Эллингтона, Г. Гершвина. Но музыканты не включили в программу творения пермского композитора Г. Терпиловского.
– Он оставил самое приятное впечатление. Очень вежливый, очень воспитанный человек. К сожалению, с ним случилась беда эта в молодости, он сидел, вы знаете. Но на него как будто все это не повлияло, во всяком случае, так Генрих Романович себя вел! Замечательный человек.
Георгий Гаранян на джаз-фестивале в Перми был дирижером, исполнителем и ведущим программы
…Во время интервью, ожидая, пока руководитель ансамбля обсудит со своими музыкантами неотложные вопросы, я вспомнил, как бросала судьба и самого Георгия Гараняна. Или, может быть, он бросал ее, резко меняя свою линию жизни. Однажды возник конфликт с Олегом Лундстремом. С 1960-х годов Гаранян работал в оркестре этого известного джазмена, стал лидером группы саксофонов, привел в коллектив своих друзей, с которыми играл еще в студенческом коллективе, а затем в оркестре столичного ЦДРИ. Но в 1965 году Гаранян со своей группой вдруг уходит от Лундстрема в новый эстрадный оркестр Всесоюзного радио под управлением Вадима Людвиковского.
– Скажите, Лундстрем тогда сильно обиделся на вас?
– Когда я ушел от него? Конечно, ну что вы! Для него это был удар, тем более я не один же ушел, увел с собой сильных музыкантов… Между прочим, те ребята, с которыми я ушел тогда, цвет лундстремовского оркестра, они сейчас снова со мной. Но коллектив другой. И, можно сказать, наша премьера состоялась в Перми, и пермский слушатель нас благословил.
Я рад, что это произошло в городе Терпиловского…
На этом празднике судьба подарила двум друзьям, Терпиловскому и Минху, еще одну счастливую возможность встретиться не только лично, но и в концертной программе. Пусть и в ретро-концерте, но многим стало ясно: вечнозеленые мелодии (эвергрин) появлялись в 20–30-х годах XX века не только в американском джазе.
Друзья юности состояли в многолетней переписке. В одной из открыток, адресованной Терпиловскому, Николай Григорьевич почти торжествует:
Ниже приводится одно из последних писем Николая Григорьевича, адресованное другу юности Г. Терпиловскому:
«Дорогой Геня! Прости, что отвечаю на Твою открыточку с опозданием. Как-то очень трудно писать, ибо на бывшем белом свете стало довольно пасмурно.
Как ты отдохнул в Иваново? Написал ли что-нибудь? А на меня в Абрамцево нашла обломовщина – почти ничего нового. Несколько мелочей.
Дружить первое поколение советских джазистов умело. Терпиловский также выслал Минху обещанную рецензию. Они всегда старались поддержать друг друга.
Этим же руководствовался в своем музыкально-критическом творчестве и Генрих Терпиловский.
«Очень рад был получить от Вас письмо, потому что отношусь к Вам с особой симпатией не только как к музыканту, но и как к подлинно интеллигентному человеку, что сейчас, к сожалению, среди нашего брата-музыканта встретишь не так часто.
Я приношу извинения за то, что не сразу ответил на Ваше письмо, но меня неделю не было в Москве: я был в Болгарии, в г. Русе, на джаз-фестивале соцстран, где, кстати сказать, была конференция, на которой прозвучала мысль о создании джаз-федерации стран социалистического содружества. Мысль, по-моему, неплохая.
О. Лундстрем (слева) и Ю. Саульский на джаз-фестивале, посвященном 60-летию оркестра и внесению коллектива Олега Лундстрема в книгу рекордов Гинесса.
Что касается высылки экземпляров Ваших нот, отпечатанных на ротапринте, то задержка получилась чисто техническая: я поручил выслать их одному человеку, а он этого вовремя не сделал. Завтра вместе с этим письмом я отправлю эти ноты сам.
[Закрыть] . Но я за этим буду следить. Всего Вам доброго! Жду письма.
Василий Павлович Соловьев-Седой, композитор, народный артист СССР, автор многих популярных песен, романсов, музыки к кинофильмам. В 1950–1960-е годы он был председателем правления Ленинградского отделения Союза композиторов СССР. По случаю очередного юбилея оркестра Генриха Терпиловского отбил в Пермь телеграмму следующего содержания:
Вячеслав Михайлович Клыков, народный художник России, заслуженный деятель искусств России, скульптор:
Генрих Терпиловский и скульптор Вячеслав Клыков.
Фото М. Футлика, середина 1980-х годов
Внимание! Это ознакомительный фрагмент книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента ООО "ЛитРес".
Представленный фрагмент произведения размещен по согласованию с распространителем легального контента ООО "ЛитРес" (не более 20% исходного текста). Если вы считаете, что размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
Читайте также: