Как связаны лаборатория в Алматы, которую построили американцы, и страшный уханьский коронавирус – в эксклюзивном интервью “КАРАВАНУ” рассказал академик Андрей ДМИТРОВСКИЙ.
Алматинцам до сих пор не дает покоя соседство с засекреченной лабораторией. Страшилки о том, что оттуда могут “сбежать” вирусы, что на жителях близлежащих домов будут ставить эксперименты, будоражат фантазию обывателей в социальных сетях. Но сегодня лаборатория может стать спасением для жителей города. Как? Читайте ниже.
– Некоторые ученые говорят, что ранее вирусы животных не были опасны для человека, что же пошло не так?
– Коронавирусы периодически адаптируются к человеческой популяции, последним был MERS, до этого – SARS. Все это выходцы из Юго-Восточной Азии. Обычно оттуда идут респираторные инфекции.
У нас две основные территории, откуда приходят вирусы. Из Африки, например, пришла оспа, затем ВИЧ, геморрагические лихорадки, та же Эбола. Человек – млекопитающее, поэтому инфекции от животных могут передаваться и ему. Эти инфекции называются зоонозными, то есть инфекции, которые передаются человеку от животных.
– Как вы думаете, придет ли все-таки вирус в Казахстан?
– Не надо создавать ажиотаж и паниковать, надо просто заниматься профилактикой. Не стоит ездить в КНР, а если вы все-таки были там и только приехали, две недели наблюдайте за собой, ежедневно измеряйте температуру.
Но понятно, что воздушно-капельные инфекции легко распространяются и вряд ли удастся сдержать эту заразу на территории Китая. Так было и до этого, люди перемещаются и переносят инфекцию, например, грипп. Главная проблема в том, что уханьский вирус имеет достаточно долгий инкубационный период, до 14 дней. В это время он никак себя не проявляет.
К сожалению, даже если у человека поднимается температура, то, как правило, он продолжает ходить на работу, в магазин, общается с другими людьми, заражая их. Инфекция начинает распространяться.
Поэтому в условиях эпидемии респираторных инфекций нужно соблюдать определенные простые правила: стараться не посещать общественных мест, носить маски (при этом надо помнить, что маску надо менять через каждые два часа). Если все-таки человек заболел, поднялась температура, надо обратиться за медицинской помощью, однако не идти в поликлинику, а вызывать врача на дом. А если заболевший был в Китае или общался с теми, кто там был, а потом заболел, то это уже тревожный факт, указывающий на возможность наличия этой новой коронавирусной инфекции. Что такое китайский коронавирус: как предотвратить заболевание и как лечить - Инфографика
– Сейчас много версий, откуда взялся вирус, у вас есть своя?
– В дикой среде циркулируют различные виды коронавирусов, но когда животные живут в лесах или джунглях, то все нормально. Почему именно из Юго-Восточной Азии приходят к нам эти инфекции? Потому что этих животных там едят. У людей нарастает контакт с ними. Когда вы едите жареную змею, то это безопасно, но, когда повар разделывает ее, он легко может заразиться.
– Кто-то распространяет информацию, что и наши казахстанские летучие мыши могут быть носителями коронавируса…
– У нас летучие мыши, на которых сейчас ссылаются, изолированы от человеческой популяции и от популяции китайских мышей. Поэтому на них кивать не надо, хотя, конечно, давно надо обследовать популяции диких животных Казахстана, в том числе и летучих мышей, на предмет наличия у них опасных инфекций.
Сразу несколько авторитетных зарубежных СМИ опубликовали информацию, что коронавирус мог “сбежать” из секретной лаборатории, которая располагается в Ухане.
Местный институт вирусологии был открыт в 2018 году, ему был присвоен высший уровень безопасности – класс 4. Там же было принято разместить вирусную библиотеку. Поговаривают, что в стенах учреждения даже пытались создавать биологическое оружие. Еще весной прошлого года агентство “Синьхуа” дало информацию об успехах ученых Уханьского института вирусологии в области исследования иммунных механизмов летучих мышей, которые могут быть переносчиками коронавирусов, но сами не болеть. Тогда китайские специалисты сообщили, что намерены разгадать эту тайну природы и научить людей, как сопротивляться вирусам. Но, похоже, что-то пошло не так…
– Если вирус все же придет, готовы ли мы?
– А в чем проблема? У нас были тяжелые эпидемии респираторных инфекций, типа “свиного” (H1N1) или “птичьего” (H5N1) гриппов, и мы как-то справлялись. В целом наша медицинская служба так устроена, что мы всегда готовы к возникновению или завозу опасных инфекций.
Все болезни можно лечить, у нас есть и методы и лекарства, их целая гамма. Лечить надо комплексно и индивидуализированно. Давать не только противовирусные препараты, но и индукторы интерферона, чтобы повышать иммунитет. Снимать интоксикацию, давать витамины.
Даже если у нас нет конкретного лекарства против этого нового вируса, мы можем лечить его комплексно другими препаратами, проводить патогенетическую и симптоматическую терапию, и эффект обязательно будет.
Это респираторная инфекция, какой является грипп, а также какой была SARS, поэтому закономерное осложнение течения болезни – развитие пневмонии, надо раньше обращаться за медицинской помощью, раньше начинать, шире применять комплексное противовирусное лечение.
– Если вирус не так опасен, почему умирают люди?
– Сейчас мы имеем всего около 3 процентов летальности. Официальные данные пока говорят о 3 тысячах заболевших (разговор состоялся в начале этой недели. – Прим. ред.). Это лишь подтвержденные, которые обратились и обследовались.
Есть те, у кого болезнь протекает более легко, стерто, и они не обращаются никуда, их даже не считают и диагноз не подтверждают. Но даже если мы возьмем тяжело заболевших, госпитализированных, из них, к великому сожалению, погибли 80 человек. Это сопоставимо с тяжелым гриппом.
Никаких предпосылок для массовой паники нет. Нужно просто менять стереотип поведения.
Во время эпидемии надо перестать здороваться за руку (когда кашляете, вы прикрываете ею рот и потом передаете ему вирус). Каждый раз после возвращения с улицы мыть руки. Если нет такой возможности, используйте спиртовые салфетки для обработки.
– Говорят, что нужно сто грамм выпить. Поможет?
– Что касается ста грамм, то этого мало (смеется). Ну, конечно же, это шутка. Полный бред. Кроме удовольствия, если человек любит выпить, это ничего не даст.
– Многие в связи с нарастающей паникой вспомнили, что у нас в Алматы работает лаборатория опасных инфекций, которую построили американцы…
– У людей странное представление, они думают, что американцы к нам приехали и построили какую-то новую лабораторию на пустом месте. У нас в этом месте с 1949 года существовал и существует до сих пор противочумный институт, только сейчас это Национальный научный центр особо опасных инфекций. Это было и есть здесь.
Сколько лет этой лаборатории? 70! В результате определенных финансовых трудностей, после распада СССР, условия там не всегда соответствовали международным стандартам, и американцы построили объект, который отвечает всем самым современным требованиям. Здание выдерживает 9 баллов землетрясения, 3-й уровень биобезопасности, который позволяет безопасно изучать опасные инфекции, в том числе и вирусные. Причем, заметьте, пока всё, мягко говоря, не совсем соответствовало международным стандартам, всё было тихо, спокойно, никто не возмущался, а как только всё привели в порядок, кому-то стало от этого плохо.
Ученые здесь в настоящее время в основном занимаются бактериальными инфекциями. Причем это не какие-то новые коллекции и штаммы, а старые, которые здесь были всегда, просто теперь ими занимаются на более безопасном уровне.
Надо подчеркнуть еще один важный момент, в этой новой лаборатории, которая обозначается как Центральная референс-лаборатория, представлены три министерства – министерство здравоохранения, образования и науки и сельского хозяйства, у каждого свой этаж, свои лаборатории, есть и общего пользования, что позволяет работать над общими проблемами в более тесном эффективном контакте.
– Какая-то работа ведется в связи с уханьским коронавирусом?
– В Алматинском филиале Национального центра биотехнологии, который располагается на втором этаже этой лаборатории в данные дни, в данные часы разрабатываются средства ПЦР-диагностики китайского коронавируса. И сегодня или завтра, если такие больные появятся, мы уже сможем подтвердить или опровергнуть его наличие.
До этого был проект в НИИПББ в Отаре по Ближневосточному респираторному синдрому (MERS) также по линии МОН РК. Скорее всего, сейчас нам нужна новая государственная научно-техническая программа, чтобы заниматься в республике коронавирусами. Мы находимся рядом с Китаем, у нас тесное общение, мы являемся зоной транзита, у нас большой товарооборот, поэтому всеми инфекциями надо заниматься на высоком научном, но также и безопасном уровне.
– А в лаборатории есть депозитарий?
– Да, это музей живых культур, как мы его часто называем. На уровне правительства было принято постановление, что коллекции штаммов опасных патогенов минздрава и минсельхоза будут сосредоточены в одном месте.
Раньше коллекция минздрава хранилась в противочумном институте, а сейчас перемещена в новую лабораторию, в безопасные условия. У нас в коллекции в основном бактерии. Коллекция МОН остается в НИИПББ в Отаре, там в основном – вирусы. Мы вирусами не занимаемся, возможностей пока нет. Необходимо создать лабораторию культуры клеток, вирусы не растут на питательных средах, ими необходимо кого-то заражать – или биопробных животных, или культуру клеток.
– Мышка из лаборатории не может случайно сбежать, а потом заразить людей?
– Виварий у нас существует с 1949 года, и там все эти годы заражали и мышек, и других лабораторных животных. И ни разу никто не сбежал, и сбежать они по факту не могут, так все устроено, и, конечно, за ними следят. Оттуда не то чтобы мышка, даже блоха или комар не смогут ни залететь, ни вылететь. Это лаборатория повышенной изоляции. Есть пропускная система, зайти или выйти просто так нельзя никому, только по специальному разрешению. Казахстан в любой момент может захлестнуть эпидемия чумы
– Но есть такая версия, что заражение в Ухане произошло от сбежавших из местной лаборатории животных?
– Бред это, какая-то злостная пропаганда, кто-то на этом пытается политический капитал заработать.
. В отношении биобезопасности у нас в соответствии с международными стандартами ВОЗ создан специальный комитет, который собирается раз в неделю и обсуждает все текущие проблемы. Например, сейчас разрабатывается механизм, как в случае появления вируса в стране забирать и транспортировать материалы от больных для исследований. Будет написан соответствующий протокол, утвержден, и в дальнейшем всё будет проходить в соответствии с этим утвержденным документом. Принято решение принимать эти материалы на самом высоком уровне, с использованием шкафов биобезопасности, чтобы не было опасности заражения исследователей. Мы готовы.
Пациента в случае подозрения доставят в инфекционную больницу, там его изолируют и будут работать в соответствии с режимными требованиями.
Обученный персонал в специальных костюмах возьмет у больного биоматериал – мазок из носоглотки и кровь – и привезут к нам, поместив в специальные контейнеры.
Те снаружи будут обработаны дезинфекционным раствором, они потом будут помещены во вторичный, затем и третичный контейнеры. Правило тройной упаковки. Так требуют возовские стандарты.
Постройка центральной референс-лаборатории в Алматы полностью профинансирована США, и про учреждение всегда можно было найти множество историй о двойном назначении, связанном с биооружием. На картах в интернете у ЦРЛ есть пометки "Пентагон", "США", а во время вспышки менингита в мае 2018 года именно эту организацию подозревали в утечке вирусов. Журналист informburo.kz посетил так называемую лабораторию смерти, чтобы узнать, зачем хранилище с опасными патогенами размещено в густонаселённом городе, и увидеть, как там следят за безопасностью. Лаборатория – режимный объект, и поэтому многое внутри здания фотографировать нельзя, но самое важное описано в тексте.
Что это за лаборатория такая и чем она опасна
То, что в Алматы будет построена лаборатория, в которой будут работать с опаснейшими патогенами, Казахстан и США договорились 13 декабря 1993 года. С тех пор об учреждении можно найти большое количество пугающей информации, причём многим источникам сложно не верить.
Последнее из громких заявлений озвучил глава министерства иностранных дел России Сергей Лавров 11 июня 2018 года на встрече ОДКБ. Дипломат выразил обеспокоенность возможным двойным предназначением сети референс-лабораторий, построенных при финансовой поддержке США в СНГ, а также заявил, что Россия хочет получить к ним доступ.
Существуют две распространённые гипотезы предназначения референс-лабораторий, расположенных в Украине, Грузии, Армении, Азербайджане, Молдавии, Узбекистане, Таджикистане и Казахстане. Первая относительно безобидная: Соединённые Штаты построили лаборатории как можно дальше от границ Америки, чтобы безопасно для себя работать с вирусами и разрабатывать биологическое оружие. Вторая более пугающая: в лабораториях могут заниматься тем же, что и в первом варианте, но основная цель – это проверять свои наработки на местных жителях.
Особую тревогу вызывает то, что лабораторию построили в Алматы, в густонаселённом городе с высокой сейсмической активностью. При этом в учреждении хранятся особо опасные патогены, точнее, возбудители чумы, туляремии, бруцеллёза, сибирской язвы, конго-крымской геморрагической лихорадки и ГЛПС.
Насколько правдивы догадки?
О том, что предположения конспирологов безосновательны, Informburo.kz рассказал Ерлан Сансызбаев, исполняющий обязанности директора научного центра карантинных и зоонозных инфекций (КНЦКЗИ) имени Масгута Айкимбаева, на территории которого расположена Центральная референс-лаборатория.
ЦРЛ построена в сейсмоопасном Алматы не просто так, и разработки, которые в ней ведутся отнюдь не новы для региона. В 1948 году на окраине Алматы был основан Среднеазиатский научно-исследовательский противочумный институт, на основе которого действует КНЦКЗИ. Пристройка ЦРЛ не что иное, как модернизация того, что уже было, а суть работы института практически не изменилась. Из нового – только повышенные условия безопасности работы с особо опасными патогенами.
"Инфекция не имеет границ. Расходы американцев – это превентивные меры, мы должны разбираться с проблемами у себя до того, как они доберутся до них. Предоставили условия, где соблюдаются международные уровни безопасности, а этого не было. В то время была постоянная нехватка средств, образцы хранились в холодильниках "Бирюса" и системы защиты были ниже", – рассказывает Ерлан Сансызбаев.
Руководитель научного центра отметил, что разрабатывать биологическое оружие и вирусы специалисты центра не могут из-за технических ограничений. Уровень биологической безопасности ЦРЛ по международной классификации равен BSL 3, а для военных целей необходимы иные оборудование, инфраструктура и помещение максимального четвёртого уровня биологической безопасности.
По договору лаборатория принадлежит Казахстану, а в 2020 году американская сторона полностью заканчивает техническую поддержку и обучение специалистов. Зарубежные ученые не имеют допуска к лабораториям и вирусам, их работа заключалась только в передаче знаний, необходимых для работы с новым оборудованием. Весь процесс подконтролен международным наблюдателям, в том числе российской стороне.
Периодически ЦРЛ само проводит мероприятия по освещению своей деятельности, куда приглашает представителей СМИ и зарубежных консульств. Последнее из таких проходило в марте 2018 года. Российские представители, по словам Ерлана Сансызбаева, приглашение проигнорировали.
"Когда здание ещё строилось, в 2011 году приезжал Григорий Онищенко (Российский политический деятель, с 2004 по 2013 годы руководил "Роспотребнадзором") – главный противник строительства лаборатории. Ещё одна большая группа российских специалистов приезжала в 2014 году. Затем вначале 2017 года приезжала большая группа из "Роспотребнадзора". 14 человек обшарили всё здание, когда ещё оно было на балансе американцев. Облазили все чердаки, хотя их у нас нет, только крыша. Искали спрятанных американцев в халатах, которые что-то делают, но таких у нас нет и не будет. По соглашению, после сдачи они уходят. Сейчас остались только инженерная группа и поддержка по тренингам", – рассказал Ерлан Сансызбаев.
Что из себя представляет ЦРЛ и какова система безопасности?
Лаборатория построена на территории научного центра карантинных и зоонозных инфекций имени Масгута Айкимбаева чуть поодаль от старых зданий. Весь комплекс просматривается камерами, его окружают бетонный и сетчатый заборы, перед воротами установлена противотаранная система. Вход только через КПП с паспортным контролем, сканирующими арками и досмотром сумок.
Здание в 4 этажа не имеет чердака и подвала, вместо подвала – литой фундамент для сейсмоустойчовости, а коммуникации спрятаны в потолок. Все стены армированы и вдобавок укреплены балками. Проект разрабатывался под алматинские условия, чтобы мог выдержать землетрясение силой до 9 баллов. Институт сейсмологии ставит высший коэффициент сейсмостойкости зданию – 3,3.
Воздушная вентиляция построена по такому принципу, что воздух в кабинетах и лабораториях не пересекается. При необходимости каждое помещение можно изолировать – это закрытая камера, имеющая отдельный выход к системе двойной фильтрации воздуха с HEPA-фильтрами. Водопровод и канализация обязательно обеззараживаются и проверяются специальными датчиками, которые фиксируют кислотность и состав среды. Для биоотходов отдельно от лаборатории установлен инсинератор, в котором при температуре 1 500 градусов уничтожается то, что может нести риски для окружающей среды.
Рядом с лабораторией установлены два мощных резервных электрогенератора с запасом топлива на месяц. Каждый рабочий компьютер подключён к источнику бесперебойного питания, который позволит стабильно продолжать работу, пока не запустят резервное питание.
"Самое главное – это холодильники, чтобы штаммы не разморозились и не уничтожились. Штаммы – наше сокровище, – рассказывает Ерлан Сансызбаев. – Почти любой вирус долго не живёт на жаре, он умрёт часа через 2-3, поэтому и украсть сложно. Нужно выпить содержимое колбы, и то не факт, что получится заразиться. Сделать из него оружие ещё сложнее. Нужна очень богатая инфраструктура".
Что внутри ЦРЛ?
Рабочие помещения разделены между несколькими ведомствами, и у каждого учёного свой определённый уровень доступа. Перед тем как приступить к исследованиям каждый работник с соответствующим образованием проходит 5-месячный подготовительный курс в старом здании института. Для качественного обучения совместно с "Европейским сообществом" реализован большой проект по модернизации подготовки кадров, были обновлены бактериологические залы и закуплено современное оборудование. Результаты обучения проверяются на обязательном экзамене, а после проверки биографии спецслужбами учёный получает допуск к работе с опасными патогенами 1-4 группы.
Бумажной работой в лаборатории не занимаются последние 5 лет. Каждая пробирка сортируется и вносится в электронную базу данных. Система учёта ведётся по штрих-кодам, и понять, что находится в пробирке без допуска заведующего лабораторией, не получится.
На первом этаже хранятся все штаммы, собранные специалистами института за 70 лет его существования. Он разделён на два крыла под музей патогенов и штаммов Министерства здравоохранения и музей живых культур Министерства сельского хозяйства. Второй сейчас расположен по большей части в Астане, но вскоре должен полностью переехать в ЦРЛ, так как условия хранения в ней лучше.
Музей без соответствующего допуска и образования можно увидеть только через маленькие окошки двух бронированных дверей. Этот музей далёк от классического представления о таких учреждениях. Это комплекс из спецоборудования и холодильных установок, наполненных тарой с зашифрованными этикетками. Допуск в помещения есть только у ограниченного круга лиц. "У каждого свой определённый уровень доступа. Вы туда не зайдёте, и я не зайду. Допуск только у нескольких аккредитованных специалистов", – рассказывает Ерлан Сансызбаев
Биологическая безопасность первого этажа оборудована по стандартам BSL 3 – это значит, что здесь можно работать с микроорганизмами, опасными для жизни. Каждое помещение имеет отдельную температуру и давление, которые отслеживаются по специальному электронному табло. Перед работой ученый проходит через стерильный предбоксник, где принимает душ и облачается в персональный защитный костюм. Путь наружу повторяется в обратном алгоритме.
Остальные три этажа дублируют друг друга с разницей в том, что каждый подконтролен своей государственной структуре: филиалу Национального референсного ветеринарного центра Министерства сельского хозяйства, филиалу "Национального центра биотехнологии" Комитета науки Министерства образования и науки и хозяевам здания – Научному центру карантинных и зоонозных инфекций Министерства здравоохранения.
Верхние этажи поделены пополам на офисные помещения с холлом и лабораторией. Степень биологической безопасности в них соответствует BSL 2, так как работы ведутся только с обеззараженными образцами. Хватает халата, перчаток и маски, но при этом лаборатории изолированы, и для посещения каждой необходим отдельный допуск.
На первый взгляд, кажется, что в лабораториях никто не работает, так как всё стерильно, а оборудование накрыто чехлами. Холодильные установки можно открывать только по графику, вывешенному на каждой из них. А во время исследований всех, у кого нет допуска к патогенам, выводят из помещений.
Зачем Казахстан рискует, работая с патогенами?
Зачем Казахстан проводит исследования штаммов и вирусов, которые официально признаны особо опасными? И.о. директора центра объясняет это жизненной необходимостью для безопасности всей страны. Название Среднеазиатского научно-исследовательского противочумного института говорит об основной цели его создания в 1948 году. Около 40% территории Казахстана занимают природные очаги чумы, в меньшей степени очаги геморрагических лихорадок, туляремии, клещевого энцефалита и других смертоносных инфекций.
"Ежегодно диагностируем 5-6 случаев завоза лихорадки денге из Таиланда и Малайзии туристами. Выделенные патогены из зарубежья к нам не завозят. Казахстан и так кладезь инфекций. В Европе изучают чуму по костям умерших в 16 веке, а у нас половина страны – природный очаг, – рассказывает и.о. директора КНЦКЗИ о работе лаборатории. – Многие говорят: вот у нас чумы нет, зачем вас содержать? Чумы у нас нет именно потому, что мы ведём контроль. Система противочумных станций производит сбор материала, а выявив штамм чумы, уничтожает колонии переносчиков".
В самых горячих точках Казахстана расположены 9 противочумных станций, занимающихся мониторингом эпидемиологических рисков. Каждый год специалисты собирают и отправляют в КНЦКЗИ образцы потенциальных переносчиков заразы: грызунов, клещей, блох и т.д. В институте из заражённых биоматериалов выделяют штамм, чтобы определить источники бактерий и вирусов, какие у них свойства, как с ними бороться.
На базе обучающего центра КНЦКЗИ казахстанские специалисты делятся опытом с учёными из Монголии, Узбекистана и Киргизии. Казахстан в данном случае выступает в роли США, которые выделили финансирование на постройку ЦРЛ, чтобы государства сами разбирались со своими проблемами.
"То, что мы сохранили свою систему, – это очень хорошо. В России на 6% территории очагов чумы 13 противочумных станций и 5 центров работает, против наших 40% территории, 9 станций и одного центра (40% территории Казахстана = 1 090 000 км²; 6% территории России = 1 026 000 км². – Авт.). При этом у них есть лаборатории четвёртого уровня, которые позволяют работать с особо опасными вирусами: эбола, Марбург, Лассо. Они же и вакцину против эболы разрабатывали", – утверждает Ерлан Сансызбаев.
Ерлан Сансызбаев привёл пример, когда соответствующих служб нет. В 2008 году по схожей программе в Киргизии хотели построить такую же лабораторию канадцы, но на тот момент учреждение стало разменной монетой в политических играх при смене власти. Проект провалился, а результатом стало то, что в стране практически полностью отсутствовала противочумная система.
"В 2013 году был случай заражения чумой. В селе Ичке-Жергез Ак-Суйского района Иссык-Кульской области умер мальчик. Отсюда отправляли в Киргизию специалистов нашего центра для диагностики этой чумы, организовали карантин и выявили всех контактных. В противном случае была бы эпидемия. Теперь они по новой воссоздают противочумную службу", – рассказал Ерлан Сансызбаев.
КНЦКЗИ – единственный казахстанский производитель живой вакцины от чумы, также на основе коллекции штаммов разрабатываются вакцины от других распространённых патогенов в Казахстане, около 40 наименований иммунобиологических препаратов, диагностических реагентов - препараты необходимые для определения патогенов и их быстрой локализации на местах, ПЦР тест-системы.
"Мы обеспечиваем потребности санитарной эпидемиологической службы, противочумной, центры национальной экспертизы. Некоторую часть закупает Россия и Монголия. Однажды поставляли большую партию в Индию".
Также Ерлан Сансызбаев рассказал, что некоторые препараты казахстанские ветеринары закупают в России, так как на местном уровне таких не производят. "Линейку могли бы расширить, необходима модернизация производства по стандартам GMP - это стандарт надлежащей практики в производстве стоимость проекта составит около трёх миллиардов тенге. Мы вынесли предложение в министерство здравоохранения помочь, ответ еще не получили, но работу ведём".
Важность разработки и производства собственных вакцин и иммунобиологических препаратов Ерлан Сансызбаев объясняет тем, что российские препараты эффективны против патогенов, распространённых на территории РФ, и от казахстанских они могут отличаться. "Это вопрос национальной и биологической безопасности. Они не обязаны нам продавать, к тому же наш продукт разработан под наши штаммы", – подытожил и.о. директора КНЦКЗИ.
Следите за самыми актуальными новостями в нашем Telegram-канале и на странице в Facebook
Присоединяйтесь к нашему сообществу в Instagram
Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Корреспондент Sputnik Казахстан побывал в лаборатории, построенной американцами, где хранится коллекция штаммов особо опасных инфекций
АСТАНА, 23 мая — Sputnik, Данияр Дауталиев. Руководство центральной референтной лаборатории (ЦРЛ) в Алматы решило развенчать многочисленные мифы, которыми обросла лаборатория за время строительства и в первый год работы. На день открытых дверей пригласили дипломатический корпус и журналистов, среди которых был и корреспондент Sputnik.
Приглашенных попросили прибыть заранее – объект режимный, с особым контролем. Понимать это начинаешь, как только видишь дежурящих около пропускного пункта полицейских. Вход на территорию только по заранее утвержденным спискам.
И это еще не все: перед тем как войти, сотрудники ЦРЛ проводят инструктаж для визитеров.
"Ничего не трогать, здесь есть штаммы чумы, холеры, не нажимайте никаких кнопок", — так говорит охрана, перед тем как пропустить журналистов внутрь.
Перед началом экскурсии для посетителей провели небольшую конференцию. Дипломатам рассказали, что лаборатория позволит Казахстану подняться на новый уровень в обеспечении биологической безопасности и реагировании на вспышки особо опасных инфекций.
Лаборатория располагается в отдельном четырехэтажном здании и находится в ведении министерства здравоохранения, но в ней работают представители трех госорганов: министерства здравоохранения, министерства сельского хозяйства и министерства образования и науки.
Строительство референтной лаборатории началось в 2010 году. Ее стоимость — 80 миллионов долларов, которые выдало правительство США. Завершилось строительство в 2017 году, тогда же лаборатория была принята в эксплуатацию.
"Со стороны американцев это спонсорская помощь, обоснованная тем, что миграционные процессы могут создать хоть и отдаленную, но угрозу и для них (США – прим.), потому что инфекционные заболевания, характерные для Казахстана, для них абсолютно новые", — рассказала руководитель управления эпидемиологического надзора комитета охраны общественного здоровья Роза Кажапова.
Она отметила, что США продолжают частично финансировать содержание здания. Полностью на содержание Казахстана лаборатория перейдет через два года. Работают в ЦРЛ только граждане РК.
Первые плоды работы ЦРЛ появились в прошлом году: здесь был установлен и подтвержден диагноз "лихорадка Денге" у шести человек, прибывших в страну из-за рубежа. Также были подтверждены случаи заболевания холерой и малярией.
Зарубежных дипломатов интересовало, почему для строительства объекта был выбран Алматы — город, находящийся в зоне сейсмической активности.
"При выборе места для строительства учитывались многие факторы. Например, в Отаре существует Институт по проблемам биологической безопасности и биологической защиты, но чтобы добраться туда, нужно три-четыре часа. Другой фактор: достаточно трудно будет привлечь высококлассных специалистов из министерств в место, которое находится посреди степи и вне благ цивилизации. Еще один важный фактор – это доступность и близость аэропорта", — ответил на вопрос дипломатов генеральный директор Национального центра биотехнологии Ерлан Раманкулов.
Главный инженер референтной лаборатории Павел Беляев рассказал, что здание оборудовано самой современной системой защиты. Чтобы зайти в так называемый "музей", где хранятся опасные патогены, человеку необходимо преодолеть три степени защиты: сначала его ждет проверка на контрольно-пропускном пункте, потом он должен попасть в здание, и только затем — в сам музей-хранилище.
Как утверждает главный инженер лаборатории, здание выдержит даже девятибалльное землетрясение.
И.о. директора Казахского научного центра карантинных и зоонозных инфекций Ерлан Сансызбаев рассказал, что в лаборатории хранятся штаммы чумы, холеры, туляремии, сибирской язвы, бруцеллеза. Но точное количество штаммов узнать нельзя — секретная информация.
"Теоретически это невозможно, потому что для создания оружия необходима очень большая инфраструктура, не только один музей. Раньше этим занимались целые предприятия, таких лабораторий 10-12 могло быть, чтобы создать бактериологическое оружие. Здесь это невозможно", — заверил Сансызбаев.
На очередной вопрос о том, чем вызвана щедрость американцев, которые взяли на себя строительство лаборатории в далеком Казахстане, Сансызбаев ответил, что подобные учреждения США строят по всему миру за свой счет – "в качестве превентивных мер".
