Алая чума основная мысль

Читая новостные сайты и посты в социальных сетях, наблюдая да и участвуя (почему нет) в ажиотажной скупке продуктов и иных припасов, в конце концов просто тревожно оглядываясь на покашливающих прохожих, легко почувствовать себя персонажем крупномасштабного голливудского блокбастера.

А приметы новых дней: удаленка, самоизоляция, опустевшие улицы мегаполисов и карантин с проверкой на дорогах — еще недавно казались всего лишь атрибутами фантастических романов.

Действительно, прозорливые и наблюдательные писатели-фантасты, обладающие к тому же хорошим воображением, в деталях описали множество самых разнообразных сценариев столкновения человечества с вирусами, эпидемиями и прочими глобальными неприятностями.

Вот некоторые из этих сценариев.

Один из выживших, бывший университетский профессор Джеймс Смит красочно и не скупясь на подробности рассказывает внукам о том, как пришел конец прежнему миру, а на смену цивилизации городов вновь пришли племена дикарей и то, что в учебниках называлось общинно-родовом строем. Старик не слишком огорчен таким развитием событий. Он сравнивает цивилизацию с быстротечным дымом, которому суждено развеяться и исчезнуть, и с той же силой убежден, что пройдет время и цивилизация возродится, вновь будут открыты алфавит и порох. И вновь люди будут плодиться и воевать, повторяя старые истины и старую ложь.

Не только человек способен стать жертвой эпидемии. В романе британского прозаика Джона Кристофера болезнь угрожает не людям, а растениям. Вирус, который согласно книге вырвался из китайской (sic!) лаборатории, сначала атакует посевы риса, а затем мутирует и распространяется на другие злаковые растения. Результат — экологическая катастрофа и глобальный голод, бегство жителей из мегаполисов и прочие ужасы обычного горожанина, привыкшего покупать еду в магазине, а не выращивать на поле или в огороде.

Роман, впоследствии многократно экранизированный, был издан в Советском Союзе в переводе Аркадия Стругацкого. Правда, с небольшими изъятиями — в частности, из текста исчезло упоминание о том, что триффиды были выведены в СССР как источник ценных масел. При этом опытами на экспериментальной станции руководил сам Трофим Лысенко.

Предотвратить эпидемию можно, если доставить лекарство из Лос-Анджелеса в Бостон, преодолеть ту самую Долину проклятий. А единственный, кто на это способен, не благородный герой, а преступник и отъявленный негодяй Таннер по прозвищу Черт. И как показывает путешествие, иногда обстоятельства не оставляют иного выбора, кроме как стать героем поневоле.

Под знаменем разоблачений ужасов американской военщины книга была необыкновенно быстро переведена и опубликована на русском языке.

Роман Крайтона — тот довольно редкий случай, когда наука отображается не как угроза привычному порядку вещей, а как действенный инструмент разрешения кризисов.

Два небольших рассказа демонстрируют, сколь сильно микроскопические организмы, естественные и рукотворные, могут повлиять на судьбу Homo sapiens.

Вскоре он открывает вирус СПИЧа (синдром приобретенной избыточной человечности), передающийся через кровь. Выясняется, что этот вирус манипулирует своими носителями, побуждая становиться донорами крови. А доноры переносят свою доброту в другие сферы общественной жизни: делают пожертвования на благотворительность, становятся активистами Гринписа… Ученый решает не афишировать свое открытие, чтобы пандемия вируса альтруизма преобразила человечество и сделала его лучше.

Конечно, это притча — что подчеркивается нарочитым отсутствием в романе имен и названий. И усиливается грубой физиологичностью описаний, вызывающей телесностью образов и сцен. Сарамаго напоминает, что не эпидемии или научные эксперименты угрожают цивилизации — а безразличие. Общество, утратившее способность различать предметы материального мира и различать понятия мира нематериального. Общество, в котором стерлись различия — до степени смешения — между добром и злом, обречено деградировать и исчезнуть.

Действие книги происходит в стремительно приближающемся к нам 2021 году. Загадочная болезнь привела к поголовному мужскому бесплодию. Последний ребенок был рожден в 1995 году, и с тех пор ни один человек не появился больше на свет. Мир лишился детей, распалась связь времен. И этот распад явлен читателю в максимально эффектной форме.

Сюжет стартует с желания Коростеля помочь планете Земля, покончить с обществом потребления и вывести новую породу людей, получше прежних. Для реализации таких устремлений всего-то и надо, что устроить небольшой рукотворный апокалипсис и выпустить на свободу вирус, способный уничтожить все прежнее человечество, то есть нас с вами.

Произведение увлекательное, жутковатое и запоминающееся. А для тех, кто знает Этвуд исключительно по сериалу, — еще и крайне неожиданное.

И снова человечество в опасности! Земля должна пройти сквозь облако ядовитого космического эфира, способного погубить все живое. Профессор и его друзья запасаются кислородом и пережидают опасность в надежном месте. А затем отправляются в опустевший Лондон, зрелище которого похоже, должно быть, на виды сегодняшнего мегаполиса. Вскоре Челленджер выясняет, что яд никого не убил, а лишь вызвал у своих жертв временную каталепсию. Пробудившиеся люди вернулись к прерванным занятиям и даже не помнили ничего о произошедшем.

Скорое забвение — такова судьба всех несостоявшихся катастроф.

Нобелевская премия — швейцарская престижная премия, присуждаемая за большой вклад в развитие искусства, науку, имеющая международный формат.

Автор романа Чума

Экзистенциализм — философия двадцатого века, направленная на акцентирование уникальности человеческой жизни.

Краткое содержание

По сюжету страшная эпидемия — чума — поражает город в Алжире под названием Оран. Описываемые события происходят в середине двадцатого века. Жители города испытывают ужасные страдания, сильную боль и страх перед неизбежностью смерти. Город закрывают на карантин, и на протяжении эпидемии полностью меняются взгляды и поведение людей, находящихся в нём.

Описываются проблематика и множество примеров поведения человека в ситуации, когда чувства безысходности и горя являются приоритетными и неизбежными. Рассматривается, как справляются с этим разные персонажи и как меняются их чувства от начала эпидемии до её завершения на протяжении полутора лет.

Занятые своими постоянными делами, они поначалу не успевают осознать всю важность и кратковременность жизни, но с началом повальной болезни приходит возможность анализировать и думать о своём мировоззрении, о жизни и смерти, о добре и зле. Человечность этих людей хорошо раскрывается именно в этот решающий момент их жизни. Близость смерти даёт им шанс осознать настоящее счастье, которое было до начала эпидемии. И заботы о власти, благосостоянии оказываются ничтожно малыми перед лицом настоящей опасности — смерти.

Большинство людей в романе выбрало для себя позицию наблюдателей. Закрывая глаза на происходящее в начале эпидемии, бо́льшая часть жителей так и осталась пассивными созерцателями, перекладывая возможное освобождение на волю божью, чудо или других героев.

Характеристика главных героев

Не менее важный герой романа Коттар — противоположность доктору, хорошо характеризующий общество. Коттар невежливый, замкнутый, молчаливый.

Роман начинается с попытки Коттара совершить самоубийство, но с началом эпидемии его поведение сильно меняется. Коттар, тративший больше, чем зарабатывал, был причастен к контрабанде нормированных товаров. Коттар перепродавал сигареты и алкогольные напитки, цены на которые росли с каждым днём, и сколотил себе таким образом небольшое состояние.

Но именно теперь, когда чума, казалось, уходит вспять, заползает обратно в ту неведомую нору, откуда она бесшумно выползла весной, нашёлся в городе один человек, которого, если верить записям Тарру, уход её поверг в уныние, и человеком этим был Коттар.

• Чудом выздоровевший работник мэрии, представитель власти Гран Жозеф первый положил начало спада болезни.
• Священник отец Панлю пал жертвой чумы, но отчаянно боролся и сопротивлялся до последнего.
• Журналист Раймон Рамбер, случайно оказавшийся в городе, пытается всеми силами выбраться из него, но остаётся и до последнего борется и помогает доктору Риэ.

Описание по главам

В романе пять глав. Название каждой главы характеризует проблемы и этапы развития эпидемии.

На всём протяжении романа крысы являются символом чумы.

Сам Альбер Камю утверждал, что главный герой романа — это сама страшная, непобедимая зараза чума. Долго жители города не принимали и не понимали предстоящую опасность. Оказавшись заложниками собственных желаний, они боялись смотреть глобально и, как часто бывает, относились к предстоящей беде как к чему-то, что происходит не с ними.

Общее дело объединило многих людей. Начинают приниматься меры, иногда не совсем действенные, например, властями объявляется неделя молений.

Стали сильно распространены попытки покинуть закрытый город, на улицах и в душах поселился изнуряющий страх.

Началась волна возникновения пожаров и, как установило следствие, это было дело рук отчаявшихся и потерявших разум от бед и утрат людей, вообразивших, что огонь убьёт чуму.

Из-за большого числа жертв с летальным исходом со временем похоронный обряд превратился в довольно-таки неприглядную формальность, и родственникам запрещали присутствовать на нём. Нехватка гробов и времени на ритуал погребения вынудили власти использовать большие ямы для похорон покойников, ставших жертвами чумы, а после вовсе начать сжигать трупы в мусоросжигательной печи.

Экономическая жизнь Орана быстро пошла на спад, в эти дни нищета оказалась сильнее страха, тем более что труд оплачивался в зависимости от степени риска. Эгоизм личности отошёл на второй план, на его место пришло только то, что интересовало всех прочих. Они вращались в кругу общих идей, и даже сама любовь приобретала абстрактное обличье.

Горе сделало своё дело, и постоянный страх обезличил людей, испытывающих его. Усталость заполонила сердца, и разуму необходимо было включить функцию самосохранения, которая вытекала из атрофирования чувств сострадания и жалости к другим. Чувство усталости и безразличия поселилось в душах. Машинальное исполнение своих обязанностей и холодный расчёт были возможностью самосохранения.

В любой беде есть люди, наживающиеся и использующие горе себе на пользу. Так и в городе Оране они не заставили себя долго ждать и при первой же возможности проявили качества своего духа. Казалось бы, страшная болезнь должна была упрочить узы равенства между всеми гражданами, а получилось совершенно иначе — чума в силу обычной игры эгоистических потребностей ещё больше усилила в сердцах жителей чувство несправедливости.

С крыс начинается 1 глава, на крысах заканчивается и четвёртая. Они снова появляются в городе, но уже не как знак не предстоящего бедствования, а освобождения. Случаи ремиссии повторяются всё чаще. Болезнь начала отступать.

С апреля никто ни разу не видел в городе ни одной дохлой крысы. — Неужели начнётся всё сызнова? — спросил Тарру у Риэ. Старик радостно растирал руки. — Вы бы только увидели, как они бегают! Одно удовольствие.

Жители города не спешили предаваться ликованию. На протяжении всей эпидемии люди превзошли науку осмотрительности и постепенно отучились рассчитывать на близкий конец. Несмотря на это, в глубине каждого сердца зарождалась великая, потаённая надежда. Боясь разрушить свои мечты и ожидания, люди надевали маску скептицизма и предостережения, боясь ошибиться и спугнуть предстоящую радость и освобождение от всеобщего зла. Последней жертвой чумы стал друг и помощник доктора Бернара Риэ Тарру.

Камю пишет, на мой взгляд, немного мрачновато и пугающе.

Прочитала роман на одном дыхании. Альбер Камю поражает глубиной мысли. Он действительно был гением и заслужил звание лауреата Нобелевской премии.

Родился писатель осенью 1913 года в Алжире. С началом Первой мировой войны отец мальчика погиб, и забота о семье легла на материнские плечи.

Когда Альбер подрос, он получил стипендию в местном лицее, а после его окончания продолжил учебу в Оранском университете.

В начале 40-х писатель переезжает во Францию, где сотрудничает с Движением Сопротивления. Примечательно, что в отличие от СССР, в котором борьба с фашизмом была единственным способом для людей выжить, во Франции гитлеровцы вели себя более толерантно, и многие французы поддерживали их. Участие в Сопротивлении приравнивалось к подписанию смертного приговора исамому себе, и не многие французы рисковали своим благополучием и присоединялись к нему.

Жизнь этого человека оборвалась в январе 1960 года, когда он попал в автомобильную аварию. Похоронили Альбера Камю на Лурмаренском кладбище на юге Франции.

Предыстория романа

Идея написать роман о фашизме, возникла у Камю еще в начале 40-х, когда он преподавал в Оране. Однако работу над романом начал только в 1943-м Альбер Камю.

Композиция романа по главам

Язык произведения довольно сух и лишен эмоций, ведь это роман-хроника, состоящий из записей доктора Бернара Риэ и приехавшего незадолго до начала эпидемии Жана Тарру.

Всего роман состоит из 5 глав, каждая из которых иллюстрирует определенное эмоционально состояние людей по отношению к чуме:

Главные герои романа

Стоит сначала рассмотреть главных действующих лиц романа, прежде чем начать краткий пересказ содержания.

Чума (Камю Альбер акцентировал на этом внимание) является главной героиней произведения.

Противоположностью доктора является молодой журналист из Парижа Раймон Рамбер. Несмотря на многое пережитое (воевал в Испании), репортер остается очень эмоциональным человеком. Случайно оказавшись в зачумленном городе, он пытается выбраться из него ради возвращения к любимой супруге.

Еще один яркий персонаж - Жан Тарру. Он с детства рос в достатке, но, осознав, что другие живут хуже, решил посвятить свою жизнь помощи им. Спустя время Тарру обнаруживает, что своими попытками помочь он часто делал еще хуже. Несмотря на горькое разочарование, с приходом чумы Тарру оставляет свои философствования и организовывает первый добровольческий медицинский отряд, помогающий бороться с заразой. В конечном итоге этот герой гибнет от чумы в преддверии победы над ней.

Отец Панлю. Этот образ воплощает в себе все нюансы христианского мировоззрения. Поначалу он трактует эпидемию как Господнее наказание за грехи жителей города. Однако со временем оказывается, что от заразы гибнут и невинные дети, и старые грешники. Несмотря на это, священник не теряет своей веры и принимает происходящее со смирением. Он становится помощником атеиста Риэ и заботится о больных, не жалея сил. Заболев, священник отказывается от лечения и принимает смерть с распятием в руках.

Второстепенные герои

Мелкий внештатный работник мэрии, 50-летний Жозеф Гран совсем не похож на героя. В обычной обстановке он - классический неудачник, не способный приспособится к жизни. Из-за этого он беден и брошен супругой. Роман всей его жизни так и остается на уровне первой фразы об амазонке. Однако в момент общей беды в этом маленьком человеке просыпается мужество. Он - герой, но не из тех, кто бросается грудью на амбразуру. Грану во время хаоса эпидемии удается сохранить спокойствие и продолжать день за днем регулировать работу дружин. Заболев чумой, он чудом выздоравливает, и это происшествие становится началом победы над заболеванием.

Контрабандист Коттар – яркий пример тех людей, которым несчастья только на руку. Пока все гибнут от эпидемии, он радуется наступившему хаосу, из-за которого избегает тюрьмы. Ему удается сколотить состояние во время страшного несчастья, однако внутренняя пустота и одиночество приводят его к сумасшествию. В начале романа он пытается повеситься, но эта суицидальная попытка более похожа на крик о помощи. За его показным равнодушием скрывается одиночество, с которым герой так и не справляется.

Есть в романе и несколько женских образов. В первую очередь это супруга доктора - самоотверженная женщина, до последнего старающаяся не волновать мужа и скрывающая ухудшение своего здоровья.

Такой же достойной выглядит и мать Риэ. Она проявляет доброту и заботу к сыну и его друзьям. Недаром Тарру восхищается ею в своих записях.

Еще в романе упоминается верная супруга Рамбера, дожидавшаяся мужа все время, пока он был заперт на карантине.

Итак, I глава. В ней рассказывается об алжирском приморском городе Оране.

В начале апреля доктор находит на ступеньках своего дома мертвую крысу, а позже еще одну. Проводив супругу на поезд (она уезжает лечиться в санаторий), Риэ обсуждает с местным следователем увеличение количества крыс в городе. Во второй половине дня доктор дает интервью корреспонденту из Парижа Рамберу.

Через несколько дней крысы в городе стали выползать из своих нор целыми стаями и гибнуть. Их количество столь возросло, что только за один день был сожжен 6 231 крысиный трупик.

Вскоре сторож из дома доктора заболел странным недугом и умер. К тому времени крысы исчезли, а люди стали болеть неизвестной лихорадкой с летальным исходом. Риэ собирает коллег, чтобы выяснить, что это за болезнь. Результат анализов показывают, что это необычного вида чума.

Власти города не спешили реагировать на эпидемию, и только стараниями Риэ удалось заставить их провести профилактические меры. А тем временем количество смертей достигает 30 за день, и лишь тогда город закрывают на карантин.

II глава. Даже после начала карантина горожане не могли никак осознать реальности происходящего. Однако когда количество умерших превысило несколько сотен, они начали бояться. Многих жителей отправили в отпуск за свой счет, бензин и продукты первой необходимости продавались лимитировано. Многие магазины закрывались, и только кафе процветали.

В конце первого месяца карантина к доктору пришел журналист Рамбер и попросил помочь ему выехать из города. Риэ не смог посодействовать парню, и тот стал искать другие пути через контрабандиста Коттара.

Тем временем от заразы в день умирало более 100 человек. Чтобы навести порядок, Тарру уговаривает Риэ организовать санитарные группы. Рамбер, ожидая возможности сбежать из города, тоже начинает работать в санитарных дружинах.

III глава. В городе участились случаи мародерства. Бедняки больше страдали, нежели богачи, однако чума не щадила никого. Гробов не хватало, и тела умерших начали сжигать. Люди были в отчаяньи.

IV глава. Чума продолжает свирепствовать. Рамбер, получив возможность сбежать из города, но, воодушевленный примером доктора, остается работать в санитарных дружинах, переписываясь с супругой. В городе разработана новая противочумная вакцина, однако она не помогает. Вскоре умирает священник Панлю. Гран заболевает, но внезапно выздоравливает, а за ним еще несколько больных, и становится ясно, что эпидемия идет на спад.

V глава. Вопреки постепенному отступлению чумы, жители города не могли поверить в это. Однако в преддвериие победы над чумой заболел и умер Тарру, что подкосило доктора даже более, нежели последующее известие о смерти жены в санатории.

В феврале с города был снят карантин, и люди радовались, встретившись с родными после долгой разлуки. Доктор же продолжал работать и размышлял о том, что вирус чумы не убит и способен вернуться в любой момент.

Символы в романе

Самым главным символом в романе-притче является сама чума. Ее распространение происходит вопреки всем законам логики и справедливости. Она не щадит никого: умирают и благородный мечтатель Тарру, и честный священник Панлю. В то же время старик Гран выздоравливает, а контрабандист Коттар не заболел вовсе. В узком понимании чума – это фашизм, едва не погубивший Европу. Однако Камю предлагал понимать ее как символ глобального неистребимого зла, которое всегда рядом, готовое напасть, и с которым нужно бороться постоянно.

Еще символичны предвестники чумы – крысы.

Экранизация

Несмотря на популярность романа, экранизировали его только в 1992 году.

В тысяча девятьсот таком-то году большевики наконец завоевали всю Россию. Вне их власти остался только Крым, который и висел небольшим привеском на неизмеримом пространстве холодной и голодной Совдепии, как болтается несъедобный золотой брелок на огромном брюхе голодного, отощавшего людоеда.

Что касается окружающих государств, то они выстроили по всей границе высокую крепкую стену, напутали на гребне ее колючей проволоки и вывесили огромные плакаты через каждые пятьсот шагов:

Совдепия была предоставлена самой себе.

Ни ввоза, ни вывоза; ни торговли, ни промышленности; ни законов Божеских, ни законов человеческих; ни наук, ни искусств…

Как человеческая голова, которую заботливая рука не стрижет, не бреет и не моет, — постепенно зарастает дремучим волосом и наполняется тучей насекомых, — так и бывшая Россия как-то заросла дремучими лесами, высокой травой, и в лесах и в траве развелось неисчислимое количество волков и медведей, лосей, зубров, лисиц и оленей…

Иногда стадо диких свиней смело перебегало заброшенный, запорошенный многолетней пылью, заросший маками и кашкой, ржавый рельсовый путь, иногда зоркая рысь, притаившись в мрачной развалине фасада ситценабивной или бумагопрядильной фабрики, часами подстерегала серого зайчишку; орлы вили гнездо в поломанных, лишенных стекол трубах разрушенных обсерваторий… А в стенах бывшего Московского университета свила гнездо страшная шайка разбойников-китайцев, от которых трепетала вся округа.

Население разделялось на три резко обособленных касты или племени: племя совнаркомов, племя исполкомов и племя трудообязанных…

Племя совнаркомов состояло всего из одного человека: неограниченного правителя Совдепии Миши I, сына покойного неограниченного правителя Льва I, из рода Троцких. Монархический принцип вводился постепенно и так незаметно, что никто даже не почухался, когда Льва I похоронили в усыпальнице московских государей.

Племя исполкомов было нечто вроде воевод — оно правило. Каждый исполком состоял из одного человека и отчитывался только перед совнаркомом Мишей I.

Племя трудообязанных работало, сеяло хлеб, охотилось на зубров, шило одежды из звериных шкур и курило вино, за что получало от исполкомов право на жизнь и одну треть сработанного в свою пользу. Другая треть шла исполкому, третья — совнаркому Мише.

Население городов жило в землянках или юртах из оленьих шкур, остальные спали в дуплах вековых деревьев, в пещерах или просто шатались по степи, подстерегая диких кабанов и медведей.

Стоял тихий погожий вечер лета 1950 года… На опушке огромного леса у развалины корня высокой корявой сосны весело пылал костер, вокруг которого расположились трое: сухая, коричневая сморщенная старуха, завернутая в лохмотья засаленной плюшевой портьеры, и двое мальчишек, задрапированных волчьими шкурами. Каждый из них был вооружен топориком из остро отточенного кремня, насаженного на дубовую палку.

— А где старший брат? — спросила старуха, обгрызая желтыми зубами волчью кость.

— Мы его делегировали на пленарное заседание Совнархоза. Люди нашего племени поймали нескольких эсеров-интернационалистов. Теперь идут дебаты о том съесть ли их или выменять на некоторых из нашей коммунистической ячейки, попавших в плен к интернационалистам.

— О, наказание! — воскликнула старуха. — И когда эта проклятая война кончится?! Эх, если бы он хоть кусочек этого интернационалиста домой принес.

— Да, дожидайся, — проворчал внук. — Помнишь того англичанина, который семь лун тому назад перелетел к нам через стену на какой-то странной штуке… Поймали его наши и тут же слопали — даже полпальца не принесли… А когда отец с охоты вернется?

— Солнце шести раз не покажется на востоке, как он будет здесь. Исполком дал ему определенный мандат. Что это у тебя в руках?

— А я, когда на куропаток силки ставил, нашел в лесу… Что-то вроде ореха, да я никак не мог разгрызть.

— Покажи-ка, — с любопытством попросила старуха. — Да это гайка!!

— Что это значит: гайка?

— Этими штуками когда-то рельсы скреплялись.

— Железная дорога. Из железа.

— Какое странное слово: железо.

— Да ты ж видел у меня в числе фамильных драгоценностей гвоздь? Знаешь, такой стержень со шляпкой. Это и есть железо.

— Да как же из этого можно целую дорогу сделать? В землю эти гвозди один около другого вколачивались, что ли?

Старуха заметила, что внук слишком далеко хватил, и усмехнулась:

— Ну, брат, это ты, действительно, ахнул. Из железа делались рельсы… Такие длинные-предлинные палки… И по ним быстро бегали железные дома, в десять раз больше нашего.

— Сколько же лошадей нужно было для этого?!

— Зачем лошади? Воды в котел нальют, дровец подбросят, оно и летит - никакой лошади не догнать.

— Кто ж это делал?

— Не знаю, не пробовала. Когда я была молодая — за меня один инженер сватался.

— Ты этого слова не поймешь. Жениться хотел. Руку мне свою предлагал. Я отказалась.

— Вот дура-то старая. От руки отказалась! Взяла бы и съела. Она нежная.

— Ох, как с вами трудно разговаривать!

И потом мечтательно улыбнулась:

— Он мне записки писал…

— Брали такую палочку с железной штучкой на конце, обмакивали в черную краску и делали на бумаге знаки.

— Какое смешное слово: бумага.

— Да ты разве не видел? У меня в числе фамильных драгоценностей один трамвайный билет есть. Если поймаешь зайца — покажу.

Наступило молчание. Костер тихо потрескивал, догорая.

Один из внуков потянулся, засмеялся и сказал:

— Вчера новый приезжий, кооптированный от Пролеткульта, чуть не женился на нашей соседке: схватил за волосы и потащил в лес.

— Что ж ее прежний жених?

— Он вынес резолюцию протеста, осуждающую это самочинное выступление без мандата от исполкома.

— А формула перехода к очередным делам?

— Обыкновенная: зарезал приезжего топориком, а невесту привязал к дереву и содрал скальп.

— Какая прелесть! Совсем роман!

Но старуха молчала, задумавшись о прошлом…

Все было безмолвно, только слышался далекий олений рев в чаще да порсканье охотившейся за совой рыси на опушке.