Чума в бедрограде альфина и корнел

Авторы:	Альфина , Корнел
Жанры:	Социальная фантастика , Современная проза

Уж конечно. И давно ли?

Шаман сипло расхохотался, и от него пахнуло гнилым мясом; сунулся прямо в лицо своей красной восьмиглазой рожей и осклабился.

Мертвяк фыркнул бы, но не чуял тела — ни рук, ни ног, ни губ. Чуял только запах: тяжёлый, кровавый, и ещё чего-то тошнотворно-сладкого — и видел на потолке узоры из человеческого мяса, из костей и травы.

Чума в Бедрограде скачать fb2, epub бесплатно

Посвящается астроному С. Грачеву

1. ПОЛЬ КОЛЬЦОВ, ЛИТЕРАТОР

Воздух был тяжелый и влажный, но дождя не было. В сером, по-осеннему тоскливом небе, как на проявляемой фотографии, на секунду возник блеклый солнечный диск, и лужи на аэродромном поле тотчас отозвались разноцветными огоньками. Получилось красиво. Не иначе, масляная пленка, подумал Поль и непроизвольно рассмеялся. Он перебросил плащ через руку и вместе с другими пассажирами пошел за стройной девочкой в форме к зданию аэровокзала.

Hебольшое предисловие. Знаю, что идея этого рассказа не новая, но мне захотелось обыграть ее по-своему. Также у меня продолжается серия дежа вю по поводу своих рассказов, так что, если что-то очень похожее где-то было, не пинайте больно. Alles.

Вначале было Слово. И Слово было Бог.

Бог открыл глаза и недоуменно уставился на звезды, которые подмигивали Ему, словно шлюхи на обочине. Бог вскинул руку, хотел почесать подбородок, но ладонь наткнулась на пушистую окладистую бороду.

Веревку приносите с собой

-Завтра, товарищи, вас будут вешать!

-А веревку свою приносить, или профсоюз

Анекдот советских времен

Странные вещи творятся у нас в пригороде, как говаривал герой одного мультфильма. Во всем мире людей доверчивых - и даже не очень доверчивых - обманывают и обворовывают. Hо, кажется, нигде, кроме как у нас, обворованные не встают грудью на защиту обворовавших. Hаш человек не только радостно несет деньги в МММ, но и потом, после крушения оного, требует от проклятого государства немедленно выпустить Мавроди и не мешать данному прогрессивному деятелю строить рыночную экономику. Hе только готов примириться с попытками очередных монополистов залезть не в чей-нибудь, а в его, нашего человека, карман, но и гневно клеймит "маргиналами", "неперебесившейся молодежью", "политическими демагогами" и как-нибудь похуже тех, кто с упомянутыми попытками мириться не желает.

Hенависть не pоскошь, а сpедство пеpедвижения.

"Hе так давно учёными Hашей Великой Родины было откpыто одно замечательное свойство такой, на пеpвый взгляд нематеpиальной субстанции, как ненависть. Они обнаpужили, что ненависть, и ещё pяд эмоций, о котоpых pечь в данной статье специально вестись не будет, являются газами. Да-да, такими же газами, как, напpимеp азот, кислоpод или гелий; по кpайней меpе, они ведут себя как газы и подчиняются основным законам теpмодинамики. По сообщениям учёных, эмоции по своим хаpактеpистикам близки к идеальному газу даже больше, чем pазpяженный атомаpный водоpод. Пpиpода газов-эмоций до сих поp остаётся весьма неясной; в этом напpавлении пpедстоит пpоделать ещё много pаботы, но обнадёживающем фактом является то, что для них уже сейчас найдено пpактическое пpименение. В частности, ненависть может использоваться в качестве топлива, и пpитом очень эффективного. Она легко воспламеняется и по количеству выделившейся пpи сгоpании энеpгии во много pаз пpевосходит нефть, пpиpодный газ и уголь. Пpименение ненависти в пpомышленных масштабах сулит нам поистине фантастические пеpспективы для pазвития. Совеpшено, я не побоюсь этих гpомких слов, гpандиозное, эпохальное откpытие, ведущее ко всеобщему пpоцветанию и тоpжеству Hашей Великой Hации. С этого момента вопpос о каком-либо энеpгодефиците на теppитоpии Hашей Великой Родины полностью отпадает, ведь запасы ненависти ничем не огpаничены. Скоpо энеpгия станет даpовой - она будет чеpпаться буквально из воздуха, и, так необходимый сейчас pежим экономии электpичества канет в лету - энеpгии хватит для любых нужд. Со вpеменем вся наша экономика пеpеключится на использование этого пеpспективнейшего pесуpса, и, я веpю, в будущем, совсем уже недалёком (ведь для наших учёных нет ничего невозможного), к звёздам отпpавятся пеpвые космические коpабли, движимые силой ненависти.

Альфина и Корнел

Форма:	роман
Оригинальное название:	Чума в Бедрограде
Дата написания:	2012

Лучшая рецензия на книгу

Мне обычно тяжело писать рецензии на то, что нравится. Чем больше нравится, тем тяжелее писать, но иногда молчать просто же ну никак вот совсем невозможно.
Это же Бедроград. Он же - постреволюционный Петерберг, (а я этим Петербергом на зимней сессии выживала, но как теперь выжить без Петерберга?)
Чума же, в Бедрограде же.
Хотя дело, и правда, даже вовсе и не в ней.
Дело - в людях, дело всегда в людях.
(Как-то так вышло, что с некоторых пор вгрызаюсь в теорию драматургии, так вот, в "Чуме" оно все как по нотам. В том смысле, что ты, леший, вот тут понимаешь, насколько правильно и слаженно все работает с точки зрения всякого литературоведения, и это только звучит занудно, а на самом деле - очень и очень круто; занудно выходит как раз наоборот, когда с драматургией швах.)
Я это к тому, что конфликт должен, обязан раскрывать героя, еще сильнее раскрывать, наизнанку выворачивать, чтобы никуда от себя не делся.
А они здесь все такие - прописанные, живые, настоящие. (Здесь должна быть шутка про "слишком длинную, неправдоподобно сопливую байку" - но зачем, если берет за живое?)
"Чума" - это такая штука, которую ты читаешь, и понимаешь, леший, что ты понимаешь всех участников конфликта. Не сразу, разумеется, но вот когда читаешь - то понимаешь. Это дивная авторская заслуга - дать возможность побывать в голове у каждого, кто имеет значение. (А таких немало, но и немного - в самый раз, чтобы внутри все завязалось узлом, как завязаны и переплетены их сюжетные линии.)

Я не знаю, как поставить точку, не знаю, чем бы таким закончить - столько еще в голове осталось всего недодуманного, нераспробованного, того, о чем хотелось бы еще думать.
Могу, вот, дурацкую шутеечку пошутить насчет того, в каком ретроспективном порядке идут книги этого мира: сначала про чуму, потом - про Революцию (за несколько десятков лет до), и ждать ли следующей, кхм, про Вилонь.
Но лучше возьму и просто авторов процитирую.

Если никак не удаётся оборвать на запятой, если истории не находят ни точки, ни многоточия —
— может быть, вся штука в том, что на самом деле они попросту никогда не заканчиваются?

Мне обычно тяжело писать рецензии на то, что нравится. Чем больше нравится, тем тяжелее писать, но иногда молчать просто же ну никак вот совсем невозможно.
Это же Бедроград. Он же - постреволюционный Петерберг, (а я этим Петербергом на зимней сессии выживала, но как теперь выжить без Петерберга?)
Чума же, в Бедрограде же.
Хотя дело, и правда, даже вовсе и не в ней.
Дело - в людях, дело всегда в людях.
(Как-то так вышло, что с некоторых пор вгрызаюсь в теорию драматургии, так вот, в "Чуме" оно все как по нотам. В том смысле, что ты, леший, вот тут понимаешь, насколько правильно и слаженно все работает с точки зрения всякого литературоведения, и это только звучит занудно, а на самом деле - очень и очень круто; занудно выходит как раз наоборот, когда с драматургией швах.)
Я это к тому, что… Развернуть

Поделитесь своим мнением об этой книге, напишите рецензию!

Рецензии читателей

Я могу сказать о Чуме так: "ААААА. ЧИТАТЬ ВСЕМ ОБЯЗАТЕЛЬНО ОНО ОБАЛДЕННО. ".
А могу так: "Данный роман повествует о жизни, переживаниях и борьбе с общей опасностью людей, которые сильно друг на друга не похожи. Авторы раскрывают (можно даже сказать, препарируют) перед нами характеры персонажей, показывают всю подноготную их поступках, а также рассказывают о мире, его истории и особенностях развития отдельно взятого социума. Сюжет непредсказуем и изобилует длинными и проникновенными описаниями душевных терзаний, флэшбэков и, иногда, окружающего пространства. Читать рекомендуется вдумчиво и с бокальчиком красного малинового вина".
Но лучше всего так: "Уже третий день хожу и ищу полосатую водолазку".
Мне кажется, именно третье "могу сказать" наиболее полно отображает мои чувства после прочтения Чумы. Потому что правда хожу и ищу.
А теперь, собственно, о чтении:
Часть потраченного на книгу времени я провела, составляя топ мудаков. Сначала за первое место соперничали Гошка и Габриэль Евгеньевич (вы не поверите, но для меня подобный тип. гм. мужчин - мудаки), к концу же всех сместил Андрей, а Гошка мне даже начал нравиться. Честно, очень хотела, чтоб в конце Андрея кто-нибудь пристрелил, но как получилось - тоже неплохо.
Другая часть была потрачена на рыдания по Брови. Для меня она оказалась самым близким (даже ближе Димы и Охровича-с-Краснокаменным) персонажем, поэтому со второй главы от её лица я всё надеялась и надеялась, но увы. *автор отзыва на этом предложении всхлипнул и отпил вина*
Оставшееся время было потрачено на восхищение всем: сюжетом, Бедроградом, Имперской башней, Гуанако, Гуанако-и-Димой, гэбнями всякими разными, Ройшем-без-Брови, Савьюром (человеком и травой), Охровичем и Краснокаменным, Краснокаменным-без-Охровича, яичницей, маленькими гвоздиками и всяческими иными словами, буквами, сущностями и телесностями. Потому что когда на диктофоне была нажата не та кнопка - начинаешь переживать. Потому что когда угроза эпидемии, когда эпидемия уже есть, когда твирь-в-жопу, свет фар и тавр-таксист, ПН4, Габриэль Евгеньевич, яичница, Белое дерево которое символизм, и маленькие гвоздики - ты уже внутри, ты в Бедрограде, ты бегаешь по маршруту Университет-Порт-каналицация-Университет, и навсегда в память впечатается, что овальбумин сворачивается при температуре где-то пятьдесят градусов. И закуривающий один, без Охровича, Краснокаменный пугает.
Бедроград не отпускает до самой последней строчки, Бедроград предлагает вернуться. И я обязательно вернусь, потому что Чуму хочется перечитывать снова и снова. Она обалденна!

Я могу сказать о Чуме так: "ААААА. ЧИТАТЬ ВСЕМ ОБЯЗАТЕЛЬНО ОНО ОБАЛДЕННО. ".
А могу так: "Данный роман повествует о жизни, переживаниях и борьбе с общей опасностью людей, которые сильно друг на друга не похожи. Авторы раскрывают (можно даже сказать, препарируют) перед нами характеры персонажей, показывают всю подноготную их поступках, а также рассказывают о мире, его истории и особенностях развития отдельно взятого социума. Сюжет непредсказуем и изобилует длинными и проникновенными описаниями душевных терзаний, флэшбэков и, иногда, окружающего пространства. Читать рекомендуется вдумчиво и с бокальчиком красного малинового вина".
Но лучше всего так: "Уже третий день хожу и ищу полосатую водолазку".
Мне кажется, именно третье "могу сказать" наиболее полно отображает мои чувства после… Развернуть

Альфина и Корнел

Купить книгу Чума в Бедрограде, Альфина и Корнел

Вы уже закатываете глаза. Еще день - и вы будете закатывать истерики.

Охрович и Краснокаменный

Ну какое же это охренеть? Это обыкновенный неповторимый стиль Университета.

Историография (в известной степени) является скорее искусством, нежели наукой.

Сергей Корнеевич Гуанако

Абстрактные споры похлеще твири будут. Любой способный на них человек понимает, в принципе, что всё это пустые слова, но остановиться-то невозможно.

Зачем вообще хоть что-то делать, если не можешь потом об этом рассказать, и зачем хоть что-то рассказывать, если не можешь при этом размахивать сигаретой?

С этой книгой читают:

Я могу сказать о Чуме так: "ААААА. ЧИТАТЬ ВСЕМ ОБЯЗАТЕЛЬНО ОНО ОБАЛДЕННО. ".

А могу так: "Данный роман повествует о жизни, переживаниях и борьбе с общей опасностью людей, которые сильно друг на друга не похожи. Авторы раскрывают (можно даже сказать, препарируют) перед нами характеры персонажей, показывают всю подноготную их поступках, а также рассказывают о мире, его истории и особенностях развития отдельно взятого социума. Сюжет непредсказуем и изобилует длинными и проникновенными описаниями душевных терзаний, флэшбэков и, иногда, окружающего пространства. Читать рекомендуется вдумчиво и с бокальчиком красного малинового вина".

Но лучше всего так: "Уже третий день хожу и ищу полосатую водолазку".

Мне кажется, именно третье "могу сказать" наиболее полно отображает мои чувства после прочтения Чумы. Потому что правда хожу и ищу.

А теперь, собственно, о чтении:

Часть потраченного на книгу времени я провела, составляя топ мудаков. Сначала за первое место соперничали Гошка и Габриэль Евгеньевич (вы не поверите, но для меня подобный тип. гм. мужчин - мудаки), к концу же всех сместил Андрей, а Гошка мне даже начал нравиться. Честно, очень хотела, чтоб в конце Андрея кто-нибудь пристрелил, но как получилось - тоже неплохо.

Другая часть была потрачена на рыдания по Брови. Для меня она оказалась самым близким (даже ближе Димы и Охровича-с-Краснокаменным) персонажем, поэтому со второй главы от её лица я всё надеялась и надеялась, но увы. *автор отзыва на этом предложении всхлипнул и отпил вина*

Оставшееся время было потрачено на восхищение всем: сюжетом, Бедроградом, Имперской башней, Гуанако, Гуанако-и-Димой, гэбнями всякими разными, Ройшем-без-Брови, Савьюром (человеком и травой), Охровичем и Краснокаменным, Краснокаменным-без-Охровича, яичницей, маленькими гвоздиками и всяческими иными словами, буквами, сущностями и телесностями. Потому что когда на диктофоне была нажата не та кнопка - начинаешь переживать. Потому что когда угроза эпидемии, когда эпидемия уже есть, когда твирь-в-жопу, свет фар и тавр-таксист, ПН4, Габриэль Евгеньевич, яичница, Белое дерево которое символизм, и маленькие гвоздики - ты уже внутри, ты в Бедрограде, ты бегаешь по маршруту Университет-Порт-каналицация-Университет, и навсегда в память впечатается, что овальбумин сворачивается при температуре где-то пятьдесят градусов. И закуривающий один, без Охровича, Краснокаменный пугает.

Бедроград не отпускает до самой последней строчки, Бедроград предлагает вернуться. И я обязательно вернусь, потому что Чуму хочется перечитывать снова и снова. Она обалденна!

Don't trust the skull

Tag: чума в бедрограде

люди, не давайте себе характеристик. это выглядит просто глупо. ваши собеседники делятся на тех, кто составит оные характеристики сам, и тех, кого они раздражают. ладно, в пятнадцать лет такое ещё простительно, наверное, но не в тридцать пять.

• внутри: cranky
• снаружи: пустой как зимний ветер

но, знаете, смотрела я на всех этих людей — кто-то серьёзный, кто-то клёвый и с серьгой в ухе — и с ужасом понимала, что, кажется, ни фига не готова к тру бизнесу в своей жизни. ну, в смысле, корпоративные переписки, хождение в пиджаках, всюду-на-такси и прочие атрибуты несчитания денег — и несвободы. честно говоря, не думала, что когда-нибудь такое напишу (несвобода май эсс!), подобное меня вроде бы никогда особо не волновало.

и штука ведь не в том, что это несчастный офисный планктон — нет, это как раз довольные состоявшиеся люди, занимающиеся любимым (и далеко не самым тупым, прошу заметить) делом. просто они как-то не так состоялись — не так, как мне бы хотелось, по крайней мере, сейчас. а может, я просто не хочу состаиваться, потому что это слишком статично. если я сейчас скажу, что поняла, что не люблю деньги, беринговцы дружно предложат мне списать их долги, так что без радикальных заявлений придётся обойтись. да и, повторяю, в этой публике (не сугубо киношной, а просто — взрослой) нет ничего плохого. только отсутствие плохого не равняется хорошему.

угар важнее количества визиток в кармане, чьими бы они ни были.

посему: зая, в метре от меня прошёл Галустян, что делать?

• внутри: thoughtful
• снаружи: корнел тесла

1. в жизни каждого человека есть невыполнимые мечты. как и Дима (пикчед эбав), я искренне мечтаю напасть на кого-нибудь с дрелью (мне, правда, всё равно, на кого). не потому, что во мне много внутренней агрессии или мизантропии, нет; просто дрель ведь создана именно для этого, совершенно же очевидно. она и лежит в руке как пистолет, и ассоциируется с чем-то крайне маскулинным и последовательным. Я БУДУ НЕОТСТУПНЫМ КОШМАРОМ В НОЧИ, И ДА УБОИТСЯ МЕНЯ ВСЯКИЙ, ДО КОГО ДОТЯНЕТСЯ ШНУР.

2. в жизни каждого человека есть ещё и эстонские дни. ну такие, когда не болеешь, не устал, просто вдумчивость одолевает тебя и, в сущности, вытесняет всё остальное. заварил чай? ух ты, надо полюбоваться. ответил на письмо? обалдеть — время медитации на дизайн гмейла. провёл в фотошопе линию? пять минут созерцания и осмысления её необходимости!

(хотя если быть честной, то просто созерцания.)

так вот: душа моя спокойна, ибо теперь мне ведомо, что неги не вызывают у меня вообще никаких эмоций, кроме лёгкого недоумения. всё дело в этой самой импликации. мне кажется не крутым, не раздражающим, а именно что нелепым судить почти постороннего человека по своим критериям, да ещё и сообщать ему об этом с эдаким непоколебимым напором. понятно, что все мы так или иначе судим других, и чаще всего — по себе; более того, я и не утверждаю, что оные суждения жизненно необходимо скрывать. но вещать о том, как правильно жить (пусть и в свёрнутой форме, а не напрямую), человеку, с которым не являешься закадычным другом, — это примерно как подойти к кому-нибудь на улице и сообщить, что ему не идёт этот фасон пальто.

охуеть какая ценная информация. большое спасибо. вам когда-нибудь рассказывали о том, что представления о прекрасном субъективны?

Эксперимент, впрочем, показал, что умение думать сразу обо всём (и желательно всё-таки — обо всём теоретическом, далеком от бренного мира насущных необходимостей) в жизни оборачивается определённой глухотой к тем, кому нужны именно вы, и срочно, вот прямо сейчас. Ваш блистательный ум гибок в абстракциях, но порой становится на удивление несгибаемым в обычной жизни — скажем, вы легко обзаводитесь предвзятостью к людям (просто потому, что так с ними быстрее и проще взаимодействовать).

Нет-нет, сами вы тут проблемы не заметите — вам не до того.

приятно жить полной жизнью.

• внутри: cheerful

человек человеку раб,
человек человеку слеп,
человеку и хлеб, и склеп
занимает всякая срань.
(и ленивая ртуть бедра.
это шрам на нём или срам?)

человеку что ни игра,
то втихую стыдливый блеф
(от отчаянья изотлеть,
не дождавшись восьми утра.)
(обещал позвонить вчера.)

человек человеку волк,
лис, грифон и вообще мудак.
человек человеку враг.
(обещал убираться вон.)

человек человеку боль,
непристойная, будто блядь.
(ну чего ты стоишь, присядь,
я же тут, я же тут, с тобой.)

человек человеку брат.
(нахуй всех, махнём в Бедроград.)

— В Бедроград? В Бедроград нет, — ответили из окошка с вежливым удивлением, почти даже со смешком: погляди-ка, мол, чего удумал, ишь ему! Пожевав чуть неловкую паузу, прибавили: — А вам туда по осени, помилуйте, зачем? Неужто на отдых? Бросьте вы это дело, поезжайте в Столицу — там и климат получше, и в Ботаническом Саду, говорят, новая экспозиция…

Господин Ю. не стал слушать приветливых излияний кассира, помедлил чуть, а потом — прямо так, на полуслове — пошёл в сторону. Нет, конечно, в Бедроград нет — никогда нет; добрый месяц уж отирает он порожек-подоконник билетной кассы, а всё нет и нет, и, кажется, должен бы уже кассир запомнить его в лицо, а и — он кассира тоже ни за что в толпе не узнал бы.

Перрон шипел и пенился людьми, что апельсинами рассыпались из кулька и теперь катались от стенки вокзала к вагонам и обратно. Кругленькие, деловитые, с баулами и котомками — никакой поезд стольких не вместит, — они плескались просто так, потому что где-то ведь нужно плескаться, и чем вокзал хуже прочих людных мест? Ю., который прекратил движение в сторону, зацепившись за чуть заметную трещинку в асфальтовом покрытии, почувствовал себя неприлично, постыдно статичным, но приложить остатки своей некогда кинетической энергии ему было некуда, и потому он засунул руки поглубже в карманы, пытаясь хоть этой мелочью походить на — суетливых, торопливых, бодреньких.

В карманах было удушающе сухо, и бумага неприятно колола пальцы.

— Вам, извините, в Бедроград?

Обратился к Ю. один из множества цитрусовых человечков — тоже круглый, весь чем-то перемотанный, с брюшком, только ещё и в нелепой, слишком маленькой шапке, которая всё никак не хотела удобно усесться на его макушке.

— Я, извините, тут услышал… В Бедроград, говорите?

В Бедроград — который уже день в Бедроград, но в Бедроград не ходят поезда, а если и ходят, то для особенных, специальных людей, а если и не для специальных, то уж точно — не для Ю., Ю. что-то недоделал, не узнал, не выяснил, не объяснил —

— Мне-то просто самому, понимаете, как-то… Посылку вот передать попросили. Хотите? Я проводнику скажу, по моему билету и сядете. Ну, десять минут там на вокзале — посылку передать нужно, понимаете? — и вы в Бедрограде. Как вам?

P.S. да, да, вы не читаете рассказов, никто не читает рассказов, если они не смешные или, наоборот, не мучительно болезненные. замечу, что этот абсолютно равноценно можно не читать, как зная чумной сеттинг, так и вовсе не, ибо художественному произведению подобает быть самодостаточным. и на что только был израсходован недельный запас скобочек!

• внутри: melancholy
• снаружи: сколько лет тут не было стихов, батюшки

сложно, конечно, выбрать из моих преподавателей самого странного, ибо мне всю жизнь везло на как-на-подбор-сумасшедших в самом лучшем смысле этого слова. чего стоят одни только наши немки, будто вылезшие из анекдота про национальные стереотипы: толстая добродушная бюргерша, невыносимо строгая дева с безжалостной улыбкой и, не шучу, бантиком на шее и третья, портящая статистику, но крайне приятная (думаю, благодаря ей единственное немецкое выражение, которое навскидку приходит мне на ум, — это keine Panik auf Titanic: она говорила мне это каждый раз, когда выяснялось, что ни хрена я не знаю).

но в пересказе пальму первенства, наверное, забирает господин К., являющий собой настоящего Хагрида — умного, добродушного, дружелюбного и всесторонне приятного, но Хагрида. он вёл у нас пары на четвёртом курсе, приезжая за этим делом из Москвы и потому стабильно опаздывая на полчаса-сорок минут. он вёл пары прямиком с вокзала, а потому вкатывал вслед за собой в аудиторию тележку со скарбом. он был не толст даже, а просто велик собой, бородат и басовит, и довольно содержательно вещал про новейшие направления в лингвистике, глядя на нас при этом пустыми глазами человека, которому с дороги бы чайку выпить, а тут студенты.

но поражало меня не это, а, как обычно это и бывает, сущая мелочь.

у его огромной рубашки были огромный же нагрудный карман, в котором он держал канцтовары. логично, да? ручка в нагрудном кармашке. так делают не все, но эстетически это всецело вообразимо. вот только у господина К. там был десяток ручек, пара карандашей, фломастеры и даже, кажется, циркуль — всё в одном нагрудном кармане, отгибающемся по этому поводу крайне устрашающе. и всё то время, что он читал у нас пары, я думала: тележка с вещами — понятно, борода — и того яснее, некоторое безумие с дороги — да как божий день, но зачем, зачем же пяток фломастеров в нагрудном кармане?

не спросила, конечно, постеснялась, за что теперь себя несколько корю. так что спрошу у вас: а кто был вашим самым странным преподавателем? что он сделал, и возлюбили ли вы его за это?

• внутри: sleepy
• снаружи: what do you do to make ends meet? teach.

я в последнее время часто думаю об отечестве. нет, серьёзно — и в этом нет ничего смешного, нормальные люди такой гадостью не занимаются.

вчера, в частности, думала о правах меньшинств (всё потому, что картинки с симпатичными мальчиками занесли меня в Гейский Интернет, а зараза быстра). думала примерно следующим образом: вот смотрите. Америка и Европы тут движутся в одном направлении — с переменным успехом, но движутся. можно условно сетовать на то, что слишком медленно (или слишком быстро), но в целом есть ощущение, что зе фьюча из секьюа.

какие-нибудь там Индия или Китай, с другой стороны, ни фига никуда не движутся, им и так заебись с клановыми браками и прочими попираниями прав личности ради производительности и традиции (тут можно поправить мои геополитические представления). мне с моим воспитанием трудно взять в толк, как же так, но на самом-то деле ответ ясен: если оно так, значит, это зачем-то нужно. для баланса и гармонии, например. типа если все будут чересчур прогрессивными (слово не нейтральное, но вы поняли), Земля начнёт крутиться слишком быстро, и мы свалимся. типа это в человеческой природе. типа в традиции есть нечто, чего лишено гражданское общество, но что нужно человечеству.

после чего у меня возникло крайне искреннее ощущение того, что моё отечество и правда достаточно ловко объединяет одно с другим. да, сейчас оно в говне, но время идёт, мир меняется, и когда-то в далёком будущем, накануне конца света, Россия окажется самой. полной, что ли (подумала я). да, жить в эту пору прекрасную не придётся, но какая, в сущности, разница? я ж о вечном (подумала я).

потом я подумала, что такие банальности стыдно даже самой себе говорить, не то что в бложик писать.

так что лучше любуйтесь на чоткого Гошку, имеющего к этому посту отношение только потому, что его тоже волнует проблема отечества. Гошка хороший. рыжий, например.

(когда-то в далёком будущем, накануне конца света, рыжие захватят мир.)

• внутри: melancholy
• снаружи: ииин да фьюча

почему-то мне кажется, что если бы я носила с собой маленький такой неброский карманный кальянчик, никто бы не делал мне замечания. плюс пройти в толпе было бы проще. видимо, пора переходить на угрожающе вредные привычки.

• внутри: cynical
• снаружи: наш генсек наш генсек это радость для всех

я тут за деньги проиллюстрировала книгу про деньги. особенно лестным является тот факт, что автор её — солидный такой бизнесмен — обратился ко мне лично, поскольку ему-де понравились мои комиксы, и хотел только и именно Альфины. и настолько его порадовало наше сотрудничество, что он не только не разгневался на мои особые отношения с дедлайнами, но и, к примеру, вёл со мной увлекательные беседы о том, как — да-да, вы угадали — делать деньги. и пока я чувствовала себя не понимающим в жизни ровным счётом ничего лохом, он рассказывал мне, что нужно идти на рынок недвижимости (ну хоть не в шпалоукладчицы).

и вот смотрела я на пока что не опубликованную картинку из этого поста и думала: и светло, и более чем ангелически, но солидный мой бизнесмен имеет в виду не это. наверняка. определённо.

мораль истории: я очень честный человек и не воспользовалась прозвучавшей-таки фразой о том, что конечный выбор однозначно остаётся за мной. горжусь собой, прозреваю моральное право похитить у кого-нибудь вкусную еду.

бонусная мораль: детки, не работайте одиннадцать часов подряд без передышки, иначи ваши диалоги с живыми людьми будут выглядеть так:

• внутри: exanimate
• снаружи: слушайте, а с этой картинкой что-то не так? ГДЕ ВСЕ МОИ ЛАЙКИ

нормальные люди, когда вырастут, хотят стать космонавтом, взять ипотеку, уехать из сраной Рашки, найти вечную любовь и прославиться. я же, думая о будущем, постоянно возвращаюсь к вопросу о том, какой породы собаку мы заведём, когда наша жизнь станет чуть меньше напоминать цирк с конями, переездами и глицином. долгое время склонялась к лабрадору, но потом Корнел вместе с моим папенькой таки убедили меня, что это не собака, а ходячий тюфяк; самые няшные, некрупные и при этом не проедающие основной бюджет семьи, видимо, мелкие терьерчики. но их так много! и они все такие хорошие! что же делать?

но вот корги нельзя заводить в единственном экземпляре. корги должно быть столько, чтобы, в отчаянном косплее гомоэротичного Фредди Меркьюри, их можно было использовать как диван.

да, I'm a dog person.

P.S. вот как надо писать фанфики.

вслед за его приглашающим жестом выбегаю я, значит, на улицу из пансионата, где распивала алкогольные напитки, и со мной выбегают лингвисты, разбивая бокалы и графины, радуясь, что за них не нужно платить. во дворике здания пансионата — пустой бассейн, на дне его — в зюзю пьяный человек, лежащий на кафеле. рядом с человеком — разбитая супница с, в самом деле, борщом. человек бессильно сучит ногами, пытаясь её от себя отпихнуть, но координация ему, конечно, не позволяет. он пыхтит и что-то бессвязно лепечет.

человек сражается с борщом.