Рассказ про чуму морг спирт и патологоанатома

Я работаю в морге. Врачом-патологоанатомом. Кому-то может показаться, что это не слишком приятное место, но ко всему можно привыкнуть. К ежедневным смертям – тоже.

История, о которой я хочу вам рассказать, началась с того, что у нас начали пропадать вещи. Конечно, что-то иногда пропадало и раньше, но обычно находилось довольно быстро.

За исключением единственного случая, когда бесследно пропала фляга с тремя литрами медицинского спирта. Но полагаю, что в этом не было ничего сверхъестественного: спирт, это такая штука знаете ли.

Сначала у меня пропал тюбик с любимой помадой. Я всегда ношу с собой бесцветную помаду для того чтобы смазывать губы – как вы понимаете, условия работы у нас довольно прохладные, без помады губы быстро обветриваются.

А еще у меня есть привычка всегда класть вещи на строго определенные места. Вот и помада всегда лежала у меня в верхнем ящике стола с правой стороны. Слева – папка с документами, а справа – помада. И никак иначе.

На майские праздники мне выпало дежурство. И мы договорились, что когда сдадим смену, поедем на природу отдохнуть, ну, и отметить, как полагается. В целом дежурство проходило как обычно, за исключением того, что когда я открыла ящик, то не обнаружила в нем своей помады.

Нет, я совершенно точно знала, что в другое место я ее положить не могла. Никого из сотрудников тоже не подозревала, работаю я с ними не первый год, и никогда не было такого, чтобы кто-то брал без спросу чужие вещи. Тем более, никто бы не мог воспользоваться моей помадой.

Не только потому, что это негигиенично, но и просто потому, что все остальные сотрудники, за исключением старенькой санитарки, у нас мужского пола. Им помада совершенно ни к чему.

В полном недоумении я пожала плечами, и на следующий день купила себе новую помаду, которую водрузила на прежнее место.

Еще через неделю случилась новая пропажа. На этот раз исчез крем для рук. Вот тут я уже действительно разозлилась и начала подозревать, что возможно я не все знаю о своих коллегах.

Конечно это была странная мысль, но ведь факт остается фактом: сначала безвозвратно пропадает помада, а потом крем для рук. Это кого угодно наведет на размышления.

Третья пропажа окончательно выбила меня из колеи. Видите ли, на работе мне приходится большую часть дежурства проводить на ногах. И для того чтобы ноги меньше уставали, не развивался варикоз и прочие неприятности, приходя на смену, я обычно надеваю специальные медицинские компрессионные чулки.

А тут прихожу утром, открываю шкафчик – чулок нет. Я была настолько поражена этим фактом, что буквально оцепенела перед открытым шкафчиком, застыла соляным столпом. Потом хлопнула дверцей и ворвалась к остальным, щедро пересыпая свою речь отборными ругательствами.

Дядя Миша, алкаш, постоянно околачивающийся у местного магазина, мог бы позавидовать богатству моего лексикона. В конце концов, на мои крики в комнату заглянул заведующий моргом и потребовал объяснить, в чем дело.

Конечно, я объяснила, больше уже сдерживать свои эмоции я не могла. Зав только пожал плечами, но попросил меня угомониться, пообещав, что с первой зарплаты он лично купит мне две пары чулок. Конечно, я заткнулась, но всю смену провела в дурном настроении. Мужики на меня косились и боялись сказать лишнее слово.

Вы думаете, этим закончилось? Ничего подобного. Уже через два дня у меня пропал блузон от рабочего костюма. То же самое, что и с чулками: открываю запертый шкафчик – блузона нет. Удивительно, но штаны на месте.

Что я должна была подумать? Конечно, я решила, что это чьи-то глупые шутки. И конечно, я снова пошла к сослуживцам, высказала им все, что я о них думаю, и потребовала в самой категоричной форме вернуть блузон на место.

Впрочем, высказала, это еще мягко сказано. На самом деле я разоралась так, что чуть наши пациенты не ожили. Коллеги только недоуменно пожимали плечами, и, в конце концов, кто-то высказал предположение, что может быть, сторож в наше отсутствие приводит сюда кого-то, кто и занимается мелким воровством?

С другой стороны, каким образом можно было открыть запертый шкаф? Разбираться в этом я не стала, а просто позвонила сторожу, который, конечно, клялся и божился, что ночью в морге никого не было. Бедный старик страшно перепугался.

А потом произошло самое неприятное – все нашлось, причем все сразу и в одном месте. Почему неприятное? Сейчас объясню.

Случилось это, как сейчас помню, уже в середине июля. Утром я пришла довольно рано, когда никого из сослуживцев еще не было. Дверь мне открыл все тот же сторож, который с определенных пор начал от меня шарахаться.

Был понедельник, в воскресенье морг не работает, и потому здесь скапливаются те, кто умер в субботу и воскресенье. То есть за два дня.

Ординатор, мой помощник, еще молодой парень, в воскресенье привык отрываться, а потому в понедельник обычно приходит на работу с опозданием. Но я на него не в обиде, поэтому начинаю обычно делать вскрытия самостоятельно, не спеша, потом Леша приходит, и процесс этот ускоряется. К счастью, нашим пациентам спешить уже некуда.

Так было и в тот самый понедельник. Я пришла на работу, переоделась и вышла в зал. Поймите меня правильно – я работаю патологоанатомом уже 15 лет. Но такого в моей практике еще никогда не было. Когда я сдернула простыню с ближайшего стола, то буквально впала в ступор.

Там лежала молодая девушка. Но не это привело меня в шок - к сожалению, смерть не щадит никого. Дело было в том, что одета эта девушка была в мой пропавший блузон, на ногах ее были натянуты мои компрессионные чулки, в правой окоченевшей руке она держала мою помаду, а левой сжимала тюбик с кремом для рук.

Меня охватила паника, ноги подкосились, чтобы не упасть я ухватилась за каталку. Так и стояла столбом до тех пор, пока не пришел Леша.

Конечно, после того, как я немного пришла в себя, то выяснила, что девушка поступила к нам из реанимации. Поднялась туда. Понимаете, такие чулки натянуть даже на живые ноги очень непросто. Кто мог надеть их на покойницу, и когда это было сделано?

По тому, каким образом девушка держала в руках помаду и тюбик с кремом, было понятно, что вложили их еще в живые руки или сразу после смерти. Врач в реанимации, мой хороший знакомый, подтвердил, что она умерла именно в его дежурство, и сразу после смерти покойницу перевезли в морг.

Сторож опять клялся, что всю ночь не смыкал глаз, не употреблял никаких горячительных напитков, и что никого из посторонних во вверенном ему помещении морга не было.

Никакого объяснения произошедшему я не нашла. Все сотрудники нашего морга тоже были шокированы. А потом – первым уволился сторож. Сказал, что нашел другую работу и не стал ничего объяснять.

Сразу после него уволилась санитарка. Сказала, что хочет отдохнуть на пенсии. Впрочем, когда я поговорила с ней, то выяснила, что она уже давно заметила, что в нашем морге происходит какая-то чертовщина: то покойники меняются местами, а один раз она зашла в зал и заметила, что один из них якобы смотрит на нее и как-то нехорошо улыбается.

В общем, остались мы и без сторожа, и без санитарки. Пришлось обратиться в медицинские вузы и приглашать на подработку студентов. Благо, им всегда нужны деньги.

Вот в одно из моих дежурств заступил на смену Юра – приятный молодой человек. Это, кстати, было не первое его дежурство – третье или четвертое, кажется. В прошлые разы он проявил себя вполне ответственно, чему я могла только порадоваться. Я немного задержалась – мне нужно было заполнить кое-какие бумаги.

Было уже около 10 часов вечера. Как вдруг слышу, в помещении морга грохот сильный. Я даже вздрогнула – ну что там могло произойти? Встала со своего места, открыла дверь, вышла в коридор, позвала Юру – думала, может, это он что-нибудь уронил?

Но нет, вижу он с другого конца коридора бежит и сильно напуган, спрашивает меня, что случилось? А я и сама не знаю.

Пошли мы с ним вместе в зал. А там такое… Все каталки перевернуты, мертвые тела свалены посреди помещения в одну кучу. А весь пол залит кровью.

Для непосвященных хочу объяснить – мертвые тела обескровливают еще на подготовительном этапе – не может быть в секционном зале крови. И откуда она там взялась – совершенно непонятно.

Уж на что я ко всему привычная, но и у меня нервы сдали – выскочили мы с Юрой на улицу, сигаретами затянулись, смотрим друг на друга ошалевшими глазами. А потом Юра сказал, что больше не останется здесь работать ни за какие деньги.

И я его понимаю. Заперли мы с ним дверь, я заведующему позвонила, предупредила, рассказала, что и как – а потом мы домой ушли.

В общем, я, конечно, не знаю точно, связан ли как-то случай этого погрома с пропажей моих вещей и тем, что в них оказалась одета покойница. Но то, что в нашем морге происходят странные вещи, это точно. Я продолжаю здесь работать и из профессии я не ушла. Только вот на работе допоздна стараюсь больше не задерживаться – ну его, в самом деле.

Если вам понравилась книга, вы можете купить ее электронную версию на litres.ru

Патологоанатом. Истории из морга

Я выросла, и сбитые автомобилями животные таинственным образом перестали попадаться мне на глаза. Как гоголь-моголь и сбитые в кровь коленки, эти дорожные сцены остались в далеком детстве, когда деревья были большими, а возраст еще не исчислялся двузначными числами. Один случай, однако, надолго застрял в моей памяти.

Это был кот. Он лежал на обочине, там, где проезжая часть граничит с тротуаром, и, в отличие от многих других подобных жертв, этот кот не был расплющен колесами, превратившись в двухмерное напоминание о бренности жизни, а остался почти совершенно сохранным. Мне даже показалось, что он еще жив. Я внимательно осмотрела кота и поняла, что травмирована была только его голова. Один глаз был закрыт и подернут корочкой запекшейся крови. Другой глаз, как в мультфильмах о Томе и Джерри, был широко открыт и торчал из глазницы так, словно с ужасом смотрел на приближавшуюся опасность. Видимо, так оно и было, потому что последнее, что кот видел в своей жизни, был приближавшийся автомобиль.

Я подумала, что смогу помочь коту, если он еще жив, и, взяв палку, храбро ткнула кота в грудь. К моему удивлению, из ноздри кота раздулся пузырек крови, который, достигнув размера мелкого камешка, лопнул, словно надувной шарик. В моей душе вспыхнула надежда, но потом я поняла, что кот мертв. Даже в том нежном возрасте до меня дошло, что, нажав на грудную клетку кота, я просто выдавила из его легких остатки воздуха. Я ничем не могла помочь несчастному коту.

Или все же могла?

Мои знания о том, как надо поступать с умершими, ограничивались сведениями, почерпнутыми из телевизора и из детских книжек. Я поняла, однако, что если не смогла помочь этому бездомному коту (на нем не было ошейника) в жизни, то смогу поухаживать за ним после смерти. Я обошла дома одних моих друзей, а другим позвонила из дома (в те времена у детей еще не было мобильных телефонов), и через двадцать минут сумела собрать восемь человек для участия в похоронной процессии. Мы отправились в наш сад, вырыли могилку, положили в нее кота и даже произнесли над ней какие-то прочувствованные слова. После чего бросили в могилку по горсточке земли — я видела по телевизору, что так делают, когда хоронят людей. Мне стало легче на душе от одного только сознания, что мы хоть что-то сделали для несчастного кота. Мне казалось, что теперь он находится в каком-то безопасном месте. Позже я поставила на его могилке крест, сооруженный из двух леденцовых палочек.

Могилка бедного котика была видна из окна моей спальни и служила напоминанием о том, что жизнь трудна и непредсказуема, и что надо понимать, что нужно делать после смерти — будь то какие-то профессиональные или ритуальные действия. Так в моей жизни появилась цель.

Имена героев этой книги изменены — надо сохранить в тайне личности родственников умерших, как и их самих, рассказывая непростые истории о жизни и смерти. Тем не менее, в этой книге — все правда. Я также пользуюсь случаем поблагодарить тех, кто вместе со мной участвовал в похоронах кота и помог мне выбрать жизненный путь, а также тех, кто впоследствии помог мне определиться с отношением к смерти.

Впервые в жизни я увидела эти два слова, записанные рядом расплывающимися чернилами на бланке формы 97А:

97А — это документ, который по факсу передают в морг из аппарата местного коронера, который требует и одновременно дает разрешение на вскрытие умершего. В разных областях Великобритании этот документ может называться по-разному, но суть одна (за исключением Шотландии) — коронер дает разрешение на вскрытие (в Шотландии это прерогатива местного прокурора).

Роль коронера в Великобритании часто понимают превратно, и причина заключается в обилии американских детективных фильмов и книг, заполонивших британские кинотеатры и прилавки. В Америке (хотя там тоже правила и законы разнятся от штата к штату) коронер — это врач-патологоанатом, то есть врач, производящий вскрытие. В США это — выборная должность, и коронером может стать местный патологоанатом или даже врач общей практики. В Великобритании коронер — это чиновник, назначенный местной администрацией, который должен иметь квалификацию юриста. Некоторые из коронеров, кроме того, имеют и медицинское образование.

Я всегда воображала себе коронеров в виде этаких смертей с косами, вооруженных блокнотами и мобильными телефонами, которые знают обо всех смертях в округе и собирают и выстраивают, словно фигуры на шахматной доске, всех участников будущего расследования: полицейских, своих подчиненных, сотрудников морга и многих других. Дело в том, что в Великобритании коронеры сами не выполняют вскрытия, они лишь решают на основании юридических критериев, когда необходимо вскрытие, а затем направляют в морг соответствующий документ. После этого коронер следит за разворачивающейся шахматной партией. Патологоанатом производит вскрытие или аутопсию — эти термины являются синонимами, а мы, техники морга, ему в этом помогаем.

Итак, каковы же критерии направления трупа на патологоанатомическое вскрытие в Великобритании? Как правило, вскрытие не нужно, если (а) покойный был осмотрен врачом в течение двух недель до смерти, и (б) если врач знает, что причина смерти была естественной.

Я всегда был таким

Конкретно судебно-медицинским экспертом работаю пять лет, это не считая учёбы и предыдущей специальности по патологической анатомии. Областное бюро находится в городе-миллионнике, где в год вскрывается больше тысячи судебных трупов, не считая районов. Я практикую именно на двух районах за городом, где в общей сложности чуть больше ста тысяч населения, имея за это полторы ставки, что означает, что я должен с этих районов иметь не меньше 150 вскрытий в год.

Смежные профессии

Патологоанатом и судмедэксперт — это не одно и то же, хотя обыватели часто путают эти профессии. Между принципами работы патологоанатома и судебно-медицинского эксперта есть существенная разница. Первые проводят вскрытие только тех умерших, которые на тот момент пребывали в медучереждении и нуждаются в подтверждении клинического диагноза. Проще говоря – умерли в больнице. Да и это не всегда обязательно.

Судмедэксперт тоже имеет долю вскрытий умерших в больнице, но только в тех случаях, когда человек скончался от травмы (ДТП, огнестрел, порезы, ушибы, отравления и т.д.) Есть случаи, когда эксперт продолжает вскрытие, начатое паталогоанатомом. И это как раз таки из-за находок вышеописанных признаков или их последствий, проще говоря, если патологоанатом выявил криминальные причины смерти. Случаев, когда патологоанатом продолжает вскрытие после судмеда, – не существует.

На судебно-медицинское вскрытие с разрешения следственных органов труп направляется в морг после осмотра места происшествия. Это смерть на остановке общественного транспорта, после пожаров, ДТП, застолья, на отдыхе, речке, озере, церквях — в общем, отовсюду, где не до конца известны обстоятельства и причины смерти. Останки не направляются в судебно-медицинский морг только в том случае, если это уже оголённые кости. Этим уже занимаются медикокриминалисты.

90 % внезапно умерших — мужчины

В определённые месяцы проходит около 20 вскрытий, а может быть 2-5 или не быть вообще. В нашей работе от 75 до 95% трупов – скоропостижники. На каждый сезон года выпадают свои типы смерти. Лето – утопленники, ДТП. Зима – так называемые мерзляки (погибшие от холода), отравленные чадным газом. А алкоголики, наркоманы, убитые током, пьяным собутыльником, висельники и им подобные есть всегда. Вот только в канун праздников их побольше. Это понятно, почему так. К примеру, около 90% висельников – пьяные. И это не для смелости. Это абстинентный синдром – посталкогольная депрессия, усугубляющая подавленность.

Около 90% поступивших в морг – мужчины. И примерно большая половина из них — 70-ых годов рождения. Плюс-минус. Это и не особо странно, так как угроза патологий сердца, или того же цирроза и.т.д. усугубляется после сорока. И это сухая статистика.

У меня в загашнике есть парочка вскрытий, которые были для меня показательными, незабываемыми, удивительными, поучительными, но для рядовых людей это будет непонятно или неинтересно. Вот что вам может сказать причина смерти, как злокачественная эпитэлиоидная мезотелиома плевры и перикарда, осложнившаяся эмпиемой левого лёгкого у 34-летнего умершего? Да почти ничего. А для меня это — жемчужина.

На самом деле, зачастую шокирует не причина смерти, а события, которые приводят к смерти. Дурацкие и нелепые случайные обстоятельства, которые ставят точку в истории жизни человека. И, скорее, не шокирует, а предоставляет очередное холодное осознание беспомощности перед неизбежным. Вот видишь у 8-летнего ребёнка на вскрытии весь перечень признаков механической асфиксии (удушения), и нет ничего удивительного. Всё как в книжках и пособиях написано.

Но, когда ты был на месте происшествия и собственными глазами видел, как этого ребёнка откапывали из завалившейся землянки, которую дети выкопали на огороде, а вокруг истерят и взывают к небу родственники, а ты должен осмотреть еще тёплое тело и помочь описать следователю свои заметки в протоколе осмотра, хладнокровно, чётко, правильно, лаконично – это то, чему не научит ни одно руководство и ни одна книжка.

Ты должен на психологическом уровне изначально быть склонным к такой профессии, иначе чокнешься в любой момент и безвозвратно. Это как на эстраде – ты будешь отличным вокалистом, если у тебя изначально есть голос и слух. А вокалу можно подучиться.

Загадка для следователей

Дело в том, что у очень гнилостных, мумифицированных, частично скелетированных трупов попросту не хватает деталей для общей картины, которая подтвердила бы определённую причину смерти. Но, в любом случае, в экспертизе обязательно описываются все найденные повреждения, переломы, раневые каналы, шрапнель и т.д.

Подводя итоги экспертизы, мы не имеем права думать-гадать: а что могло бы быть, как могло быть, как было бы одно, если бы не было другого, и тому подобное. Есть только факты. Если их недостаточно – утверждать что-то – себе хуже. Дальше – работа следователей.

К этому запаху со временем привыкаешь

Обращение внимания на мелочи, осторожность – это профессиональная привычка. Это уже подсознательное действие. Например, во время вскрытия тела есть риск заразиться. Случайный порез, порванная перчатка, неожиданные брызги, попадающие в глаза или на другие слизистые оболочки – всегда риск заразиться. Нет, заразиться не трупным ядом. Трупный яд – это, по сути, продукты распада белка и аминокислот. Да, это яд, но его нужно очень много принять, чтобы иметь последствия.

Я имею ввиду ВИЧ-СПИД, гепатит В,С и другие злые смертельные заразы, передающиеся через биологические жидкости организма. Есть редкие случаи заражения, но это стоит на контроле и ранней диагностике, следовательно, и успешном лечении. К тому у каждого по-своему набита рука. Одни по локоть будут в выделениях организма, исследуя труп. Другие же могут и перчатки не испачкать, аккуратно работая пинцетом и ножницами. Как избежать? Перчатки, фартук, маска, очки и аккуратность.

Брезгливость в этой работе непозволительна. Бывает, мозги с асфальта нужно собрать, и это нормально. Но есть такие, которые могут спокойно вскрыть двухнедельный гнилой труп без открытия форточки, а дома чуть не блевануть, меняя памперс своему чаду. К рабочему запаху со временем привыкаешь. И это не вонь, мы не воспринимаем его так — это просто рабочий запах. И присутствует он только тогда, когда есть чему вонять. Само же помещение морга особо не воняет.

Представление о том, что все работники морга безбожно пьянствуют — это, скорее, миф. Если человек, работающий в морге, много употребляет – тут два варианта: либо он не способен работать в морге, либо он просто прикрывает свой алкоголизм моргом. Так совпало, как говорится. Это как религия: есть глубоко верующие работники морга, а есть отпетые атеисты. Среди тех и других есть отличные специалисты, и предпочтения никак не связаны с работой. Это выбор каждого. Не забывайте, что мы тоже люди.

Я лично люблю иногда выпить, но это никоим боком не связано с эмоциями от работы в морге. Я так перезагружаюсь: в голове постоянно много планов и рабочей информации, а именно что и когда нужно успеть, что не забыть написать, куда нужно передать, что нужно запросить, подать, что часто не даёт расслабиться полностью и отдохнуть. Не знаю как кому, но мне работа не снится вообще. Сплю как ребёнок, если ночи спокойные.

После вскрытия живыми не хоронят

Быть похороненным заживо в современном мире практически невозможно. Если вы попали на стол к патологоанатому или судмедэксперту — у вас практически нет шансов очнуться в гробу. И причина не только в том, что ваше тело будут пилить и резать. Суть в ранних трупных признаках, которые свойственны только мёртвому телу, а именно — мышечном окоченении, охлаждении тела, трупных пятнах и множестве других, которых, априори, не может быть у живых людей.

Трупные пятна не только невозможно пропустить в судмедпрактике, они ещё и являются отличным относительным ориентиром по давности наступлении смерти и, собственно, причины наступления смерти, наряду с другими признаками.

Трупные пятна, проще говоря, — это кровь, которая, перестав циркулировать, оседает сквозь сосуды, мягкие ткани в те участки и поверхности тела, которые были ниже всех в момент наступления смерти и после неё. Тут можно долго рассказывать, ибо при почти каждом определенном виде смерти трупные пятна ведут себя специфически, а это длинная лекция. Даже если нажать на пятно, и оно вернет свой окрас, скажем, за 35 секунд, то можно ориентироваться в том, что смерть наступила за 8-12 часов до этого момента. Я это к тому, что если у тела нет трупных пятен, то это уже вызывает подозрение у резектора.

К тому же, согласно рекомендациям, постановлениям и различным приказам и правилам, — как в морге, так и на месте происшествия, специалист должен убедиться в том, что труп – это действительно труп. Да, могут быть случаи, и даже были, когда ошибочно определённых в мёртвые, без участия специалистов или просто без необходимого осмотра, живых в глубокой коме или других сложных бессознательных состояниях доставляли в морг, где они приходили в себя до вскрытия. В очереди. Но никак не под скальпелем.

В морг ходят бабки-гадалки

В работе с телами нет никакой мистики. Труп может томно вздыхать, когда ты меняешь его положение на столе. Нет, это не недовольство. Это обратно выходящий воздух из дыхательных путей через голосовые связки. Но звучит бодряще, не спорю. Кожа и отдельные участки мягких тканей могут шевелиться в связи с расплодом личинок мясной мухи у гнилых трупов, или в связи с тем, что в теплой и питательной брюшине нашли себе приют выводок мелких грызунов или ползучих гадов.

Всему есть объяснение. Наша задача — его найти. И морг – это далеко не мистическое место. Это рабочее место. Такое же, где на сервисе собирают-разбирают системные блоки, телефоны, автомобили и так далее. Но только не технику, а тела.

Вообще, мифы о морге, как и обычные сплетни, возникают от незнания, недосказанности, нежелания знать полной картины. Воровать органы из трупа – это бессмысленно, но взять некоторые органы на токсикологическое исследование на подтверждение определенного отравления – обоснованно. Люди могут пустить слухи, что за углом морга выливают внутренности из ведра, когда на самом деле это вода после уборки помещения и так далее. То есть поняли, да?

Бывало, что к моргу подходили так называемые бабки-гадалки, которые просили или петлю с висельника, или шнурок, которым связывают руки покойнику, или немного воды, которой моют труп, предлагая даже за это деньги. Таких некоторые филигранно посылают, многие посылают грубо. Потому что петля – это вещдок, шнурки/бинты уходят с трупом в гробу, а вода – в канализацию.

Бонусы для родственников

И эта случайность принесла странное облегчение его дочке. Она, похоже, осознала, что эта фиктивная улыбка хотела сказать. Люди в отчаянии ищут знаки во всём. Кто в улыбке, кто в религии, кто в случайностях. Ведь так спокойнее. Фейковая улыбка помогла девушке осознать неизбежное и успокоиться. Принять. И знаете, что я теперь делаю? Да. С того времени, когда я встречаю родственников умерших возле морга и вижу, что им не всё равно, я делаю небольшой бонус в виде улыбки.

Труп в гробу выглядит лучше

Услуги по приведению тела в порядок не входят в прямые обязанности работников судебно-медицинского морга. Это, скорее, одолжение. Поэтому родственники не вправе тыкать носом эксперта или санитара в труп, если им вдруг в нём что-то не понравилось. Но такие понты встречаются довольно редко. В городах побольше и услуги поярче. Могут даже искусственные глазные яблоки с подходящим цветом подобрать, если собственные в связи с травмой больше не имеют представительного вида.

У меня на районах люди простые. Обычно хватает помыть, побрить, одеть и дать парочку советов по сохранению тела до похорон. Есть, конечно, минимальный набор пудры, тоналки и других марафетов. После вскрытия мы делаем тампонаду шеи, ревизию внутренних органов, и этого хватает для содержания тела на несколько часов до похорон. То есть без подтёков, натёков, отёков и особого запаха.

Органы почти полностью возвращаются в тело, но в более компактном виде, поэтому форма сохраняется. Почти полностью потому, что при вскрытии отбираются маленькие фрагменты органов для гистологического исследования. Проще говоря – для подтверждения под микроскопом причины смерти, установленной вами после вскрытия в морге. Есть одиночные случаи, когда, опять таки, общей картины для установления причины смерти не хватает, или есть спорные моменты, тогда эксперт ждёт результатов микроскопии для установления окончательной точки.

В тело добавляют, бывает, дополнительных материалов, но это во благо. Я имею ввиду материалы, блокирующие выделение жидкостей из естественных отверстий тела или разрезов. Жидкости-фиксаторы, которые конкретно тормозят процесс разложения. Это и есть бальзамация, которая тоже не входит в обязанности. Это услуга по желанию.

Нет потребности заказывать одежду на несколько размеров больше, или гроб на несколько сантиметров длиннее. Но не предоставляйте рубашки с коротким рукавом под пиджак мужчинам или колготки, равные по размеру или вообще меньше для женщин. Это может затянуть процесс одевания.

Но нужно быть готовыми к тому, что с выраженными гнилостными изменениями, частичным скелетированем, в том числе и в обугленном состоянии, мумификации, никто не будет одевать труп. Это бесполезно и вообще запрещено. Что делать? – покупать большую клеёнку. Тело замотают туда, уложив в гроб, как конфетку. А одежду символично разложат поверху.

Смерть и юмор

Есть четыре варианта развития событий: после смерти он действительно попадёт на стол патологоанатому, и его задумка реализуется. Второй – он отправится на экспертизу судебщику, где эта шутка уже будет не особо к месту. Третий вариант – его тело могут найти после определенного промежутка времени после смерти, когда тело будет находиться в состоянии поздних трупных явлений, то есть гниение, мумифицирование, скелетирование полное или частичное, то есть ткань участка кожи с весёлой надписью может не сохранить качество или не сохраниться вообще. Ну и четвёртый вариант – его тело могут вообще не найти.

Соответственно, всплывает вывод – никогда не нужно быть твёрдо уверенным в чём-то, даже если это неизбежно. В таком случае, стоит ли шутить с собственной смертью?