Жизнь в чуме на ямале

Ребята, мы вкладываем душу в AdMe.ru. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

Свое детство я провела на Крайнем Севере, в небольшом городке на Ямале. Летом ездила погостить к бабушке в Черноземье, где сочиняла байки про то, как живу в ледяном доме и дружу с белыми медведями. Наивные дети слушали с открытыми ртами и верили каждому слову. Забавно, но с возрастом ничего не изменилось. Однажды я в шутку сказала коллегам, что родители выбирают, какого оленя заколоть к моему приезду. Все отнеслись к этому серьезно, а один парень даже спросил, не могу ли я привезти ему немного оленины с нашего семейного стола.

Каждый год у меня появлялось новое фото с оленями. В День оленевода, который сейчас превратился в крупный фестиваль, привлекающий туристов, коренные народы Севера катали на оленьих упряжках всех желающих, пускали погостить в свои чумы. К слову, праздник проводится в конце марта — середине апреля.

Вы когда-нибудь задумывались, как выглядят северные просторы, когда сходит снег? На самом деле пейзаж остается почти прежним: белоснежные сугробы сменяются песчаными пустынями мраморного оттенка, из которых иногда выглядывают тоненькие сосны. Летом песок скрипит на зубах и прилипает к коже, потому что он везде и никуда от него не деться.

За чертой города на торфяных болотах, возле чистейших озер открывается величие природы, богатой грибами и ягодами. Но полюбоваться красотами не так-то просто: без специальной защиты комары и мошки уже через несколько минут не оставят живого места на коже.

Летние белые ночи создают особую романтику, поэтому вполне нормально в 3 часа после полуночи встретить на улице прогуливающуюся пару. Но золотой осени или цветущей весны горожане лишены: во-первых, цвести почти нечему, а снег тает так медленно, что березки умудряются распуститься еще посреди сугробов; во-вторых, те же березки едва ли успевают сбросить листву, на которой уже в конце сентября появляется первый иней.

Сильные морозы — любимое время у школьников. Каждое утро мы с надеждой бежали к телевизору, чтобы узнать, актированный день сегодня или нет. Если температура опускается ниже —36 °С, то малышам можно остаться дома. Старшим школьникам такое разрешалось только ближе к —41 °С. Но дети Севера настолько суровы, что не пропускали такого шанса погулять. Ведь обычно мы возвращались из школы ночью, хоть и учились в 1-ю смену (такой уж короткий световой день). Да и вообще, как заповедовал великий путешественник-полярник:

Коренные народы Севера в современном мире

На Ямале люди стараются жить в ладу с природой, как жили их предки. В Заполярье пасется крупнейшее в мире стадо оленей — 700 тыс. голов, вместе с ним кочуют ненцы — представители коренной народности Крайнего Севера. Цивилизация здесь пока еще не победила.

Фото Романа Мухаметжанова

Ходьба без правил

Строительство все новых и новых объектов нефтегазового комплекса оборачивается острой нехваткой пастбищ. Они сократились уже практически на треть от былых 700 миллионов гектаров. Стада вынуждены уходить все дальше в зону арктических пустынь.

— Столкновение с техногенной цивилизацией становится для этноса не просто испытанием, а самой серьезной угрозой для выживания, — рисует апокалиптическую картину эколог Худи. — Пугливым оленям не забодать железного соперника, они вынуждены отступать, по пути теряя поголовье. А когда исчезает оленеводческая отрасль, то вслед за ней исчезают целые народы.

Фото Романа Мухаметжанова

— Для всех скорость не больше шестидесяти, — не без обиды рассказывал один газпромовский деятель. — А эти прут напролом, и ничего не сделаешь. Тащусь за ними, как пастух, на джипе.

От полярной звезды слева

Фото Романа Мухаметжанова

Бригада Сэротетто каслает в самой северной части Ямальского полуострова. Три тысячи оленей, восемь чумов, одиннадцать пастухов и восемь чумработниц (эти должности занимают жены оленеводов). В отличие от обыкновенных домохозяек, им идет стаж и начисляется пенсия, что справедливо — все тяготы кочевой жизни они делят наравне с мужчинами.

К приезду гостей забили оленя. Такая традиция: преподнести прибывшим свежевырезанную почку с кровью. Отважился принять угощение только пилот Николай – у него дедушка был оленеводом, детство прошло на стойбище. Остальным досталось сваренное в котле оленье мясо. Руководила котлом жена Сергея Галя, без всякой пробы, на глазок, определяя готовность. Куски получились недоваренными.

– Сырое есть полезнее, — сказала она. – От цынги помогает, а после долгой варки никакой пользы.

У самой Галины все зубы на месте, что косвенно подтверждало ее жизненные выводы. Но некоторые члены бригады явно злоупотребляли кулинарией.

– В городе учились, — утонила Галя. — У всех, кто после института, плохие зубы.

Похоже, гранит науки оленеводам не на пользу.

– Как же без учебы? – не поняла шутку Галина. – В тундре нужны ветврачи, зоотехники. Один мальчик на рентгенолога учится. УЗИ будет делать оленям, как в Финляндии. Уже и аппарат в чемоданчике купили.

Это какой-то сюр! Сидим на краю земли, в чуме с печкой-буржуйкой, на шкурах, поджав ноги, потому что другой мебели здесь нет, едим, как первобытные, руками, а тут – УЗИ! Оленям! Буднично так…

Сергей, в своем углу живописавший приезжим, как правильно бросать аркан с плеча, доволен, что и его благоверная не подкачала, удивила гостей. Галина от смущения зарывается лицом в подушку: тише надо было говорить, все-таки не она здесь главная, а муж,. Ему решать, что про ненцев рассказывать, а что нет.

Сэротетто – знатный оленевод, с заслугами перед Родиной: лауреат Государственной премии, заслуженный работник сельского хозяйства, орденоносец и т.д. В такт каждой заслуге его жена Галя загибает пальцы, чтобы муж чего-нибудь не упустил. И правильно, а то однажды не сказал сразу, кто он такой — приезжий чиновник полчаса тыкал в карту, показывая дремучему аборигену город Москву.

.Знатный оленевод Сергей Сэротетто. Фото Романа Мухаметжанова

– Не все! – поправляет жену Сергей под дружный хохот бригады.– У нас еще олени без партбилетов.

– Ну ее, эту политику, — пугается Галя, — давай лучше чаю попьем.

Галина — хранительница очага и любимая жена ясавея Сэротетто. Фото Романа Мухаметжанова

Чум у ненцев ставит только женщина. Никаких исключений – будь ты хоть больная или беременная. Однажды, на восьмом месяце, Галя неловко повернулась под грузом и родила мальчика прямо посреди тундры.

– Ничуть не испугалась, – уверяет она. – Быстро обложила ребенка сухим ягелем, обмотала в теплое и, уже пустая, стала заканчивать чум. Муж стадо пригнал, а у нас и печка горячая, и сынок спит.

Похоже, небесный знак был и при рождении галиного первенца. Со счастливой улыбкой она вспоминает, что тогда Сергей поцеловал ее первый раз в жизни. Такого не было, даже когда поженились. Ненцы очень сдержанны в чувствах, на людях стараются вообще их не показывать. Если в тундре заискрила любовь и рождается новая семья, миру об этом объявляют самым простым способом: девушка начинает ладить новый чум, а парень ставит нарты поближе к этому месту.

Бывает и по другому. Лиде, распивающей с нами чай, нашел жениха отец. Девушка суженого знать не знала, он каслал в другой бригаде, за тысячу километров отсюда. Но любовь получилась, потому что отец не мог ошибиться, выбирая для дочери судьбу.

– Пока еще у ненцев принято слушать старших, — просто говорит Лидия. — Это важно: как ветка питается от корня, так и детям передается родительская мудрость.

Лида, между прочим, закончила институт, имеет диплом ветеринара. С образованием бы и в городе не пропала, но тоска по тундре была такой сильной, что девушка едва не зачахла, пришлось отцу поторопиться с выбором жениха.

Высшее образование не разлучило чумработницу Лиду с тундрой. Фото Романа Мухаметжанова

Сейчас у них уже двое детей – пяти и шести лет. Еле-еле вытолкали в поселок, чтобы родила там, под присмотром аккушерки. С первым Лида сбежала в тундру через неделю, второго родила в вертолете, едва приземлились. Еще и требовала, чтобы летели обратно.

– Такая сила сюда тянет, что пешком уйдешь… — с пониманием поддакивает Галина. – В поселке у нас есть квартира, но я уже лет пять там не была и не тянет. Что там хорошего? Душа скована. Есть не могу, спать не могу. Шкур настелешь, а все равно не чум.

– Но там, — говорю, — хотя бы ванна, туалет теплый, а здесь-то куда ходите?
– Под ветер, — смущаются женщины. – Если мужчины на улице, то и терпишь до темноты.

Помыться, похоже, тоже есть где – в чуме умывальник, привязанный к палке, под ним таз, на печке чайник с горячей водой. Приспособились. Детей купают редко, у грудничков никаких памперсов или подгузников – лежат в растертом в порошок ягеле – сухо, тепло и никакого запаха. Это же средство гигиены используется женщинами и в критические дни.

Галя Сэротетто, например, за всю жизнь ни разу не пользовалась косметикой, а на лице – ни одной морщинки. Умывается оленьим молоком, руки смазывает оленьим жиром – что еще надо, чтобы выглядеть на все сто? Молодежь, по ее наблюдениям, уже вольничает и многим это не на пользу: от косметики кожа становится как наждачка, накрашенные ресницы слипаются, можно повредить глаза.

Ну какие-то женские радости должны быть в тундре, а то уж такая благостная картина, что скулы сводит.

– Есть радость, — вспоминает Галя. — Халат байковый, новый – Сергей купил. Еще платок был нарядный с кистями, его олешка сжевал.

Ну что ты будешь делать с этими чумработницми! Разводят руками: такой образ жизни.

Но вообще-то в тундре с большей охотой говорят не о себе, а об олене.
– Олень для нас священное животное, — распинался Сергей. — Это наша еда, одежда, транспорт, жилье, наша сберкнижка и пенсия в старости.

Фото Романа Мухаметжанова

Не переводятся советчики, особенно из числа реформаторов оленеводства, которые считают, что забей ненец всех своих оленей на мясо, мог бы жить в Сочи, на проценты, а не в промерзшей насквозь пустыне за весьма скромную колхозную зарплату. А если бы ненцы еще умели считать по-рыночному, и не отдавали бы срезанные панты оленей кому попало за мешок макарон, а сушили их и продавали за границу по 7 долларов за грамм, то к старости можно заиметь и особнячок на Лазурном берегу.

– Если кто пойдет на такую коммерцию, он – не ненец, — сказал как отрезал Сэротетто. — В тундре мера всех вещей — жизнь.

– Не полегло! — возражает Галина. – С оленя все, до последней жилочки, идет в дело и приносит пользу. Мясо едим и сдаем – это раз, мужчинам шьем малицы, женщинам – ягушки. Это два. Лапы идут на обувь – на кисы и бурки, высушенные жилы – на нитки. Косточки – собакам, обломки рогов – играть детишкам. Отходов – никаких. Есть еще где-нибудь такое производство?

Такого – точно нет. Жаль, что олени водятся только в тундре. Другим регионам России они бы тоже не помешали.

Ямальские ненцы освоили северные рубежи задолго до того, как сюда пришли газодобытчики. Они бороздили тундру во времена, когда о нефти еще даже не знали. И с тех пор их жизнь почти не изменилась. Они все так же со стадом оленей кочуют по бескрайним снегам и стараются ужиться с нефтяными вышками и рыночной экономикой, не забывая о своих традициях.

Зимой лютые северные ветра и морозы в -50, летом комары и болота. Для любого горожанина такие условия считаются экстремальными, и он вряд ли сможет в них выжить. Для аборигенов севера — это привычные будни.

Как живут оленеводы в тундре?

Как и сотни лет назад, ямальские оленеводы ведут кочевой образ жизни. Живут в чуме. Это такое сооружение из деревянных шестов, которое обтягивают оленьими шкурами. Самое что ни на есть доступное жилье. Собирается оно буквально за полчаса. При этом ставить чум — исключительно женская работа. Хотя некоторые современные оленеводы временами отходят от этой традиции и помогают своим спутницам устанавливать дом.

А делать это приходится часто. Оленеводы не сидят на месте дольше двух-трех дней. За это время оленье стадо съедает и вытаптывает весь мох в округе — нужно идти дальше, чтобы животным было чем питаться.

Как правило, в одном чуме проживает около 5-10 человек. Это одна или две семьи. Несмотря на тесноту в этом жилище есть много правил, нарушение которых прощают разве что только приезжим гостям, не знающим традиций. Например, есть мужская половина чума. Женщинам на нее вход воспрещен. Обходить печь сзади тоже нельзя. Прислоняться к некоторым шестам, на которых держится чум, категорически запрещается. Не меньше ограничений и снаружи. Женщинам, к примеру, нельзя заходить за чум.

Как современные технологии изменили жизнь кочевников?

Современные технологии не могли повлиять на жизнь оленеводов. В каждом чуме непременно есть электрогенератор. Заводят его нечасто — нет необходимости. Но когда появляется электричество — вокруг розеток собираются многие чумовые обитатели. Как правило, молодежь спешит зарядить свои мобильные телефоны. А если они находятся недалеко от фактории или какого-то поселка и есть связь, то все спешат в интернет: узнать, как дела у друзей, почитать новости. В некоторых чумах есть даже небольшие плоские телевизоры и спутниковые тарелки. Вечерами они собираются у экрана, чтобы вместе посмотреть фильмы.

Как они моются и ходят в туалет?

Несмотря на жизнь в тундре оленеводам тоже нужны деньги. Часть ямальских кочевников работает на местные оленеводческие компании и за зарплату выпасает совхозных оленей, из которых потом сделают колбасу и прочие ямальские деликатесы. Другие пасут только собственное стадо и зарабатывают на сдаче мяса и продаже оленьих рогов и пантов (последние, рога молодого оленя, особенно ценится в Китае).

Александр говорит, что доходы в совхозах небольшие — 30-40 тысяч в месяц на семью. Деньги нужны, чтобы купить топливо для генераторов и снегоходов, крупы и макароны, хлеб, накопить на новый снегоход. А с продажи мяса на забойных комплексах можно откладывать на квартиру в поселке, чтобы было куда переехать из тундры при необходимости.

Но, как и много веков назад, в тундре богатство оленевода до сих пор измеряют размером его стада. Например, у зажиточного кочевника может быть стадо из двух-трех тысяч оленей — тогда его можно считать настоящим миллионером. Тех, у кого стадо меньше 500 голов, уже считают бедными.

Как ненцы ориентируются в тундре?

У ненцев фантастические навигационные навыки. Представьте, что вы посреди тундры: вокруг до самого горизонта только бескрайнее снежное поле. Горожанин сгинул бы в этих снегах, и его никто бы не нашел. Кочевники же знают каждый холмик, каждый кустик, как свои пять пальцев. Для них тундра — как одно большое общежитие. Они всегда точно знают, где находятся сами и знают, где кочуют друзья и родственники несмотря на расстояния и отсутствие связи. Отправиться за сотню километров в гости в чум к друзьям им все равно, что нам сходить к соседям. И несмотря на отсутствие каких-либо видимых горожанину ориентиров они всегда приезжают точно туда, куда ехали.

Как женятся оленеводы?

Дружеские и семейные связи вообще имеют особенное значение для оленеводов. Брачные союзы считаются божественными и нерушимыми. Конечно, в современном мире девушки часто стали выходить замуж за мужчин другой национальности, а парни выбирают себе в жены девушек из городов. Но старшими это не возбраняется. Однако есть и семьи, которые до сих пор чтят старые традиции. Бывает, что юноша и девушка могли встретиться где-то в тундре, познакомиться в поселке, когда приезжали за провизией, или на каком-то празднике. А есть и случаи, когда отцы решают, за кого отдать дочь — сами подыскивают достойного жениха. В таких случаях молодые впервые могут встретиться уже на своей свадьбе.

Свадьба, как и любое торжество здесь, сопровождается забитием оленя. Тундровые жители привыкли есть сырое мясо и запивать его еще теплой кровью животного. Самому почетному гостю вручают деликатес — свежую кровавую почку оленя. Делается все быстро, пока мясо не замерзло.

Как дела у них с религией?

С религией у оленеводов очень специфичные отношения. Все они язычники и поклоняются собственным богам и идолам. Они чтят традиции и с почтением относятся к священным местам. Но современный мир повлиял, в их чумы пришло и христианство. Неудивительно увидеть в чуме уголок с иконами православных святых, стоящих на специальном сундуке, в котором хранятся ненецкие идолы.

Полуостров Ямал – одно из самых малонаселенных мест России, ведь почти вся его территория находится в зоне вечной мерзлоты. Ямал в переводе с языка ненцев, населяющих этот полуостров, переводится как “край мира”.

Ненцы издавна живут в территории Ямала. Их жизнь тесно связана с природой. Каждый год ненцы мигрируют с севера на юг и обратно, ориентируясь на сезон нереста рыбы и наличие питания на пастбищах для оленей, ведь за счет этого они и живут.

Оленей ненцы ловят с помощью арканов, в пищу употребляют мясо без всякой обработки, сырым. Для одной семьи из пяти человек туши одного оленя хватает на 2 недели пропитания.

Оленьими шкурами ненцы обтягивают свои жилища – чумы.

С потеплением климата изменились пути миграции оленей и ненецкий народ был вынужден отойти на северную часть полуострова.

Сырое мясо едят даже дети

Показаны страшные картины. Не могу поверить в то, что так живут все эти люди.

Что-то не вериться, что они постоянно питаются сырым мясом.

Ничего тут страшного нет. Родись вы в такой семье, и тоже будете так жить.
Что в человеке включается, что программируется, то и выстраивается. Маугли, которых находят в логове волков, бегают 55 км в час, причем, на всех четырех. Если бы ребенка приютила и выкормила медведица, он бы лазил по деревьям, как медведь…Страшно, когда сравниваете. Если с графиней 19 века, пьющей кофий из крохотной чашечки, отставляя мизинец, тогда страшно…Ужас…

Там есть больше нечего. Мох чтоль жевать с песком? Продуктов им за 100 км никто специально не повезет.

Короткий, но интересный рассказ. Интересно было бы еще узнать от кого-нибудь из них самих о ихней жизни… Что для них ценно, что думают о своей жизни и об окружающим их мире , как они выражают свои чувства, какими они видят нас, что им в нас нравиться, что в нас не нравиться, о чем мечтают?…

Лучше этого не знать: о куске пожирнее и побольше, о чуме тёплом и без мошкары, да о том, чтобы подобные нам им жить не мешали…. Пусть уж живут с Богом и нас не смущают своим средневековьем…

35 лет назад была я там (Арктический круиз на теплоходе). Нормально они там живут и даже самогонку из ягеля гонят. Детей, что постарше, на весьучебный год отправляют учится в интернат. Самое страшное было – это то что все пьют. Конкретно это было на о.Вайгач. А ещё они промышляют песцами. Оленей запрягают в сани и гоняют будь здоров по мху, не догонишь и живут, хоть в плохих деревянных, но домишках. А в поселках вдоль Енисея вообще цивильно: есть магазины и даже телевизоры продавали. И это 35 лет назад, не говоря уже о наших днях. Хотя одежда была такая же.

Это вы верите всякой фигне? У них не по одному снегоходу, за водку нифига только бабосы. Оленя вы видали. Как сказано ТУША ОЛЕНЯ. О-О-О-О. У меня на балконе олешка лежит, если наша семья из 4-х человек только его будет есть в лучшем случае на 5 дней хватит. И дороговатая выйдет жратва. С чайником фотка ближе всего к правде. Плазма только в кадр не попала.

Может сырое мясо для них как дополнение к пище. Десятки тысяч лет люди жарят, вялят мясо. Может на севере не хватает сырой крови в пище.

Я лет 25 тому по 2 – 3 раза в год в командировки к ненцам летал, хоть и не на Ямале, жил неделями, уже тогда они вполне цивилизованы были, есть чуть западнее ямальских оленеводы единоличники, изначально не признававшие законы советской власти, те поближе к природе будут. Дрова, продукты колхозным оленеводам на вертолетах завозят, почти у всех жилье в поселках есть, “дикость” зависит от самих людей – одним ничего не нужно, тогда не заморачиваются чистотой и комфортом, но я жил и в чумах, хозяйки которых дважды в день уборку затевали, поесть у них первое, второе, третье, пирожки с ягодами, курево в заначке, генератор и пр. А сырое мясо – нормальная еда, она как дополнение к обычному рациону, когда забьют оленя – ничего не уничтожается термической обработкой. Теплая кровь – 100 грамм накатишь и никакого спирта не нужно, во всяком случае мне (аборигены спирт предпочитают). Живая кровь дает прилив сил, легкую эйфорию, утончается восприятие.Что нравилось в той жизни – становишься частью природы, всё зависит, в том числе и выживание, от самого, вся цивильная шелуха слетает. Потому, наверно, часть русских тоже выбирает такой образ жизни, или становятся проводниками и пр. Но многие аборигены наоборот, стремятся в города и поселки.

• Экология
• Контекст
• Репортажи

09. 09. 2016

Мы сидим в квартире Алексея Ненянга, ненца-тундровика с Ямала. Эту квартиру, которая по устройству быта не сильно отличается от чума, он получил по программе обеспечения тундровиков жильем и делит крышу с огромной семьей брата. Алексей и его родственники оказались в эпицентре сибирской язвы, вспышка которой произошла на полуострове в этом году. Всю семью эвакуировали, женщин и детей положили в больницу для профилактики антибиотиками, чумы (традиционные шалаши ненцев) вместе со всей утварью сожгли, нарты (сани, которые ненцы используют для передвижения) обработали специальным раствором. Алексей смотрел, как горела его жизнь.

Полуостров Ямал из окна вертолета Фото: Steve Morgan/Greenpeace

— А у тебя сколько оленей?

— У меня нет оленей.

— Как нет? Ты, значит, совсем бедная?

В конце учебного года мальчик упрашивал свою семью подарить Татьяне хотя бы одного оленя, ведь без них жить нельзя. Олень — это жизнь.

Дети кочующих ненцев учатся в интернатах. От стойбища до стойбища десятки, а то и сотни километров, организовать школу в тундре невозможно. Поэтому в начале сентября вертолет облетает стойбища и забирает детей в школу. Татьяна Рочева работает поваром в школе-интернате и рассказывает о своей профессиональной боли: накормить детей коренных ненцев поначалу очень тяжело — из дома они привозят сырое мясо, а когда оно заканчивается, едят только хлеб и чай. Спят, не раздеваясь и не расправляя кровать, как дома. А для одной ученицы пришлось освободить… шкаф, в котором она сидела часами — замкнутое пространство напоминало девочке родной чум.

Что им скрывать

Ненка разводит огонь в чуме, чтобы вскипятить чай Фото: Steve Morgan/Greenpeace

Мы выходим из квартиры Алексея на улицы поселка Яр-Сале — райцентра Ямальского района ЯНАО. Еще один такой же поселок вряд ли есть на белом свете. Яр-Сале находится в приграничной зоне, кого попало сюда не пускают: иностранцам, например, необходимо подавать в ФСБ заявку на пропуск и два месяца смиренно ждать. Нашему иностранному фотографу на 59-й день после подачи заявления отказали в чести увидеть Яр-Сале без объяснения причин. Жаль. Думаю, этот поселок его бы поразил: здесь прямо на вечной мерзлоте цветут цветы, на улице через громкоговорители играет жизнерадостная музыка, звучат объявления местного дома культуры, здания строят из цветного кирпича, а городские службы каждый сезон перекладывают на центральных улицах плитку, которая никак не хочет лежать на болотистой почве тундры. Внешне поселок создает ощущение арктического оазиса.

— Меня забрали прямо у вашей гостиницы.

— В каком вы участке? Требуйте объяснить основания задержания.

— Я в отделении психонаркологии.

Ненецкие женщины шьют национальные одежды своими руками из оленьих шкур Фото: Stephen Nugent/Greenpeace

Мы идем в местную администрацию и вежливо просим показать постановления, которые запрещают выезжать из поселка. Карантин был объявлен распоряжением губернатора ЯНАО Кобылкиным, но соответствующее распоряжение в открытых источниках не появилось. То постановление, которое удалось раскопать юристам Гринпис России, не содержало самого важного — приложений, по которым определялись ограничительные мероприятия и границы карантинной зоны. Сообщить нам об этих границах мы и просим администрацию.

Чай и нефть

По притоку Оби мы добираемся до живописного холма, на котором белеют два чума. Нас встречает Виталий Сэротэтто, добродушный пожилой ненец. Мы проходим в чум, внутри на костре закипает чай — без чая здесь дела не делаются, и разговоры не ведутся. Крепкий, душистый чай в тундре — атрибут уюта и знак гостеприимства, серьезные разговоры начинаются после второй чашки.
Стадо Виталия от сибирской язвы не пострадало — паслось далеко от очага. Но ненцу хочется поведать нам и о другой язве на полуострове — нефтяном и газовом освоении.

Олень для коренного жителя — это еда, одежда, транспорт и деньги Фото: Steve Morgan/Greenpeace

С улицы в чум вместе с детьми забегают такие же озорные и добродушные собаки, одна из них оказывается соседской и быстро выпроваживается наружу. Хозяева предлагают нам еще рыбы, по кругу передается рюмка с водкой — каждому по 100 грамм, только чтоб согреться. Ненцы — люди очень широкой души. В их простоте есть и сила, и наивность. Наверное поэтому как-то по-особенному тоскливо слушать, как природа вокруг них умирает, и чувствовать беспомощность, которую чувствуют они перед неумолимо наступающей на оленьи пастбища индустриализацией Ямала. Индустриализацией, которая в то же время принесла квартиры и снегоходы, возможность лечить и учить детей, продавать оленей.

Состояние рек и количество рыбы очень важны для ненцев, живущих за счет рыбалки Фото: Tatiana Vasilieva/Greenpeace

У нас тюрьму построили

За сутки до перелета наш источник в Яр-Сале сообщает, что в Новый порт нам лететь не дадут, остановят любым способом. Нефтяники, спецслужбы, администрация — здесь, на Севере, все они связаны и охраняют интересы друг друга. Вот вам и еще одна язва.

Мы перебираем все возможные способы остановить нас перед посадкой в вертолет: проблемы с командировочными удостоверениями, перевес багажа, нелетная погода, даже подброшенные наркотики (такое уже было), но почему-то не думаем о самом простом — отсутствии билетов. Конечно, ведь они у нас есть, купленные неделю назад в кассе аэропорта Салехарда.

Ненецкая семья на разбитой дороге Фото: Stephen Nugent/Greenpeace

*** Имена действующих лиц изменены во избежание их дальнейшего преследования.

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

• Новое
• Поднажмем

Полуостров Ямал из окна вертолета

Ненка разводит огонь в чуме, чтобы вскипятить чай

Ненецкие женщины шьют национальные одежды своими руками из оленьих шкур

Олень для коренного жителя — это еда, одежда, транспорт и деньги

Состояние рек и количество рыбы очень важны для ненцев, живущих за счет рыбалки

Ненецкая семья на разбитой дороге

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.

Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.

По всем вопросам обращайтесь на [email protected]

Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter

• ВКонтакте
• Facebook
• Twitter
• Telegram
• Instagram
• Youtube
• Flipboard
• Дзен

Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter

(Протокол № 1 от 20.01.2020 г.)

Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам "Нужна помощь"

Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
Номер счета получателя платежа: 40703810238000002575
Номер корр. счета банка получателя платежа: 30101810400000000225
Наименование банка получателя платежа: ПАО СБЕРБАНК РОССИИ г. Москва
БИК: 044525225

Персональные данные обрабатываются Фондом для целей исполнения договора пожертвования, заключенного между Вами и Фондом, для целей направления Вам информационных сообщений в виде рассылки по электронной почте, СМС-сообщений. В том числе (но не ограничиваясь) Фонд может направлять Вам уведомления о пожертвованиях, новости и отчеты о работе Фонда. Также Персональные данные могут обрабатываться для целей корректной работы Личного кабинета пользователя Сайта по адресу my.nuzhnapomosh.ru.

Персональные данные будут обрабатываться Фондом путем сбора Персональных данных, их записи, систематизации, накопления, хранения, уточнения (обновления, изменения), извлечения, использования, удаления и уничтожения (как с использованием средств автоматизации, так и без их использования).

Передача Персональных данных третьим лицам может быть осуществлена исключительно по основаниям, предусмотренным законодательством Российской Федерации.

Персональные данные будут обрабатываться Фондом до достижения цели обработки, указанной выше, а после будут обезличены или уничтожены, как того требует применимое законодательство Российской Федерации.