Вич не повод расстаться с другом

Больше тридцати лет мир живет с проблемой смертельного СПИДа. Эта болезнь до сих пор неизлечима, трудно диагностируема и коварна. А сколько мифов вокруг ВИЧ и СПИД! Например, про "безопасный секс" c презервативом и про то, что ВИЧ через слюну не передается. День борьбы со СПИДом, который отмечается 1 декабря, еще один повод поговорить об этой болезни.

В России растет количество ВИЧ-инфицированных

1 декабря в мире отмечается всемирный день борьбы со СПИДом. Каково же положение с заболеванием ВИЧ и СПИД в России? Вот только некоторые цифры, подготовленные к знаковой дате Федеральным научно-методического центром по профилактике и борьбе со СПИДом.

К концу нынешнего года количество ВИЧ-инфицированных достигнет миллиона человек, а количество заразившихся в 2014 году, по оценкам медиков, 80 тысяч. Каждый день ВИЧ заражается около двухсот человек — из них половина молодые женщины в возрасте 25-35 лет.

Пальму первенства среди общего количества заразившихся ВИЧ держат:

• "инъекционные" наркоманы — 57 процентов
• остальные — обычные мужчины и женщины, ведущие беспорядочную сексуальную жизнь.

Можно заметить, что глава вышеупомянутого федерального центра, академик РАН Покровский, сообщил об изменении общемировой стратегии в борьбе со СПИДом. Если коротко — то привычные (и уже слегка набившие оскомину) меры профилактики в виде пропаганды использования презервативов в развитых странах отходят на задний план.

Что, вообще, неудивительно. Хотя бы потому, что:

несмотря на множество сайтов, посвященных СПИДу, вероятность заражения через слюну больного откровенно высмеивается — но сам открыватель опасной инфекции, нобелевский лауреат Люк Монтанье, придерживался на этот счет совсем другого мнения.

Да и профессиональные инструкции для медиков в случае попадания слюны (или других биологических жидкостей) больного:

• в глаза
• на слизистые оболочки

категорически требуют немедленно промыть их дезинфицирующими растворами. А потом несколько месяцев принимать антиретровирусные препараты - что явно делается с учетом отнюдь не мнимой "безопасности" слюны носителя ВИЧ.

В применении же к обычным влюбленным, это означает, что презерватив лишь уменьшает риск заражения ВИЧ здорового партнера от больного. Но тот же страстный поцелуй (да еще и с укусом, что нередко случается на высоте страсти) может привести к фатальному исходу, от которого "изделие номер 1" спасти не сможет при всем желании.

Возвращаясь к информации профессора Покровского, в мире сейчас делается упор на раннюю диагностику ВИЧ — и как можно более раннее начало лечения ВИЧ-инфицированных.

Вообще, в немедицинской прессе и на форумах термины:

• ВИЧ (вирус иммунодефицита человека)
• СПИД (синдром приобретенного иммунодефицита)

часто используются как синонимы. Но это далеко не всегда так.

ВИЧ — это просто возбудитель болезни, а ВИЧ-инфицированный — носитель этого вируса. Когда клинически это носительство практически никак не проявляется — за исключением разве что наличия в крови антител к вирусу, которые, увы, неспособны справиться с ним радикально.

А вот когда вирус начинает свою разрушительную работу по уничтожению иммунитета, тогда это и проявляется СПИДом. Который убивает свою жертву порой за несколько лет.

Однако, если начать прием антиретровирусных препаратов на стадии носительства ВИЧ, СПИД может не развиться вообще. Или же — в очень глубокой старости. Что, в общем, равнозначно возможности для человека прожить почти полноценную жизнь.

Остановка за малым — ранней диагностикой ВИЧ. А с этим в России, увы, большие проблемы.

Собственно, основная проблема одна — тестирование на ВИЧ является исключительно добровольным. Даже в больнице, при поступлении пациента из "группы риска" (того же наркомана, например) врачи формально не имеют права сделать ему анализ крови на ВИЧ без его согласия. И при отсутствии такового сами подвергаются риску заражения ВИЧ, поскольку не знают, какими мерами предосторожности пользоваться при общении с такими пациентами.

"СПИ один" и "СПИ дома"

Но в отношении к наркоманам обычно осторожность проявляется по умолчанию.

Но ведь не каждый ВИЧ-инфицированный является наркоманом — среди них есть и абсолютно непричастные пагубной привычке люди.

А взять, например, тестирование самых что ни на есть уязвимых групп — молодежи брачного возраста? Пока что лучшими достижениями могут похвастаться:

где всем молодоженам предлагается перед свадьбой сдать анализ на наличие ВИЧ-инфекции.

Но там эта инициатива исходит от местного духовенства, да и местные патриархальные традиции почтения к старшим несравнимы с остальной Россией. Попробуй не выполни "рекомендацию". А вот в других российских регионах подобная практика если и будет введена, то явно станет не общепринятой.

В этой связи уместно вспомнить, что в советские времена в кожно-вен-диспансерах лечение больных гораздо менее опасным сифилисом начиналось лишь тогда, когда пациент честно рассказывал доктору о своих сексуальных контактах: "когда, с кем и где".

Не потому, что медики страдали излишним любопытством — просто:

• как можно более раннее обследование
• и профилактическое лечение

"объектов контакта" позволяло "обрубить" распространение настоящей эпидемии венерических болезней.

Но потом началась:

• гласность
• демократия
• свобода
• права личности

появились "кабинеты анонимного лечения" — и весьма эффективная борьба с "болезнями любви" почти сошла на нет. И победная ходьба СПИДа — итог именно указанной парадигмы.

Трагедия российского общества, в том числе и в плане венерических болезней, не в последнюю очередь заключалась в том, что "покинув берег свой родной — оно к другому так и не пристало".

Вообще, врачи-инфекционисты и дермато-венерологи не зря иронично говорят, что "лучшее средство от СПИДа:

• "СПИ один"
• "СПИ дома".

• либо вообще не вступай в половые связи
• либо имей одного партнера, жену или подругу, и не ищи приключений на стороне.

Так ведь еще во время войны немецкие врачи, осматривающие угнанных в Германию на работы советских девушек, отмечали, что практически все они девственницы! Да, на Западе — другая традиция, "свободная любовь".

Ну, а у нас "свой путь". Брачные контракты и анализы — пошлый западный рационализм, нам это неромантично. А девственность до брака сохранять (и хранить верность в самом браке) — это уже "устарело". В итоге — имеем что имеем, эпидемию СПИДа и не только…

Думается, что единственная мера, способная переломить ситуацию (кроме, увы, фантастической надежды на возрождение нравственности) — это введение обязательной периодической "диспансеризации" на предмет заражения ВИЧ-инфекцией. С сохранением "врачебной тайны" и всего прилагающегося, но тем не менее.

Остальные меры, вроде "пропаганды безопасного секса" (который просто не может быть таковым в принципе, даже с самым надежным презервативом) — это толчение воды в ступе. И прекратить распространение "чумы 21 века" они не в состоянии. Чем раньше поймут эту нехитрую вещь и законодатели, и общество в целом, тем раньше может наступить перелом в борьбе со СПИДом.

19 апреля 2018 8:06

Ольга, 32 года

Мне хотелось умереть. Я думала, что жизнь кончена, что меня такую никто не возьмет замуж, и детей у меня никогда не будет. Ощущение такое, что ты грязь, зараза и всех вокруг заражаешь через ложку, тарелку. Хотя знаешь, что ВИЧ не передается в быту. Я съехала от родителей и стала жить одна. Даже сейчас, спустя почти 12 лет, я не могу рассказать им о ВИЧ. О моем статусе знают только самые близкие друзья. Они воспринимают меня абсолютно нормально, не делая акцент на заболевании.

В какой-то момент пришло осознание, что жалеть себя и даже умереть — проще простого, что надо брать себя в руки и жить.

Я периодически встречаю людей, которые не могут самостоятельно передвигаться и сами себя обслуживать, и убеждаюсь, что ВИЧ — не приговор

С будущим мужем я познакомилась спустя три года. Очень боялась ему сказать о ВИЧ, но сказала сразу. Он был в шоке. Я думала, что мы больше не увидимся, но он остался. У нас долго не было интимных отношений. Он не любил заниматься сексом с презервативом, а в моем случае без него никак. В конце концов он принял эту ситуацию, мы поженились, и у нас родился здоровый сын. Ребенка зачали обычным способом — это был мой единственный незащищенный половой акт с мужем. Врачи рассказали, что нужно делать, чтобы он не заразился. К сожалению, наш брак вскоре распался. Муж никогда не говорил об этом, но мне кажется, что это из-за ограничений в сексе. Без интимной жизни отношения расклеились.

Сейчас я знакомлюсь с молодыми людьми, хожу на свидания. Кто-то, узнав мой ВИЧ-статус, сразу исчезает, а кто-то продолжает общение. Конечно, всегда страшно рассказать о ВИЧ, потому что не знаешь, какая будет реакция. Но нужно научиться воспринимать это не как поражение, ведь отношения не складываются по многим причинам. Например, многие мужчины, не знающие моего статуса, не готовы принять меня вместе с ребенком. Мне что, отказаться от ребенка? Нет. Проблема не в ребенке, а в том, что именно этот мужчина не готов общаться с женщиной, у которой есть ребенок. Значит, этот мужчина не для меня. Так же и с ВИЧ.

Я периодически встречаю людей, которые не могут самостоятельно передвигаться и сами себя обслуживать, и убеждаюсь, что ВИЧ — не приговор. Мы живем нормальной полноценной жизнью: работаем, любим, рожаем здоровых детей — и это большое счастье.

Екатерина, 42 года

Незадолго до свадьбы мы с мужем сдали анализы, и оказалось, что у него ВИЧ. Он запаниковал и предложил расстаться, оставив последнее слово за мной. Я эту новость как-то спокойно восприняла, сказала только, что и с ВИЧ нормально живут — среди моих знакомых уже были дискордантные пары.

Оказалось, что женщины по несколько лет жили с ВИЧ-положительными мужчинами, занимались незащищенным сексом и не заражались. Потом я наткнулась на диссидентские форумы, а одна знакомая стала меня убеждать, что потеряла ребенка после терапии. В общем, на какое-то время я стала ВИЧ-диссиденткой. Муж по этому поводу ничего не говорил, но чувствовал себя прекрасно и терапию не принимал. Мы не предохранялись. Вскоре я забеременела и родила здорового ребенка. Врачам о статусе мужа не говорила. Сама тоже была здорова.

Санитарки в роддоме, зная о моем ВИЧ-статусе, боялись заходить в бокс, чтобы вымыть пол

Потом у меня была неудачная вторая беременность, а когда я забеременела в третий раз, анализы показали, что у меня ВИЧ. Это случилось на третий год нашей совместной жизни. Но даже после этого я не хотела принимать терапию, искала обходные пути. Вскоре мое состояние ухудшилось, и я решила пообщаться с диссидентками, которые уже родили. Писала им личные сообщения, спрашивала, как дела. В основном мне не отвечали, у тех, кто ответил, дела были не очень. Поэтому в середине беременности я решила, что надо пить лекарства. Ребенок родился здоровым. Помню, санитарки в роддоме, зная о моем ВИЧ-статусе, боялись заходить в бокс, чтобы вымыть пол.

Сейчас думаю, что лучше бы я предохранялась, потому что мужа, как мне кажется, гложет чувство вины. Еще я стала весьма агрессивной по отношению к диссидентам. Среди моих знакомых по-прежнему есть пары, которые так же халатно, как и мы когда-то, относятся к терапии. Я пытаюсь их переубедить.

Александра, 26 лет

Я узнала, что у меня ВИЧ, в 2009 году. Для меня это не было шоком: я много лет употребляла инъекционные наркотики и спала с ВИЧ-положительными. Пришла в СПИД-центр, скорее, подтвердить диагноз и встать на учет. На тот момент я уже отказалась от наркотиков.

Однажды в дверь моей квартиры позвонил оперуполномоченный, который опрашивал жильцов: одну из квартир в нашем подъезде обокрали. Так я и познакомилась со своим будущим гражданским мужем. Его коллеги давно работали в отделении и знали меня с другой стороны. Думаю, они его предупредили. Но и я еще на этапе ухаживаний сказала ему, что раньше употребляла наркотики, что у меня ВИЧ и гепатит С. Это его не испугало. Единственное, что он спросил, — могу ли я родить здоровых детей.

Мы прекрасно жили. Секс — только с презервативом. Когда решили завести ребенка, высчитывали овуляцию и шприцем вводили в меня сперму. Забеременела, мне назначили антиретровирусную терапию, вирусная нагрузка упала до нуля и мы перестали предохраняться. У нас родилась здоровая дочь, сейчас ей почти пять лет.

Через пару лет наши отношения себя изжили. Я думала, что никому такая холера, кроме мужа, не нужна. Но, когда мне понравился другой мужчина и я рассказала ему, кто я и что я, он не испугался, сказал, что все нормально. Тогда я поняла, что мои страхи — это просто предрассудки. И ушла от мужа. Правда, с новым другом мы прожили недолго: по сути я уходила не к нему, а от первого мужа.

Мы с мужем живем в одном доме с его братом и невесткой. Недавно по телевизору показывали передачу про ВИЧ — так они в один голос орали, что всех зараженных нужно в лес, за забор отправлять

Сейчас я уже три года живу с другим мужчиной. Я и его сразу предупредила, что у меня ВИЧ. Он тоже из бывших наркозависимых, но у него только гепатит. Я свой гепатит С вылечила, принимаю терапию, вирусная нагрузка нулевая — я не заразна. Больше боюсь от него гепатит С обратно получить — лечение было тяжелое.

Мы с мужем живем в одном доме с его братом и невесткой. Недавно по телевизору показывали передачу про ВИЧ — так они в один голос орали, что всех зараженных нужно в лес, за забор отправлять. Им лучше о моем диагнозе не знать.

Роксана, 33 года

Мы познакомились в группе анонимных созависимых. Виделись пару раз, он меня заинтересовал. Потом случайно встретились в метро: оказалось, живем в одном районе. Пока ехали, разговорились и с того дня стали общаться чаще. Ну и как-то завязались отношения. Он пригласил меня на свидание, а потом признался, что у него ВИЧ — заразился, когда употреблял наркотики. Я отреагировала на это спокойно, так как знала, что мне ничего не грозит, если контролировать вирус и соблюдать меры предосторожности. Через какое-то время мы решили пожениться. Мама узнала о ВИЧ-статусе моего будущего мужа и пыталась меня предостеречь, но я объяснила, что мне ничего не грозит. Я не боялась заразиться, но раз в полгода сдавала анализы. Был небольшой страх, что он может рано умереть, но я знала много случаев, когда люди с ВИЧ жили долго. Вера в лучшее рассеивала страхи.

Через полгода совместной жизни, когда вирусная нагрузка у мужа стабильно не определялась, мы стали практиковать незащищенный секс. Это был наш осознанный выбор. Правда, поначалу муж отговаривал меня, потому что боялся за мое здоровье. Потом мы решили завести ребенка. Беременность планировали заранее, сдали все анализы, консультировались с врачами. В итоге у нас родилась здоровая девочка. Маме пришлось соврать, что мы предохранялись, а ребенка зачали с помощью искусственной инсеминации, очистив сперму. Так ей было спокойнее.

Мы с мужем прожили вместе девять лет, потом развелись: чувства ушли. У него не было постоянной работы, а у меня, наоборот, был карьерный рост. Когда мы только начали жить вместе, записывали желания на каждый год: путешествия, важные покупки, личностные достижения. Ничего не сбылось. Все приходилось планировать самой. Мне не хватило в муже решительности и действий, но ВИЧ тут ни при чем, это вообще проблема российских мужчин.

Все новости

Они живут с вирусом и помогают другим сохранить здоровье и вести полноценную жизнь, несмотря на болезнь

Равные консультанты начали регулярно консультировать в СПИД-центре Новосибирска меньше года назад

Фото: предоставлено Дмитрием Народневым и Таисией Ланюговой

Каждый сотый житель Новосибирской области инфицирован ВИЧ. В последние годы о болезни стали говорить чаще, терапия стала доступнее, но узнать о своём положительном статусе страшно до сих пор. Информации, как дальше жить и как лечиться, мало, а найти что-то полезное сложно. Меньше года назад в Новосибирске начали работать равные консультанты — люди с диагнозом ВИЧ, которые научились жить с заболеванием и сейчас помогают другим. Во Всемирный день борьбы со СПИДом обозреватель НГС Дарья Януш поговорила с двумя равными консультантами о том, как они сами столкнулись с ВИЧ, и в чём нуждаются те, кто только что узнал о своём положительном статусе.

Заразилась в 18 лет от парня

Подозрений у меня никаких не было, в 2004 году я училась на первом курсе. Всё было хорошо. Я сдала кровь как донор, кровь проверили, и ко мне пришла участковая медсестра. Она вручила справку с печатью СПИД-центра, я даже не поняла, что это такое. Медсестра так засмущалась, ей хотелось скорее сбежать, поэтому она невнятно наговорила, что у меня есть подозрения на гепатиты и прочее, что нужно к врачу, и я только пятки на лестничной клетке видела.

Тогда о ВИЧ я знала только из телевизора — кто-то умер от СПИДа, картинки страшно худых умирающих людей, что он распространён среди геев. Думала, что это что-то далёкое от меня. Знаю, что заразилась от бывшего парня, в прошлом он употреблял наркотики. Когда я узнала о диагнозе, мы уже не были вместе. Я позвонила сестре посоветоваться, она убедила, что нужно сходить к врачу.

Таисия принимает терапию — благодаря лекарствам она родила здорового сына

Фото: Таисия Ланюгова

Я пересдала кровь, ждала неделю и надеялась, что это ошибка. В то время на учёте стояло очень мало ВИЧ-инфицированных — я была в первой тысяче выявленных в Новосибирске. Очевидно, что их хуже выявляли, и люди были просто не в курсе. Когда диагноз поставили окончательно, думала — вот и всё, зачем дальше жить. Думала, что жить мне осталось 5 лет.

Только спустя год я вновь пришла к врачу с вопросом, а есть ли жизнь дальше. Тогда сложно было кому-то рассказать, дискриминации было больше, чем сейчас. Я сразу выпала из учёбы — зачем учиться, если я умру? Год я была в депрессивном состоянии, выпала из жизни. Сейчас вижу, что клиническая картина инфекции другая, у многих нет этого времени на депрессию и раздумья.

9 лет я не принимала лекарства, такая политика была в стране. Только последние два года в нашем регионе принята стратегия, что человека сразу же надо начинать лечить. До сих пор в стране есть рекомендация Минздрава, которая звучит так: человеку назначают терапию, когда его иммунный статус снижается до критического уровня, когда начинается иммунодефицит, а вируса в крови слишком много. Это достаточно заразный человек, у него СПИД. Когда иммунная система начинает сыпаться, проявляются сопутствующие заболевания, они переходят в хронику. Это отвратительная, ужасная политика.

Когда ВОЗ ввёл стратегию 90–90–90 (90% населения протестировано на ВИЧ, далее 90% состоит на диспансерном учёте и 90% охваченных терапией добились неопределяемой вирусной нагрузки, при реализации стратегии роста новых случаев заражения не будет. — Прим. ред.), страна подписала стратегию, и мы видим за последние годы изменения. К сожалению, у нас есть достаточно много выявленных пациентов, которые ни разу не приходили в СПИД-центр. Они могут и не знать — сдали анализ у венеролога или гинеколога, им могли и не сообщить о результатах, а данные передали в СПИД-центр.

Сейчас в Новосибирской области 43 тысячи выявленных. 8 тысяч из них уже умерли, живых почти 36 тысяч, наблюдаются около 26 тысяч человек. 9 тысяч инфицированных просто не доходят до СПИД-центра. Кто-то не знает, кто-то раздумывает, пока здоровье позволяет, а есть ещё областники, которым сложно приехать. Есть уязвимые группы. Понятно, что среди них есть активные потребители, им не до этого. Протрезвеет, жить захочет — придёт. Я вижу таких каждый день. Все, кто трезвеет, жить хотят. Кто не хочет, они дальше торчат и умирают от передоза.

Зато бывшие наркоманы самые дисциплинированные. Они соблюдают приём таблеток, вовремя приезжают к врачу. Хуже соблюдают режим социально благополучные, которые думали, что это их не касается, которые сейчас себя нормально чувствуют. Если человек начал лечиться в тяжёлом состоянии, он более дисциплинированный. Если человек принимает лекарства и соблюдает режим, то с помощью антиретровирусной терапии он может добиться неопределяемой вирусной нагрузки — не сможет передавать вирус другим.

Выйти из депрессии мне помогла группа поддержки, я долго на неё собиралась. До сих пор этот сервис — основной источник информации для ВИЧ-положительных людей о том, как жить дальше. Врач физически не может с каждым поговорить. Он принимает 40–50 человек за смену, а на один такой разговор нужен час. Врач не может в день сидеть по 50 часов и разговаривать.

Равный консультант — такой же человек с ВИЧ, который прошёл путь принятия диагноза. Он не оценивает и не осуждает, а помогает найти нужную информацию — как работает терапия, почему её нельзя пропускать, почему один партнёр положительный, а другой отрицательный, можно ли родить здорового ребёнка. Женщина с ВИЧ может родить ребёнка и не передать ему вирус — у меня есть сын, он здоров.

Будем честными: адекватной информации о жизни с ВИЧ нет, а всё, что тратится на профилактику, — это страшилки или мотивации сдать тест, а не о том, как жить дальше. Плюс консультанта в СПИД-центре в том, что я могу человеку прямо сейчас адресно помочь: нужно к врачу — записываем на приём, нужен психолог — идём к специалисту, нужна социальная помощь — передаём соцработнику.

Диагноз Дмитрию поставили 12 лет назад. Сейчас он помогает тем, кто только узнал о болезни

Фото: предоставлено Дмитрием Народневым

Узнал случайно 13 лет назад

Долго не придавал значения диагнозу, продолжал жить обычной жизнью, ведь никаких проявлений болезни не было. В 2014-м я решил прекратить употреблять вещества, поехал в реабилитационный центр. Мне хотелось жить, я понял, что от наркотиков умру. Я прошёл реабилитацию, стал работать консультантом по химической зависимости. Постепенно я начал принимать медикаменты, стал внимательнее относиться к здоровью.

За 12 лет сильно изменилось отношение к людям с ВИЧ, появилась достоверная информация. Люди с ВИЧ не одиноки, есть группы взаимопомощи. Если человек сегодня ищет поддержку, то он её найдёт. Если бы я сегодня узнал о диагнозе, то сразу бы начал принимать терапию. Тогда же никому не хотелось об этом говорить. Было стыдно и страшно. Мне никто не объяснил, что с этим можно жить полноценной жизнью. Сегодня такая жизнь доступна всем.

За неделю я консультирую больше 200 человек. На моём счету не один человек, которого я буквально за руку привёл в СПИД-центр, и сегодня все они принимают медикаменты.

Равные консультанты — это звено стратегии 90–90–90, лишь вместе мы сможем победить. Мы не убеждаем людей принимать лекарства. Задача равного консультанта дать информацию, а человек сам выбирает, что делать со своим здоровьем. Я не придаю значимости, что это моё достижение, но мне нравится понимать, что мир благодаря консультантам становится чуточку добрее.

Вы живете с ВИЧ? И готовы рассказать свою историю другим (возможно, анонимно)? Свяжитесь с редакцией НГС по WhatsApp, Viber, Telegram, привязанным к номеру . Ваша история может спасти кому-то жизнь.

Сколько живут с ВИЧ и почему грудное молоко опаснее шприца? Почитайте 8 фактов о вирусе, которые обязательно надо знать.

Абсолютно для всех диагноз — это большая неожиданность. С этим не каждый может справиться, и многие по нескольку раз проходят обследования, потому что не могут осознать и принять тот факт, что они инфицированы. Сначала идет отрицание, потом торг с самим собой и болезнью, потом обида на мир. И только когда человек принимает, что он болен — только тогда идет научение жизни с этой болезнью.

Главная проблема, с которой человек, получивший диагноз, обращается к нам — это невозможность с кем-то посоветоваться. Эта тема табуирована, и она воспринимается неоднозначно. И это несмотря на то, что по статистике каждый сотый житель края ВИЧ-инфицирован. А многие ведь просто не знают о своем диагнозе.

Был случай: звонит человек из другого города и говорит, что узнал про диагноз, купил наркотики и готов покончить с собой. Я его спрашиваю: зачем звонишь, если ты уже готов? Он отвечает, что хотел бы еще поговорить. Я ему: хочешь поговорить — приезжай завтра утром. Он: денег нет. Я отвечаю: на наркотики нашел, значит и на дорогу найдешь. И еще восьми утра не было, как он уже стоял на пороге.

Существует много центров психологической помощи, но проблемой ВИЧ никто из них не занимается. Чаще прорабатывают семейные отношения, личностный рост и тому подобные вещи. То есть нет специализированной массовой помощи.

Мы работаем индивидуально, и здесь нет общих методик. Ведь каждый воспринимает проблему по-своему. Работа эта сложная, но ты не замечаешь времени, потому что чувствуешь, что нужен людям. Ты понимаешь, что в данный момент этому человеку обратиться некуда. Потом он, возможно, найдет поддержку у близких и друзей. Но сначала это очень тяжко. Понимание сути проблемы иногда спрятано очень глубоко, а в помощники человек никого не может позвать.

О заражениях

Способствующими передаче ВИЧ-инфекции факторами мы считаем состояния алкогольного и наркотического опьянений. В измененном состоянии сознания есть два стиля поведения: агрессивный, когда выясняют отношения, и сексуальный — а это беспорядочные половые связи.

Я знаю случай: мужчина купил машину и перегонял ее. По пути подвез девушку. Вез довольно долго, общался. Потом она сказала, что денег у нее нет. И случилось то, что случилось. Что на него нашло, непонятно: женился по любви, воспитывает детей. Когда девушка одевалась, он заметил у нее проколотую вену. Мужчина приехал домой и. просто слёг. Год ничего не мог делать: жена его поднимала. А он тем временем внутренне себя уничтожал и считал, что жить права не имеет. Когда он приехал к нам, у него была внушительная папка с обследованиями — нигде ничего не находили. Из этого состояния, когда человек сам себя лишил года жизни, мы его вывели. Он ничем не заразился, но ему было очень стыдно смотреть в глаза жене. А родственники-то ничего не знали и, скорее всего, не узнают.

Не секрет, что сегодня молодежь достаточно долго учится, получая специальность. И очень часто молодые люди приезжают, поступают в учебные учреждения, знакомятся и решают жить вместе. Мол, посмотрим, что получится, а потом будем строить серьезные отношения. А до того, как эти серьезные отношения начинаются, бывают какие-то локальные сближения. И один от другого получает диагноз. Внешне-то это никак не проявляется. И получается, что у девушки в 19 лет ВИЧ и два хронических гепатита. И крест на будущей профессии, которая была связана с медициной.

В Красноярском крае увеличилось количество ВИЧ-инфицированных (32495 жителей региона, 29420 из них — с впервые в жизни установленным диагнозом).

Показатель заболеваемости, по данным на 1 июля, составил 1026,3 случая на 100 тыс. населения края, что на 19,0 % ниже показателя по СФО (1266,5 случая на 100 тыс. населения).

Нередки случаи передачи вируса при изнасиловании. Что человеку делать в этой ситуации? Травма и так огромна, а если еще и ВИЧ, и гепатит. Ведь как часто бывает: начинаются кривотолки, что сама виновата, шла вечером одна.

О пациентах

Есть очень много примеров, когда человек жил как получится, получал диагноз и кардинально менялся: брал жизнь под уздцы, дисциплинировал себя и с помощью своего труда состоялся как личность, обеспечивал себя, обретал семью. Сегодня достаточно случаев, когда ВИЧ-инфицированные вступают в брак со второй половинкой, не имеющей диагноза. Время сейчас непростое, и людям нужно на кого-то опираться. Сегодня ВИЧ-инфицированные родители могут родить здорового ребенка, просто нужно выполнять определенные условия.

Мы работаем и с наркозависимыми, определяем в реабилитационные центры. Бывает, договариваемся, чтобы приняли бесплатно. Протестантские центры имеют хорошие показатели, если им удается удержать человека.

В прошлом году мы создавали несколько телепередач, где наши пациенты выступали с открытыми лицами. Все они говорили, что сейчас готовы были бы отдать все, лишь бы не получить диагноз.

Сегодня звонила бабушка: ее внучка имеет диагноз, родилась с ним. Нужно поработать с этой семьей, чтобы потом у нее не было проблем, потому что ребенку исполнилось 14 лет. С этого момента, согласно законодательству, мы имеем право говорить родственникам о диагнозе.

С 1 января 2018 года в порядок диспансеризации вводят добровольное тестирование на ВИЧ. А это значит, что появятся новые невыдуманные истории. Те, кто впервые узнает о своем диагнозе, в этот момент будут нуждаться в особенной поддержке. Так уж выходит, что ни родным, ни друзьям эта задача часто не под силу. Психолог — тоже не сверхчеловек, но кто-то ведь должен нести эту непростую миссию: помогать тем, кто потерялся в жизни.

Беседовал Григорий Денисенко специально для интернет-газеты Newslab.ru,
фото Алины Ковригиной, pixabay.com

Уверен, что проблема ВИЧ - актуальная тема для всего человечества. И чем больше становится ВИЧ-положительных людей, тем более остро она стоит. И дело даже не в ВИЧ. Есть еще достаточно других заболеваний и состояний, когда перед человеком стоит вопрос одиночества и поиска партнера – любые другие хронические и неизлечимые заболевания или инвалидность. В этих ситуациях любому человеку сложно найти себе партнера. И не важно кто этот человек - мужчина или женщина, гей или гетеросексуал. Но я коснусь именно ВИЧ.

Почему же большинство людей не станут заводить отношения или заниматься сексом с ВИЧ-положительными? Причин этому может быть очень много. Здесь все зависит от каждого конкретного человека, от его характера, знаний, воспитания. Например, почему одни родители своих детей инвалидов оставляют на попечение государства, а другие нет, кто-то бросает своих пожилых родителей, а кто-то нет. Я, конечно, утрирую, так как ВИЧ- положительный человек - это далеко не инвалид, он совершенно полноценен.

И так, перечислю 4 причины, которые по-моему могут стать сдерживающим фактором в отношении с теми, у кого ВИЧ:

Многие люди панически и очень мнительно относятся к тем вопросам, которые касаются их личного здоровья и благополучия. Я думаю, что это есть у большинства здоровых людей. Ведь здоровье ценная штука, это важно для полноценной жизни. И не важно, разбирается человек в вопросах передачи ВИЧ-инфекции или нет. Многие из здоровых людей, даже предохраняясь на 100% в сексе с ВИЧ-положительным партнером не смогут чувствовать себя комфортно и спокойно. Такая реакция будет у большинства здоровых людей. А что такое секс со страхом? Кому нужен такой секс?

Никто не станет спорить с тем, что секс и интимная близость в любых отношениях занимают важное место. А секс, в дискордантной паре все же имеет свои особенности и ограничения. В сексе с инфицированным партнером в любом случае предполагает под собой ограничения, причем, довольно значительные. Ведь каждому из нас хочется чувствовать партнера по полной, кто-то любит сперму, кто-то секс без презерватива, многие любят анальный секс, кто-то оральный секс с семяизвержением. В сексе же с ВИЧ-положительным партнером все это возможно только частично, так как в большинстве сексуальных практик нужна защита. Может это и эгоизм со стороны здоровых, но многие просто не захотят по этому поводу заморачиваться, это лишние проблемы.

Почему до сих пор есть такие люди, которые боятся не только интимной близости с ВИЧ положительными, но и простого общения? Хотя это удивляет, но у этого есть причина. Ведь многие годы нам в голову вбивалось, что ВИЧ-инфекция это мучительная смерть, обреченность, а кроме того эта инфекция проституток, наркоманов и гомосексуалистов. Вспомните плакаты в школе или университете к 1 декабря? Череп, смерть с косой, кровь… Понятно, что все это делалось ради профилактики, чтобы показать людям опасность ВИЧ-инфекции, тем более действительно, это заболевание многие годы было смертельным и не имело лечения. Однако получилось как в анекдоте про собачку, которая неадекватно реагирует на любую команду, когда хозяин начинает на нее орать. Людей за годы эпидемии так напугали, что теперь они из-за страха начинают деструктивно реагировать, не адекватно, вместо того чтобы просто использовать средства защиты, люди будут больше боятся, мифических кнопок в кинотеатре которые инфицированы ВИЧ теми, кто отчаялся и мстит всему миру. Так вот страх рождает немыслимые мифы.

Так живут все здоровые люди. Никто не думает о раке, о ВИЧ, о инвалидности. Думать начинают только после того, когда ты с этим сталкиваешься лично или когда это происходит у кого-то из твоих близких. А до этого момента все думают только одно – это коснется кого угодно, но только не меня. Увы, но такова человеческая психология и здесь ничего не изменится. Это нужно понимать и обижаться на это безразличие глупо. Если ты начнешь отношения с ВИЧ-позитивным партнером, то многие люди из твоего окружения эту новость воспринимает неоднозначно и скорее всего негативно. Это может породить много слухов и проблем или сплетен, особенно если человек опасается за свою репутацию. Возможно, многие начнут опасаться такого человека, так как он для них тоже станет "заразным". Многие просто побояться иметь отношения с таким человеком. Это дискриминация, но эта дискриминация есть и с ней приходится считаться, когда ты заводишь отношения с ВИЧ-положительным. Я не имею в виду дружбу или простое общение. Кто-то, конечно, не станет на это обращать свое внимание. Чтобы наше общество изменилось по отношению к ВИЧ-инфицированным людям, нужны долгие годы!

Теперь рассмотрю другую ситуацию. Если бы я длительно встречался с партнером, а он инфицировался. Здесь бы основной причиной расставания стало прежде всего чувство разочарования, возможно, обиды и предательства со стороны моего близкого человека. Здесь не все способны на прощение. Ведь прощение в такой ситуации – это всегда сложно, особенно когда тебя могли вот так вот нелепо подставить по жизни, когда ты кому-то сильно доверял и его любил. Я про всеобъемлющее прощение, когда можно забыть и дальше жить, как будто ничего и не было. Ведь если мой партнер, имеющий со мной отношения инфицировался, то значит он пренебрегал как своим, так и моим здоровьем, нашей общей безопасностью. Считаю, это недопустимым. Любые отношения строятся, прежде всего на вопросах доверия. В данной ситуации партнер его просто уничтожил бы. Ожидания у кабинета врача в отношении своего вердикта - для большинства из нас было бы значительной психологической травмой. Понимаю, что святых людей нет, а в гей отношениях часто бывают измены, с этим просто приходится мириться. Но все знают, что существуют простые средства защиты во время случайных контактов, когда можно избежать неприятных последствий.

И если у тебя с кем-то отношения, а ты спишь со своим любимым человеком без предохранения, то позаботиться о своей безопасности и безопасности своего партнера ты просто обязан. Это будет порядочно и правильно и сохранит здоровье обоим. Другой вопрос, если инфицирование произошло не по вине человека, когда были какие-то медицинские манипуляции, роковая случайность. Думаю, что если бы у меня на тот момент с этим человеком была бы семья, то я ни в коем разе не стал бы разрывать наши отношения. А вот встречаться с тем человеком, который не позаботился о нашей безопасности, я бы не стал. Хотя, теоретически я бы мог сохранить отношения с таким человеком, несмотря на мою обиду, но я должен был бы быть уверен в том, что человек изменит весь свой образ жизни, будет адекватно оценивать ситуацию, признает свою вину, но вероятность этого крайне мала.

Еще одна причина, которая может разрушить даже уже начавшиеся отношения в дискордантной паре. Диагноз ВИЧ очень сильно влияет на психо-эмоциональную сферу любого человека. Например, многие ВИЧ-положительные люди после постановки диагноза начинают искать виновных или не принимают свой ВИЧ статус или считают, что болезнь им досталась незаслуженно. Психологически возникает защита, чтобы не истязать себя морально.

Это нормально. Почему это случилось именно со мной? Почему я должен говорить кому-то о своем ВИЧ-статусе, а мне когда-то не сказали? Это значительно может затруднять общение с этим человеком и отталкивать от него людей. У многих ВИЧ-положительных будут проблемы в отношении своего заболевания, которые все равно будут отражаться на физической и эмоциональной близости двух партнеров.

И напоследок. Самое главное в любых отношениях - это самопожертвование одного человека ради другого, а это не всегда соответствует нашим жизненным приоритетам, даже когда мы здоровы. Чаще всего именно это приводит к тому, что люди расстаются. Не все способны отказаться от своей свободы и решать чьи-то проблемы, тратить на это свою жизнь. Это ведь могут делать не все люди, только те, у кого очень-очень большое сердце. Чтобы полюбить нужно очень многое, в большинстве случаев полюбить проще тогда, когда человек здоров. Кто захочет иметь эти дополнительные трудности? Увы, большинство из людей не захотят связываться с этими проблемами. Это, может, жестоко, это эгоизм, но это злая реальность. Может, со временем, когда проблема ВИЧ станет не такой актуальной, будут найдены еще более эффективные методики лечения, а люди привыкнут к тому, что ВИЧ - это не равно смерть, тогда станет все проще.

Я считаю, что в данной ситуации нет ни правых, ни виноватых. Каждый делает свой выбор. И каждый день ты делаешь свой выбор, предохраняясь в сексе или нет с этим человеком, доверять ему или нет, даже если это твой партнер. За каждое свое действие ты несешь полную ответственность. Да, ВИЧ-инфекция приносит немало проблем в жизнь человека и в этом положении может оказаться любой из нас. А общество все равно не изменить и завтра ты столкнешься с этими же проблемами. А обустроить свою личную жизнь вполне реально, нужно просто правильно выбрать цель для своего поиска, которая адекватна твоим возможностям и пожертвовать чем-то ради того, кого ты любишь. А отношения и люди всегда найдутся. Многие мои друзья, в том числе и ВИЧ-положительные, которые по настоящему хотели найти отношения, давно их нашли.