Внештатный специалист по вич в россии

Одна из первых секций Ассамблеи была посвящена мультидисциплинарному подходу в борьбе с ВИЧ-инфекцией. В фокусе внимания – явные успехи Москвы в области выявления и лечения ВИЧ-инфекции, перспективы создания вакцины против ВИЧ, ключевые цели в борьбе с заболеванием.

В Москве ВИЧ-инфицированных почти вдвое меньше, чем в других регионах

О положении вещей с ВИЧ в Москве и в целом в России рассказал главный внештатный специалист ДЗМ по проблемам диагностики и лечения ВИЧ-инфекции Алексей Мазус. В настоящий момент в РФ выстроена четкая система учета больных, с первого положительного теста по каждому выявленному больному заводится соответствующая запись. Данные по числу больных в России сопоставимы с данными в Европе и США. В Москве за период наблюдения было выявлено порядка 130 тысяч тотального учета, включая иногородних пациентов.

Пик выявления ВИЧ в Москве пришелся на 1999 год, во многом благодаря информационной кампании и первой городской программе по борьбе со СПИДом. Создание специализированного центра, активная работа в среде наркозависимых пациентов позволили стабилизировать прирост новых случаев инфицирования.

- Мы практически остановили рост ВИЧ-инфекции среди молодежи, - констатировал Мазус, - В России ситуация менее стабильна: снижение числа инфицированных наблюдается только в последний год, но до сих пор разные регионы оказываются захвачены волной негативного тренда.

- Первым выявленным больным ВИЧ было очень сложно помочь, - рассказывает Мазус, - Мы мало знали о вирусе, не располагали столь большим арсеналом лекарственных препаратов, и смертность от СПИДа была высока. На наших глазах появились первые схемы терапии, которые дали пациентам возможность сначала просто жить, затем жить более или менее комфортно, а теперь – в принципе вести адекватную и полноценную жизнь.

Тем не менее, проблемы с лечением по-прежнему есть: социальные и психологические барьеры, которые не позволяют пациентам вовремя пройти скрининг, позднее выявление заболевания, когда уже невозможно добиться суппрессии, сочетанные диагнозы, особенно у наркозависимых и пациентов с запущенной стадией ВИЧ. По словам Алексея Мазуса, порядка 5000 московских ВИЧ-пациентов не занимаются лечением, отказываются от лекарственной терапии, отрицают проблему, пока она не станет для них фатальной.

Все познается в сравнении

Как взять под контроль распространение вируса?

В целом, мировая медицина в настоящий момент успешно справляется с лечением конкретного пациента с ВИЧ-инфекцией – при своевременном обращении и надлежащей терапии. Но чтобы справиться с ВИЧ, нужно нечто большее: остановить эпидемию, сократить до минимума число заражений.

- Вопрос не в том, как победить вирус, а в том, как победить эпидемию, - подчеркнул Леонид Марголис, - Нам кажется, что мы многое поняли об этом, но это не так. Инфекцию индивидуального организма мы буквально победили, но мы не способны прекратить передачу ВИЧ от человека к человеку.

Китай – одно из тех государств, где контролировать распространение ВИЧ-инфекции особенно важно и сложно. Своим опытом мониторинга ВИЧ-инфекции в Китае поделился с москвичами Имин Шао, главный эксперт по ВИЧ/СПИД Китайского центра по контролю и предупреждению распространения заболеваний.

ВИЧ активно и стремительно мутирует, поэтому за ним нужно постоянно успевать. Волны эпидемий приходят из Африки, северной Индии, вирусы соединяются в гибриды, с которыми сражаться еще сложнее. С середины девяностых Китай отслеживает динамику распространения каждой эпидемии, анализируют данные, мониторируют распространение заболевания по каждому региону и среди представителей разных социальных групп. Эта огромная работа позволяет с высокой достоверностью определить группы риска и предпринять меры по пресечению распространения ВИЧ-инфекции.

- Именно в России были изобретены вакцины против холеры, чумы, других заболеваний, - напомнил декан факультета биологической и медицинской физики МФТИ Александр Мелерзанов.

Доклад Мелерзанова коснулся вопросов эпидемиологии ВИЧ: если мы вылечим как можно больше больных, получится ли остановить эпидемию? В 1998 был поставлен беспрецедентный медицинский эксперимент, который показал, что в этом вопросе математика расходится с социальной реальностью. С точки зрения математики все просто: мы снизили вирусную нагрузку в обществе до неопределяемого минимума, и это автоматически означает прекращение распространения болезни. В жизни все не так просто: люди мигрируют, меняют образ жизни, и методика максимального охвата лечением работает хуже.

Наука в борьбе с ВИЧ-инфекцией

Никого не оставило равнодушным выступление заведующего отделом межклеточных взаимодействий Национального института здоровья США Леонида Марголиса:

- Сейчас уже всем стало ясно, что успехи медицины происходят из фундаментальных исследований, а все наши неудачи от того, что мы недостаточно знаем патогенез ВИЧ-инфекции. Сейчас мы находимся в той области знаний, когда узнаем неожиданно все больше нового об этой проблеме.

- Это похоже на открытие микромира Левенгуком: мы никогда такого не видели и не знали, но именно этой темой будем заниматься следующие годы. Сейчас мы совершили огромный шаг в борьбе с вич-инфекцией: ее можно будет подавить, если удастся продолжить исследования.

Все белки, которые выделяют клетки, входят и в везикулы, и в вирусы – и наша задача найти такие специфические белки, которые позволят отличить вирус от везикулы. Уже известно, что такие белки есть. Ученые уже сумели отделять и изучать антигенный состав каждой из микрочастиц и даже в конкретном случае убрать часть везикул, которые переносят вирус – следовательно, есть шанс уменьшить степень инфицирования.

Итак, грядет революция в вирусологии: подобно тому, как раньше физики изучали только видимый свет, а потом выяснилось, что это лишь очень малая часть всех световых излучений, так и ученые-вирусологи с радостью отмечают, что самый изученный в мире вирус изучен еще не до конца, и скоро мы поймем, как с ним бороться.

Что касается российского научного опыта, то он был в тот же день охарактеризован Александром Мелерзановым:

- Сейчас вся медицина – это наука. Большинство прорывов в медицине совершают математики, биологи, физики. Поэтому 10 лет назад, когда стало окончательно понятно, что медицинские задачи решаются с помощью математики и физики, на базе МФТИ был открыт факультет для специалистов здравоохранения, но не врачей, а химиков, физиков, биологов, кибернетиков.

- Это люди, которые уже совершают и будут совершать медицинские прорывы. Иногда они параллельно получают диплом в ММА им. Сеченова; физик-врач – это особый уникальный специалист, способный соединить два мира, ученых и врачей.

Что поможет вовремя поставить диагноз и спасти жизнь?

Что делается в Европе для преодоления этих сложностей? Доступные экспресс-тесты продаются в аптеках. Информирование граждан и преодоление страхов и стигматизации: опыт показывает, что даже отличная программа медицинского страхования и доступные анализы не помогают снять внутренние психологические барьеры. Плотная работа с врачами: их дружелюбие, бдительность и готовность задавать неловкие вопросы позволяет своевременно поставить диагноз.

Ключевые тренды лечения ВИЧ-инфекции – работа над сохранением качества жизни инфицированных пациентов, скорейшее начало терапии, особое внимание пациентам старшего возраста с сопутствующими и хроническими заболеваниями.

Клинические маски вич-инфекции – в Европе…

Так называлась третья секция Ассамблеи, посвященная борьбе с ВИЧ-инфекцией. По мнению Юргена Рокштро, проблема своевременной диагностики ВИЧ связана с тем, что мы не видим наших пациентов. Не только потому что многие из них скрывают о своей болезни и отказываются подтверждать страшный диагноз, но и потому, что у ВИЧ-инфекции есть много масок. Перед врачом любой специализации стоит непростая задача – уметь распознавать эти маски.

- Клинический случай: 32-летний мужчина поступил в госпиталь с сыпью, лихорадкой, температурой 39 после недели на Ибице, - рассказывает РОкштро, - Под это описание подходит очень широкий спектр инфекций, наиболее частый случай – мононуклеоз. Пришлось поговорить с пациентом о его последних сексуальных контактах – несмотря на то, что мало кто хочет об этом разговаривать.

Иногда пациенты игнорируют скрининг на ВИЧ, так как просто не могут поверить, что они могли где-то заразиться.

- У нас очень разные пациенты, - объясняет эксперт, - Это и молодые люди, и пожилые, ведь шестидесятилетние мужчины и женщины также сексуально активны. Это граждане с разным уровнем доходов, образования, с разными сексуальными предпочтениями.

Чтобы не допускать позднего начала лечения, в Европе разрабатывают особый подход к выявлению ВИЧ. Тест на ВИЧ назначают всем больным лимфомой, тромбоцитопенией, пациентам с оральным кандидозом, мононуклеозом, гепатитом, опоясывающим лишаем. Даже белый налет на языке, замеченный стоматологом, может быть хорошим поводом сдать кровь на ВИЧ.

На заметку всем медицинским работникам: крайне важно не отдаваться на откуп лабораторным и инструментальным диагностическим исследованиям. Не надо брезговать клиникой: нам важно видеть общее состояние кожи и волос пациента, налет на слизистых, синяки, петехии, высыпания, увеличенные лимфоузлы… Наша бдительность может спасти жизнь пациенту.

Своими наблюдениями о клинических масках ВИЧ-инфекции поделилась заведующая научно-клиническим отделом ИКБ №2 Елена Валерьевна Цыганова. Иногда эти случаи, увы, так или иначе связаны с недостаточно ответственным отношением пациентов к своему здоровью. Сильная сыпь, которая появилась однажды и прошла сама собой, а затем пациент не пожелал сходить на повторное обследование; спустя десять лет тот же пациент обратился за помощью уже по онкологии. Возможны случаи, когда результат теста приходит слишком поздно: пациентка с жалобами на головокружение и головную боль умирает в стационаре от токсоплазмоза, который развился вследствие не диагностированной ВИЧ-инфекции. Чтобы жизнь была спасена, тест на ВИЧ должен был быть сделан гораздо раньше, чем в экстренном порядке в стационаре.

Любому врачу стоит запомнить: в острой стадии ВИЧ характеризуется краткосрочными клиническими проявления на фоне высокой вирусной нагрузки. Острая, яркая клиническая картина, огромная нагрузка в сыворотке крови, но антител к ВИЧ пока нет. Задача врача – срочно начать антиретровирусную терапию.

Острый ретровирусный синдром в 70% проявляется сыпью, которая проходит самостоятельно (часто ее принимают за аллергический дерматит), почти во всех случаях у пациента наблюдается лихорадка, лимфаденопатия и фарингит (в 80% случаев). На субклинической стадии зачастую только увеличенные лимфоузлы могут свидетельствовать о заболевании.

Вторичная стадия ВИЧ дает очень яркую клиническую картину: поражаются кожа, слизистая, тромбоцитопения, лимфоузлы, органы дыхания и мочевыделительная система. Такие заболевания, как сепсис, подозрение на ОНМК, пневмония, очаговое поражение ЦНС, опухоль, делирий, шизофрения – могут также быть клиническими масками не выявленной ВИЧ-инфекции.

Выступления экспертов дали понять всем собравшимся: борьба с ВИЧ идет полным ходом, но она будет успешной только в том случае, если каждый врач осознает свою причастность к борьбе и вовремя не пропустит опасных симптомов у пациента, который пришел к нам, казалось бы, совсем с другими жалобами.

В Москве ВИЧ-инфицированных почти вдвое меньше, чем в других регионах

Все познается в сравнении

Как взять под контроль распространение вируса?

Наука в борьбе с ВИЧ-инфекцией

Что касается российского научного опыта, то он был в тот же день охарактеризован Александром Мелерзановым:

Что поможет вовремя поставить диагноз и спасти жизнь?

Клинические маски вич-инфекции – в Европе…

Иногда пациенты игнорируют скрининг на ВИЧ, так как просто не могут поверить, что они могли где-то заразиться.

Накануне Всемирного дня борьбы со СПИДом (отмечается 1 декабря) главный внештатный специалист Минздрава по ВИЧ, главный врач Республиканской клинической инфекционной больницы (Санкт-Петербург), руководитель Научно-практического центра профилактики и лечения ВИЧ-инфекции у беременных женщин и детей Евгений Воронин рассказал в интервью корреспонденту “Ъ” Валерии Мишиной о необходимости индивидуальной работы с российскими регионами, участии НКО в борьбе с ВИЧ и личном отношении к заместительной терапии.

—По данным Роспотребнадзора, уровень инфицирования ВИЧ в 20 российских регионах настолько высок, что соответствует, согласно классификации ВОЗ, генерализованной эпидемии (высшая стадия эпидемии по классификации ВОЗ, когда инфицированы от 1% беременных.— “Ъ”). Мы действительно говорим об эпидемии?

— В России действительно около 20 регионов, которые дают нам более 70% новых случаев ВИЧ-инфекции.

В связи с этим работа с каждым регионом проводится индивидуально исходя из конкретной эпидемиологической ситуации, в каждом субъекте Российской Федерации разработан и активно реализуется план первоочередных мероприятий по ВИЧ-инфекции, который утверждается руководителем региона. В нем указаны конкретные шаги: охват тестированием, охват лечением, то есть совершенно четкие инструменты, которые непосредственно влияют на снижение числа новых случаев ВИЧ-инфекции и снижение смертности от СПИДа, а это и есть основные цели государственной стратегии противодействия распространению ВИЧ-инфекции, достижение которых планируется уже к 2020 году. Ежегодно с каждым регионом проводятся совещания, где мы обсуждаем все параметры работы. В отношении генерализованной эпидемии ВИЧ-инфекции хочу отметить следующее: в Российской Федерации существует государственная система эпидемиологического контроля и надзора, возглавляемая Роспотребнадзором, которая наделена правом объявления в стране эпидемии, вызванной инфекционными заболеваниями.

— Расскажите подробнее об инструментах борьбы с распространением ВИЧ. Как оценить их эффективность?

— Например, первичная профилактика ВИЧ-инфекции, которая направлена на широкое информирование населения о путях передачи ВИЧ-инфекции, мерах профилактики и возможностях пройти тестирование на ВИЧ бесплатно, в том числе анонимно. Ежегодно начиная с 2016 года на федеральном и региональном уровнях проводятся информационно-коммуникационные кампании, в том числе масштабные акции, сопровождающиеся предоставлением возможности пройти экспресс-тестирование на ВИЧ. Если в 2012 году тестированием было охвачено 26 млн человек, то в 2017 году — уже около 34 млн человек, то есть мы видим огромный рост за пять лет. Получается, что у нас в 2017 году фактически каждый четвертый житель России был обследован на ВИЧ.

— Какие меры принимаются в группах риска?

— Считается, что около 20% людей, живущих с ВИЧ, не знают о своем положительном статусе.

— Получается, что у нас нехватка НКО, работающих в сфере ВИЧ?

— Какие еще инструменты борьбы с ВИЧ, на которые вы опираетесь?

— Если первый — это информирование, то второй инструмент — проведение тестирования и выявление людей, инфицированных ВИЧ. Третий важнейший инструмент — это охват антиретровирусной терапией. Ну и четвертый — это достижение неопределяемой вирусной нагрузки у максимального количества людей, получающих эту терапию.

— Каково ваше отношение к разработанному Минюстом законопроекту по проверке профилактических программ НКО, работающих в сфере ВИЧ и получающих иностранное финансирование?

— У Минздрава и Роспотребнадзора разная статистика по числу людей, живущих с ВИЧ в России? Она отличается более чем на 100 тыс. человек. Почему возникла такая ситуация?

По данным Росстата, на начало этого года зарегистрировано более 800 тыс. человек, живущих с ВИЧ, а по оценочным (предполагаемым) данным — более 900 тыс. человек.

На учете не состоят иностранные граждане, мигранты. Из подлежащих диспансерному наблюдению в центрах по профилактике и борьбе со СПИДом состоят 86%, это достаточно высокий показатель по международным критериям.

— Как функционирует регистр ВИЧ-инфицированных, который на данный момент работает около года?

— Сейчас он функционирует в полном объеме. В него внесены данные более 720 тыс. человек. Основная задача в данный момент по регистру — его широкое внедрение в медицинских организациях и использование его возможностей, в том числе для преемственности лечения.

— Если говорить про охват лечением, то, по тем же оценочным данным UNAIDS, лекарства получают только 38%, а рекомендуется стремиться к охвату лечением 90% от знающих свой диагноз. Каковы шансы достигнуть этой цели?

— Тут тоже не такой простой вопрос. Во-первых, начнем с того, что у нас эпидемиологическая ситуация не совсем обычная. Нет ни одной страны вообще в мире, где была бы эпидемиологическая ситуация, похожая на нашу. И к сожалению, есть некие лекала, которые нам предлагают, говоря, что за границей это работает, поэтому давайте используем это у нас. В 1997 году у нас начался рост потребителей инъекционных наркотиков, так как были открыты границы. И в этот период в среду потребителей инъекционных наркотиков попадает ВИЧ. Далее пошла волна инфицирования, все началось с Калининграда. И если на территории России с 1987 по 1997 год было зарегистрировано около 1 тыс. человек с ВИЧ, то только за один 1997 год было зарегистрировано уже 4 тыс. человек. И к началу 2000-х годов 90% новых случаев как раз составляли потребители инъекционных наркотиков. Нигде в мире не было такого взрыва.

—Как вы лично относитесь к заместительной терапии?

— Я часто об этом слышу. Кроме того, многие годы говорят, что надо срочно в школах вводить половое воспитание. Но сегодня нет ни одного средства, которое само по себе гарантировало бы победу над ВИЧ-инфекцией, даже антиретровирусная терапия, которая на сегодняшний момент является самой эффективной, в том числе и профилактической, мерой. Ее эффективность составляет 96%. Но и антиретровирусная терапия не может сама по себе обеспечить идеального результата. Он будет тогда, когда на улице будет высокая информированность населения, будет качественно и в достаточном объеме проводиться тестирование, когда будет достигнут высокий уровень охвата антиретровирусной терапией и высокий уровень неопределяемой вирусной нагрузки среди максимального количества людей, получающих терапию. Только тогда можем добиться результата. Ни в одной стране, когда стали применять метадон, какой-то удивительной победы над ВИЧ-инфекцией не достигли. Если мы возьмем, например, Голландию как страну передовую, которая очень хорошо работает с потребителями наркотиков, то там нет как самой метадоновой программы, так и программы обмена шприцов. Там совершенно другая идеология, когда с наркопотребителями в первую очередь работает психолог, переориентируя психологию человека—потребителя инъекционных наркотиков на то, что у него есть будущее, что у него может быть карьера, семья в будущем. Далее, допустим, если у него ломки, может быть какая-то заместительная терапия, дальше чтобы этот человек не заразился плюс еще гепатитом С. И с этими пациентами обязательно работает социальный работник. Таким образом, это огромная комплексная программа, а в случае оторванности отдельных элементов явных результатов не будет.

— В этом году Минздрав увеличил охват лечением, но благодаря закупкам монопрепаратов, когда каждая таблетка содержит только одно действующее вещество, тогда как в современных международных рекомендация говорится о комбинированных препаратах. Когда российские ВИЧ-инфицированные смогут рассчитывать на современную терапию?

— Действительно, важнейшую роль в соблюдении приверженности (регулярный прием препаратов.— “Ъ”) к антиретровирусной терапии является комбинированная форма лекарств. У нас, например, самая сложная группа по приверженности — это подростки, те, которые часто не хотят принимать диагноз ВИЧ-инфекции и отказываются от терапии. У нас около 10 тыс. детей, живущих с ВИЧ в России, и, соответственно, около 40% из них — подростки. В работе с подростками принимает участие не только врач-клиницист, но и психологи, социальные работники. И безусловно, с этой группой мы максимально стараемся применять комбинированные препараты, что позволяет в 90% случаев добиться успеха. И надо, конечно, понимать, что комбинированные препараты — это не просто удобно, они обеспечивают более высокую приверженность к терапии и, соответственно, более высокую долю эффективности. У нас есть в планах выход на комбинированные препараты.

— Насколько сейчас не хватает бюджета на лекарства? Почему возникают перебои с выдачей препаратов, на которые регулярно жалуются пациенты в регионах?

— Когда на терапии находится около 400 тыс. пациентов, избежать жалоб крайне сложно. Есть жалобы, которые носят в регионах системный характер, и мы стараемся их решать вместе с субъектами, но больших системных перебоев, честно говоря, я не знаю. На данный момент перед СПИД-центрами поставлена задача охватить не менее 60% пациентов, состоящих на диспансерном учете, мы с этой задачей справляемся.

Что касается роли регионов и региональных властей, то, на мой взгляд, очень важно, чтобы руководители регионов понимали важность проблемы ВИЧ-инфекции.

Вот приведу примеры: в Челябинской области, в Иркутской области, где проблему очень хорошо понимает вице-губернатор, министр здравоохранения, мы видим, что там ситуация меняется просто на глазах. Но, к сожалению, есть очень небольшое количество регионов, я не буду их называть, которые воспринимают проблему ВИЧ как данность. Мы с ними сейчас активно работаем, и они исправляются. Например, в одном из регионов на начало года был охват антиретровирусной терапией около 30%, но после того, как с этим регионом стали работать, СПИД-центр буквально за полгода увеличил охват антиретровирусной терапией в два раза за счет средств самого региона.

И если оценивать всю страну, то результаты у нас очень хорошие. Мы сами говорим часто о каких-то негативных вещах, но если говорить о детях, то у нас 99% от выявленных берутся на учет в центрах по профилактике и борьбе со СПИДом. Где, в какой еще стране это есть? Не знаю.

У нас 91% от выявленных детей получают антиретровирусную терапию. Из этих выявленных 88% имеет неопределяемый уровень вирусной нагрузки.

То есть цели 90-90-90 (цели ООН, которые должны остановить распространение ВИЧ в мире к 2020 году: 90% инфицированных знают о своем статусе, 90% из них получают лечение, и 90% от последних имеют подавленную вирусную нагрузку.— “Ъ”) по детям мы уже выполнили. У нас поразительная динамика с охватом терапии по жизненным показаниям (люди с низким иммунным статусом, которым сразу выдают терапию.— “Ъ”): буквально два-три года назад он составлял 64%, сейчас у нас этот показатель составляет 90%. Я не говорю об этом как о рекордах, это нормально. Но буквально за полтора-два года нам удалось на 30% увеличить общий охват лечением. В 2017 году нам не только удалось стабилизировать, а даже начать снижение доли умерших от СПИДа с 32% до 28%. И мы дальше будем это делать. Это не просто цифра, это результат нашей работы. Просто хотелось бы, понимаете, чтобы картинку видели в целом.

—Так и не решен вопрос с мигрантами. По данным Роспотребнадзора, большинство мигрантов узнают о своем диагнозе, находясь на территории России.

— На самом деле, внешняя миграция практически не влияет на развитие эпидемиологической ситуации в нашей стране.

Но, безусловно, вопрос здоровья мигрантов очень важный и для нашей страны, он регулируется законодательно, реализация мероприятий осуществляется на местах в субъектах Российской Федерации. Вопрос здоровья мигрантов постоянно обсуждается и на международных площадках, таких как ВОЗ, UNAIDS, МОТ, где наша страна принимает активное участие в разработке новых инструментов и рекомендаций по противодействию распространению ВИЧ на глобальном и национальном уровнях.

— Какова ваша позиция по усыновлению детей ВИЧ-инфицированными?

— Я неоднократно говорил об этом и буду говорить дальше: я поддерживаю возможность усыновления. Сейчас ВИЧ-инфекция — это хроническое заболевание, да, человек должен наблюдаться всю жизнь и получать пожизненную терапию. Но если он получает антиретровирусную терапию, у него не определяется вирусная нагрузка, нормальное состояние иммунной системы, он нормально себя чувствует, хочет дать ребенку свое внимание и заботу, почему мы должны его в этом ограничивать?

— На заседании попечительского совета при правительстве РФ по социальным вопросам поднимался вопрос о проблемах детей с ВИЧ — их не брали в детские лагеря отдыха. Решилась ли эта проблема?

— Жалоб от родителей на недопонимание на местах нет. Любой ребенок, в том числе и ВИЧ-инфицированный, не должен быть жертвой чьих-то предрассудков. Во всем мире главной мерой защиты ВИЧ-инфицированного ребенка от стигматизации является конфиденциальность. О диагнозе ребенка должен знать только его родители и врач. При раннем выявлении ВИЧ-инфекции и раннем начале терапии ребенок с ВИЧ может прожить такую же по продолжительности и качеству жизнь, как и все остальные дети. Он абсолютно безопасен для окружающих. Он может заниматься всем, чем занимаются другие дети.

— Можно ли уже оценить динамику по отношению к целям госстратегии борьбы с распространением ВИЧ в России?

— Вот сейчас, например, у нас есть регионы, где уже сегодня благодаря повышению информированности общества, увеличению охвата тестированиям, охвата антиретровирусной терапии, тесной работы с НКО меняется ситуация, снижается количество новых случаев ВИЧ-инфекции. Это Республика Татарстан, это Ямало-Ненецкий округ. Можно приводить другие примеры, то есть таких регионов становится больше, и я уверен, что к 2020 году мы получим тот результат, который поставлен в стратегии,— снижение количества новых случаев ВИЧ-инфекции и снижение смертности от СПИДа к 2020 году. Допустим, если у нас будет охват 60% общий по антиретровирусной терапии, то в течение трех-четырех лет это нам позволит снизить на 20% количество новых случаев ВИЧ-инфекции. А это колоссальные деньги, сэкономленные для здравоохранения, для государства.

Государственной стратегией поставлены очень короткие сроки достижения показателей 90-90-90, признанных мировой общественностью как общие цели всех стран. Для успешной реализации этих амбициозных целей необходимо совершенствовать организационные процессы, наращивать финансирование (это позволит в каждом регионе увеличивать охват тестированием), с особым вниманием относиться к ключевым группам населения, а всех нуждающихся обеспечивать антиретровирусной терапией.

Читайте также: