Эпидемия тифа в крыму

Пока толпы, надеясь защититься от китайского коронавируса, в панике закупаются респираторами, предлагаем тебе вспомнить старые добрые времена, когда фармацевтика была еще не так развита, как сейчас, и над планетой властвовали действительно опасные заболевания.

Одно из самых страшных заболеваний, изрядно сократившее население планеты, — чума (во всех ее разновидностях).

Первые упоминания болезни археологи обнаружили еще в клинописных текстах на глиняных табличках. Инфекция, переносимая крысами, сурками, мышами и — внезапно! — верблюдами, успела засветиться также во многих других исторических источниках. В том числе и в Библии — в той части, где упоминаются имена существовавших царей и описания настоящих сражений, а не в той, где бородатый парень ходит по воде.

Добравшись до европейского населения, страдавшего от антисанитарии и последствий десятилетий засухи и голода, чума развернулась во всю свою мощь. По оценкам современных исследователей, от эпидемии погибли почти 60 миллионов человек, причем в некоторых испанских и итальянских провинциях смертность составила 90%. Средневековая медицина, предлагавшая лечение методом вдыхания запаха душистых трав и прикладывания к бубонам лягушачьих и змеиных шкурок, никак не способствовала выздоровлению.

Пандемия имела отдаленные последствия во всех сферах жизни: в религии, экономике, культуре и даже генетике. К примеру, оказалось, что чуме были больше подвержены обладатели первой группы крови, поэтому после эпидемии в Европе остались в основном люди со второй и третьей группами (четвертая всегда была редким явлением). От этого дисбаланса удалось избавиться только к началу ХХ века.

Черная оспа

Оспа — еще одно из заболеваний, отметившихся в древних хрониках. В настоящий момент многие ученые разделяют мнение, что вирус пришел с Ближнего Востока, а первые заболевшие заразились им от верблюдов. (Опять! Крайне подозрительно, да?)

В IV–VIII веках эпидемия черной оспы поразила азиатские страны, особенно серьезно повлияв на демографическую ситуацию в Японии, в некоторых областях которой погибло до 70% населения.

В Средние века вирус добрался до Европы и быстро вошел в привычку у обывателей — всего каких-то сто лет понадобилось для того, чтобы практически каждый житель Старого Света успел переболеть этой болезнью. В 1520-х годах европейские исследователи и колонизаторы стали причиной первой эпидемии оспы в Америке. Привезенный ими вирус моментально поражал неподготовленный иммунитет коренного населения, целые индейские племена навсегда исчезли с лица земли.

Существует несколько разновидностей тифа, но самым опасным из них считается сыпной. Первые упоминания о сыпном тифе датируются 1489 годом. Заболевание было зафиксировано у участников Гранадской войны (около 17 тысяч военных погибли именно из-за инфекции).

Впоследствии вспышки тифа всегда сопутствовали войнам, благодаря чему удалось установить переносчиков заразы — платяных и головных вшей. Солдаты, а также моряки и тюремные заключенные, вынужденные скученно проводить время в небольших, малопригодных для жизни помещениях, быстро становились мишенью педикулеза и тифа. В 1812 году в рядах наполеоновской армии было больше умерших от болезни, чем погибших в сражениях.

Самая настоящая пандемия разразилась во времена Гражданской войны в послереволюционной России. Погибла десятая часть почти из 30 миллионов заразившихся, причем, вопреки сложившейся практике, умирали гражданские.

В 1942 году советским ученым Алексеем Пшеничновым была разработана вакцина против сыпного тифа, позволившая избежать очередной эпидемии во время Великой Отечественной войны и позже практически полностью ликвидировать тиф в развитых странах.

Сибирская язва (антракс)

Сибирская язва по праву считается одной из самых опасных инфекций в мире: инкубационный период длится всего пару суток, а споры бактерий могут сохраняться годами.

Первые описания болезни датируются серединой XVIII века, а уже в 1788 году первая крупная эпидемия случилась в западносибирских губерниях (отсюда и произошло русскоязычное название инфекции). Переносчиками бактерий является скот: лошади, ослы, овцы и верблюды (с верблюдами решительно нужно что-то делать!).

Одной из самых крупных вспышек сибирской язвы в XX веке стала эпидемия в Свердловске. Почти 100 человек погибли с апреля по июнь 1979 года. По официальным советским данным, причиной эпидемии стало зараженное мясо, однако свидетели и исследователи утверждали, что виной всему стал выброс облака спор с территории военно-биологической лаборатории.

Несмотря на существование вакцины и действующих антибиотиков, смертность от некоторых форм сибирской язвы до сих пор составляет 95%.

Испанка

В 1918 году во всем мире гриппом серотипа A/H1N1 заболели около 550 миллионов человек, пятая часть из них скончалась. Таким образом, всего за год население планеты сократилось почти на 3%.

Грипп отступил так же стремительно, как и появился. Например, в Филадельфии в октябре 1918 года еженедельно умирало около 5 тысяч человек, а уже в ноябре прекратились новые случаи заражения.

В мире из-за распространения коронавируса отменили все что можно. Приостановлены сезоны NHL и NBA, отложены Олимпиада в Токио и футбольный Чемпионат Европы, Евровидение-2020 и Каннский кинофестиваль. Биржи лихорадит, останавливаются заводы, границы закрываются, людей по всему миру отправляют по домам на карантин, всплеск безработицы меряют десятками процентов, в больницах отменяют плановые операции, в системах образования переносят учебные года.

Но мир не впервые столкнулся лицом к лицу с угрозой пандемии. Были вспышки более смертоносных инфекционных заболеваний, были эпидемии (с учетом масштабов), мощнее влиявшие на человечество. О самых разрушительных рассказал Алексей Заморяхин, старший преподаватель кафедры истории и археологии ПГНИУ. Спойлер: тогда отменяли военные вторжения, императорские свадьбы, хоронили царей, вводили карантин, творили литературные шедевры. А вирусы вели себя так же, как и сейчас, – непредсказуемо.

Примечание: если вам нравится читать тексты больше, чем смотреть картинки, листайте вниз.

430–426 гг. до н. э. Брюшной тиф

540–550 гг. Юстинианова чума

1330–1353 гг. Великая эпидемия

1729–1730 гг. Черная оспа

1826–1837 гг. Холерная пандемия

1918–1920 гг. Испанка

На втором году Пелопоннесской войны в переполненных от наплыва беженцев Афинах вспыхнула эпидемия заразной болезни. По мнению знаменитого историка Фукидида, она была занесена из Эфиопии, откуда перекинулась на Египет, Персию, Ливию и другие территории. Распространению мора, судя по всему, способствовала крайне дождливая зима, оставившая множество луж, не высыхавших до самого лета, а также скудное питание вследствие неурожая. Современные специалисты считают, что подробно описанная Фукидидом симптоматика болезни указывает на брюшной тиф.

Болезнь унесла до четверти населения Афин (около 30 тысяч человек). Страх перед эпидемией был настолько велик, что соперники афинян спартанцы даже отменили запланированное вторжение в Аттику. В числе жертв эпидемии оказались оба сына афинского оратора и полководца, одного из основателей афинской демократии Перикла. Сам знаменитый государственный деятель тоже скончался во время эпидемии. Отсутствие грамотного руководителя в итоге сыграло свою роль в конечном поражении Афин.

Смыслы недели: о половцах, печенегах и пострадавших отраслях

Судя по всему, в Эфиопии и Египте оказался очаг и первой известной человечеству пандемии. Это была чума, получившая название по имени правившего в период ее распространения императора Византии Юстиниана I. Занесенная по торговым каналам в Константинополь, она потом распространилась по Ближнему Востоку и всей Европе. В условиях невысокой мобильности населения распространение болезни шло медленно, северо-западные области Европы пострадали от чумы лишь спустя десять лет после ее начала в Византии. На пике пандемии в одном только Константинополе ежедневно умирало до 5 тысяч человек, население города сократилось на две трети. Всего, по приблизительным оценкам, пандемия унесла жизни от 50 до 100 миллионов жителей Земли. Интересны исследования современных ученых, которые считают, что штамм Юстиниановой чумы, сильно отличаясь от возбудителей позднейших эпидемий, в дальнейшем по неизвестным причинам полностью исчез из человеческой популяции.

Эпидемии оспы возникали в разных районах Земли с незапамятных времен, оставляя у выживших на всю оставшуюся жизнь характерные рубцы. Порой это приводило к забавным казусам: в полицейских сводках в качестве особой приметы указывалось, что у человека нет следов оспы. Смертность во время эпидемий составляла от 1/8 до 1/6 населения, а среди детей еще выше.

Одна из таких эпидемий оказала прямое влияние на историю нашей страны. На 30 января 1730 г. была намечена свадьба 14-летнего российского императора Петра II c 17-летней княжной Екатериной Долгоруковой. Но заразившись оспой, юный император сгорел за два дня, скончавшись ровно в день предполагаемой свадьбы. За несколько недель до этого в далеком сибирском Берёзове от оспы скончались находившиеся там в ссылке бывший сподвижник Петра I Александр Меншиков и его дочь Мария, первая невеста того же Петра II.

Долгое время холера была локальным заболеванием жителей Индии. Однако в начале XIX века холерный вибрион мутировал и болезнь стала распространяться по всему миру, породив сразу несколько пандемических вспышек. Вторая из них не была самой сильной, однако оказала наиболее значительное влияние на Российскую империю. Занесенная бухарскими купцами, в 1829–1830 гг. холера быстро распространилась по территории страны, унеся тысячи жизней. Карантинные мероприятия, проводимые властями и парализовавшие экономическую жизнь страны, вызвали целую волну холерных бунтов. Люди принимали дезинфекторов, обеззараживающих колодцы хлорной известью, за отравителей, отказывались находиться в изоляции, громили больницы. Для усмирения бунтов правительству пришлось посылать регулярные войска.

Самая массовая пандемия гриппа, поразившая почти треть жителей планеты, с очень высокой летальностью, достигавшей десяти процентов. По количеству жертв она превысила Первую мировую войну. Болезнь не щадила не только детей и стариков, но и людей в самом расцвете лет. В отличие от предшествующих времен, развитие транспорта привело к тому, что пандемия распространялась стремительно, не обойдя ни один регион и группу населения. Антибиотиков в то время еще не было, лекарства от гриппа найти так и не удалось. Поэтому главные усилия были брошены не столько на лечение больных, сколько на меры по нераспространению болезни, которые давали не очень хорошие результаты. Среди погибших от испанки французский поэт Гийом Аполлинер, австрийский живописец Эгон Шиле, русская актриса Вера Холодная, американские автопромышленники братья Доджи.

Фото: Исторический архив Отиса, Национальный музей здоровья и медицины

После бурных событий революции и гражданской войны 1917-1920 гг. Опустошен и обессиленный Крымский полуостров оказался под властью большевиков, сразу начали внедрение в жизнь методов хозяйствования, присущих суток военного коммунизма.

Первым шагом советской власти в сельском хозяйстве Крыма стала национализация всей земли. После ноября 1920 было национализировано 1134 имения, на основе которых создавалось более тысячи совхозов с земельным фондом 1 млн дес. Это фактически лишало земли большую часть арендаторов, ведь в Крыму около 40% крестьян в то время были безземельными.

Продразверстка 1920-1921 гг. В Крыму отличалась от продрозкладок, проводившихся в более ранние времена тем, что теперь она охватывала всю без исключения сельскохозяйственную продукцию. Отменена центром еще в марте 1921 г.. Продразверстка, в Крыму, однако, продержалась вплоть до июня. К крымских сел снова направились карательные отряды, которым был поставлен непосильная задача – собрать не менее 9 млн пудов хлеба (фактически сбор 1921 составил 2 млн пудов).

По указанию московского руководства, с полуострова безоговорочно вывозились продовольственные запасы. Политика реквизиций хлеба по надуманным объемами разоряла крестьян, вызвала с их бокуризкий протест и привела к волне крестьянских волнений, которые вскоре переросли в массовое крестьянское повстанческое движение. Наиболее активными крестьянские выступления были в районах Севастополя, Ялты, Балаклавы, Алушты, Бахчисарая и Симферополя. Военные методы борьбы с восстаниями не приносили властям желаемых результатов. Состояние усугубився за неуклюжей политики, проводимой Крымревкома, при которой игнорировались местные условия, речь шла только о строгие предписания, конфискации и расстрелов.

Изъятия продовольствия, в условиях общего тяжелого состояния экономики (при условии, что 1920 в Крыму был не слишком урожайным) привело к тому, что у них не хватало хлеба не только на потребление, но и для сева. Весенний недосев в нескольких районах полуострова достиг половины всей пашни.

Положение осложнялось сильным, невиданной за последние 50 лет, засухой, что привело к неурожаю. Поэтому с засеянных 570 тыс. Дес. полностью погибло 420 тыс. С посевов, оставшиеся в среднем было собрано по 4,5 пуда, а в некоторых местностях Джанкойского и Евпаторийского округов – по 1,2-1,3 пуда с десятины.

Признаки катастрофы, неизбежно приближалась, наметились уже в конце 1920 г.. Но газетные сообщения о засухе в некоторых районах Крыму не привлекали никакого внимания со стороны властей, ведь собранный урожай был достаточно большим, что породило некоторую эйфорию. Уже с августа 1921 населения начало голодать.

13 августа 1921 на заседании Крымского обкома РКП (б) был создан Комитет помощи голодающим (Кримдопомгол), которому предоставлялись чрезвычайные полномочия. С сентября – октября 1921 уже не голод, а настоящий голодомор неизбежно надвигался на полуостров. Первой его наступление почувствовала на себе цыганская беднота, которая перебивалась случайными заработками. Затем наступила очередь татарских крестьян, которые имели минимальные земельные участки, проживали в общих чертах в горном Крыму и почти не вели зернового хозяйства. В ноябре 1921 были зафиксированы первые смертные случаи от голода. В целом за ноябрь – декабрь 1921 голодной смертью погибло около 1,5 тыс. Человек.

Сначала реакция местных властей на эти события была слабой, ведь сказывались беспечность людей, которые имели в своих руках власть, так и изолированный образ жизни в горных поселках. Голод между тем охватил города и степную часть Крыма. Игнорировать его уже было невозможно.

Президиум Крымского ЦИКа, учитывая экстремальность ситуации, по собственной инициативе еще 1 декабря 1921 создала Кримдопомгол (с 19 октября 1922 по 1 (16) августа 1923 – Наслидгол). Помгол подчинялись окружные и районные Помгол. В селах функционировали комитеты взаимопомощи, которые вытащили на себе всю тяжесть первых месяцев голода.

С января по апрель 1922 география голодания резко расширилась, а смертность – стремительно возросла. За январь умерло 8 тыс. Человек, в феврале голодало 302 тыс., Умерло 14 тыс. 413 (4,7%), в марте соответственно – 379 тыс. (19 тыс. 902 – 2,8%), в апреле – 377 тыс. (12 тыс. 753 – 3,4%). Количество голодающих составляла 53% населения. Пик голода пришелся на март 1922, когда основная масса голодающих была брошена на произвол судьбы.

Статистика тех лет, по всей добросовестности служащих, нельзя считать совершенной. Поэтому в документах отмечается различие в цифрах. В мае голодало от 360 до более 500 тыс. Человек. К августу 1922 численность умерших достигло 86 тыс. Человек. Больше всего пострадали весь Ялтинский округ, районы – Евпаторийский, Судакский, Карасубазарского, Коккозький, Бахчисарайский и Балаклавский, где голодало почти все население.

Наркомпрод РСФСР определил в голодном 1922 продналоге для Крыма в размере 1200000. Пудов, причем запретил засевать поля до его внесения. Это привело к тому, что в 1922 г.. Посевные площади на полуострове сократились до 250 тыс. Дес., Что составляло лишь 26,4% посева 1916

Лето 1922 тоже показалось засушливым. К погодным условиям добавилось еще одна беда – саранча, которая уничтожила значительную часть остатков урожая. Валовой урожай зерновых определялся в 8 млн. Пудов, а потребности Крыма исчислялись в 12500000. Пудов. Голод вызвал эпидемию тифа. На крымской земле началось невиданные ранее людоедство.

Как это часто случалось, среди тех, кто особенно пострадал от голодомора, была обычная интеллигенция. Сельские учителя могли существовать только за счет крестьянского самообкладення, ведь на государственном снабжении они ни находились. Поэтому голод, поразивший крестьянство, отразился прежде всего на учителях. В подобном состоянии оказалась и городская интеллигенция. Помгол отказывал ей, апеллируя к РНК, но правительство не реагировал. Весной 1922 Крым оказался перед опасностью полного распада общественных связей.

В это время особое работу выполнял Крымский ЦК помгол. Сначала его деятельность была хаотичной и малопродуктивной: не хватало ни средств, ни опыта, ни связей. Ощутимые результаты стали проявляться с апреля 1922

В следующем, 1923, погодные условия были более благоприятными, но урожай поразили грызуны, которые уничтожили более 2500000 пудов зерна. Поэтому и в том году Крыма предоставлялась значительная продовольственная помощь – как со стороны УССР, РСФСР, так и от ряда иностранных организаций, особенно Американской администрации помощи (АРА). В частности 1923 АРА открыла на полуострове более 700 столовых.

Голод 1921-1922 гг. Привел к ужасным последствиям. С 1 мая 1921 по 1 января 1923 на полуострове значительно сократилось общее поголовье скота: лошадей – на 72%, крупного рогатого скота – на 62%, овец – на 70%, свиней – на 92%, коз – на 81 %. Численность жителей крымских сел уменьшилась на 76,6 тыс. Человек, а мост – на 75,5 тыс. Человек. Когда в апреле 1921 на полуострове было проведено всеобщая перепись населения, здесь проживало 719 тыс. 513 человек. За два года, согласно данным Крымского статистического отдела, численность населения сократилась до 569 тыс. 500 человек, то есть, по официальной статистике на 150 тыс. 013 человек. Однако можно утверждать, что количество погибших от голода, была значительно больше, ведь было много случаев, когда от голода вымирали целые деревни. Почти 66% умерших, составляли крымские татары, которые были преимущественно жителями сел. В Карасу-базаре численность жителей уменьшилась на 48%, в Старом Крыму – на 40,9%, в Феодосии – на 35,7%, в Судакском районе – на 36%. Многие деревни горного Крыма вымерли полностью.

То есть, общая численность погибших от голода на полуострове в 1921-1923 гг., По разным оценкам, колеблется в пределах 100-150 тыс. Человек (15% населения), большинство из которых составляли крымские татары. Большая часть погибших татар объясняется тем, что голод сильнее поразил горные и предгорные районы, среди населения которых доминировали татары, которые имели минимальные участки земли и не вели зернового хозяйства. Последствия голода сказывались еще не один год, и окончательно были преодолены лишь в конце 1920-х годов.

От всей души приветствую намерение властей разрешить оказание парикмахерских услуг в условиях карантина со всякими коронавирусными предосторожностями. Как показывает исторический опыт, именно антисанитария привела к ужасной эпидемии тифа во время Первой мировой войны и революции. Тиф скосил махновцев и украинских националистов. Большевики кое-как справились. За счет гигиены, которая, как известно, залог здоровья.

Тифозная тема интересна, но, прежде чем к ней перейти, стоит вспомнить первый детально описанный и зарисованный с натуры художниками эпидемический карантин в станице Ветлянской в 1878-1879 годах. Это один из примеров того, что никакой карантин не заменит качественную диагностику и грамотный уход за больными. А случилось вот что.

В конце XIX века чума и оспа в России были почти побеждены. Причем оспа за счет прививок, которые начали делать еще в XVIII веке, вскоре после смерти 14-летнего императора Петра II (а одной из первых привитых была императрица Екатерина II, – автор). Поэтому основными инфекционными болезнями, знакомыми земской медицине, были корь, скарлатина и тиф.

Штука в том, что тиф – хоть и тяжелое заболевание, но не такое убийственное, как чума. Поэтому в безвозмездно переоборудованном под больницу доме купца Калачева, куда стаскивали больных, сосредоточились на выполнении совета "чаще мойте руки".

Не сработало. Начали умирать не только больные, а и санитары, добровольцы-смотрители (мы бы их назвали волонтерами) и даже врачи. Власть не знала, как удержать персонал и потому разрешила поставить ведра с водкой на входе. Для дезинфекции.

В итоге смотрители лежали пьяными среди больных и мертвых, заболевших доставляли в "морный дом" силой, зимой испортилось печное отопление, и уже умирали не только от чумы, а и от голода и холода. Деготь и карболку, выданную для дезинфекции трупов, воровали.

Из центра в Ветлянку были командированы известные за рубежом российские ученые, прибыли их коллеги из Германии, Франции, Англии, Австро-Венгрии, Румынии и Турции во главе с известным немецким гигиенистом и эпидемиологом Августом Гиршем. Пока распознали чуму, несколько врачей заразились и умерли.

Станицу взяли в жесткую осаду. Навезли железного купороса, карболовой кислоты, уксуса. Начали повальную дезинфекцию. Удивительно, но за пределы населенного пункта зараза так и не вышла, хотя вернувшиеся домой медики и их попутчики не проходили самоизоляции. Ветлянку открыли 13 марта 1879 года. К этому моменту умерла треть ее жителей. Было написано много научных докладов, в том числе о неэффективности большинства мер индивидуальной защиты.

Дальнейшие события показали, что защита – это больше для самоуспокоения. Спасение – в сильном иммунитете и профилактических мероприятиях. Главные из которых – это качественные лекарства и прививки.

В начале XX века Европу и Россию захлестнула эпидемия тифа. Тиф всегда сопровождал войны. У огромных масс солдат не было возможности полноценно соблюдать правила гигиены, и очень быстро распространялись вши. Они и переносили сыпной тиф. Брюшной передавался через продукты и воду. Сыпной поражал нервную систему (лихорадка, галлюцинации, помутнение сознания, сыпь). При брюшном тифе то же самое, но вместо сыпи диарея и обезвоживание. Ну и обязательно высокая температура.

С началом Первой мировой войны в 1914 году в русскую армию пошел призыв крестьян из глубинки, которые приезжали на пункты сбора и в лагеря новобранцев уже завшивленными. К счастью, русская полевая медицина успевала частично отмыть личный состав. Поэтому средняя заболеваемость сыпным тифом была ниже, чем в других армиях – 11 человек на 10 тыс.

Потом окопная жизнь внесла свои поправки, и показатель больных удвоился. Затем с Западного фронта через Украину пошел поток беженцев, раненых и пленных, и в результате к моменту появления войск Петлюры и, как у нас принято говорить, национально-освободительного движения эпидемический уровень был гораздо выше – до 350 больных на 10 тыс. населения.

Это был старт. Дальше все стало еще хуже. На Подолье и западном Правобережье, где находились "синежупанные" украинские армии, сыпным, возвратным и брюшным тифом болело около половины гражданского населения и до 90% военных.

Эпидемия тифа фактически ликвидировала Украинскую Галицкую Армию (УГА) и сильно потрепала силы петлюровцев. Поскольку российская армейская система госпиталей тут считалась пережитком царских привычек, а лечиться пытались народными средствами, встречаем описания теплушек, где умершие, больные в горячке, больные в стадии выздоровления лежали все вместе на полу в условиях жуткой антисанитарии.

Аналогичной была ситуация и у махновцев. На 1 декабря 1919 года махновцы удерживали Екатеринослав, Апостолово, Никополь, Каховку, Берислав, имея до 35 тысяч бойцов при 50 орудиях и 1000 пулеметах. Чувствовали себя круто, но тут началась эпидемия тифа и скосила половину армии: умерло до 10 тысяч бойцов. Оставшиеся в строю махновцы продолжали оборонять Екатеринослав и пытались штурмовать Александровск и станцию Знаменка. Но тщетно.

Тиф дошел до Добровольческой армии генерала Антона Деникина, но Антанта помогала им с лекарствами. Да и врачи там какие-то еще оставались. То же самое касается и большевиков. Первым делом они наладили на подконтрольной части России производство мыла и дезинфекторов тех лет. Во-вторых, следили, насколько могли, за гигиеной бойцов.

Были созданы так называемые чекатифы: "тройки", в состав которых обязательно входил врач. Они имели чрезвычайные полномочия: могли реквизировать у местных жителей кровати, постельные принадлежности и белье для больниц, привлекать людей к уборке городов, рытью могил и захоронению трупов. Стандартной мерой по борьбе с эпидемией была национализация лечебных учреждений и аптек.

Помимо тифа, в августе 1918 года до России докатилась эпидемия "испанки". Ее ошибочно приняли за легочную чуму из-за кровохаркания, но потом списались с европейскими докторами и поняли, что это грипп с осложнением в виде крупозной пневмонии.

Но "испанка", как пришла, так и ушла. А тиф фрагментарно вспыхивал в СССР до середины 30-х годов, когда был практически ликвидирован, благодаря советской санитарно-эпидемической системе.

В 1942 году советский ученый Алексей Пшеничников разработал вакцину от тифа. Благодаря этому советских солдат не скосила страшная эпидемия. Позже болезнь начали лечить антибиотиками. Как и холеру с чумой. В 1945 году советские медики применили стрептомицин при ликвидации чумы в Маньчжурии и полностью вылечили всех больных.

Так что когда в 1921 году после суровой зимы грянула засуха, достать продовольствие жителям бедствующих областей оказалось попросту негде. В результате голодом оказались охвачены 35 губерний с населением 90 млн. человек.

Прежде всего, гуманитарная катастрофа обрушилась на районы Поволжья, а затем распространилась на всю Левобережную Украину и Крым.

В период с 1920 по 1922 годы по территории полуострова прокатился ряд климатических катаклизмов, в числе которых были страшная засуха 1921 года, последовавшее за ней нашествие саранчи и затяжные проливные дожди…

Картина Н.С. Самокиша "Голод в Крыму"

В ПРЕДДВЕРИИ КАТАСТРОФЫ

Первые годы после окончательного установления советской власти в Крыму одни из наиболее страшных для полуострова. С приходом большевиков начался красный террор, жертвами которого стали не только военнослужащие Русской армии генерала Петра Врангеля, но и гражданское население. Точная цифра расстрелянных, пожалуй, никогда не будет известна. Бесспорно, одно – счёт шёл на многие тысячи. Волна насилия спала только весной 1921 г. Но следом за тем на крымскую землю обрушилось новое ужасное бедствие.

Сегодня известно, какими методами сторонники “диктатуры пролетариата” утверждали свою власть на территории края. Национализировались промышленные предприятия, банки, жилые дома. Проводились конфискации, организовывались кампании по “изъятию излишков у буржуазии”, под видом которых шёл неприкрытый грабёж.

“Отбирают последнее достояние, – сообщал 12 марта 1921 г. в письме, адресованном советскому наркому просвещения Анатолию Луначарскому живший в то время в Алуште писатель Иван Шмелёв. – Требуют одеяло, утварь, припасы. Я отдаю последнее, у меня ничего своего, всё от добрых людей – и то берут. Я болен, я не могу работать. Я имел только 1/4 фунта хлеба на себя и жену. Если бы не малый запас муки, я умер бы с голоду. Я не знаю, что будет дальше. Последнюю рубаху я выменяю на кусок хлеба. Но скоро у меня отнимут и последнее. У меня остаётся только крик в груди, слёзы немые и горькое сознание неправды“.

Был установлен запрет свободной торговли. Вводилась продразвёрстка. Отменённая решением Х съезда РКП (б) в марте 1921 г., она продолжалась в Крыму до июня. Причём, изъятие хлеба у крестьян проводилось в фантастических цифрах. Постановлением Крымревкома были утверждены следующие объёмы продразвёрстки на 1921 г.: 2 млн. пудов продовольственного хлеба, 2,4 млн. пудов кормовых культур, 80 тыс. голов крупного и мелкого скота, 400 тыс. пудов фуража. Весной 1921 г. в качестве “излишков” изымали даже посевной фонд. Определённое представление о том, какие масштабы приобрели реквизиции одних лишь продуктов питания, позволяют составить следующие данные. Проанализировав продовольственное положение края, работавшая на полуострове летом 1921 г. полномочная комиссия ВЦИК и СНК РСФСР установила, что только армейскими подразделениями и Военпродснабом Украины с полуострова был вывезен весь хлеб, съедены и вывезены все запасы консервов, повидла, жиров. Выяснилось также, что некоторые армейские учреждения и органы власти “пользовались снабжением одновременно из трёх источников”.

Путь за пределы Крыма блокировали заградительные отряды, и люди не могли свободно выехать в соседние губернии. Хотя 31 мая 1921 г. местные власти распорядились снять все заставы и запретили кому бы то ни было “под страхом строгой ответственности” задерживать и изымать сельскохозяйственные продукты “как у крестьян, так и у потребителей, приобрётших их для личного потребления” – по меньшей мере, в первые месяцы данное указание во многом оставалось декларативным.

Не привела к нормализации обстановки, которая сложилась в крымской деревне, и замена продразвёрстки продналогом.

В результате нехватки посевного материала и засухи, хлеба на полуострове в 1921 г. было собрано в 17 раз меньше в сравнении с 1916 г. – 1400 тыс. пудов
Создавшееся тяжёлое положение усугублялось и природными факторами. В период с 1920 по 1922 г. на полуостров обрушился ряд климатических катаклизмов: засуха лета 1921 г., погубившая “почти весь хлеб, засеянный с такими нечеловеческими мучениями”; последовавшее за ней нашествие саранчи, и затяжные проливные дожди. В результате нехватки посевного материала и засухи, хлеба на полуострове в 1921 г. было собрано в 17 раз меньше в сравнении с 1916 г. – 1400 тыс. пудов.

Как следствие, уже весной 1921 г. в Крыму ощущался острый дефицит продовольствия. “Продовольственное положение, – сообщал в своём докладе “О положении в Крыму” побывавший на полуострове в начале 1921 г. представитель Народного комиссариата по делам национальностей Мирсаид Султан-Галиев, – ухудшается изо дня в день. Весь Южный район (потребляющий), населённый преимущественно татарским населением, в настоящее время буквально голодает. Хлеб дают лишь советским служащим, а остальное население как в городах, так и в деревнях абсолютно ничего не получает. В татарских деревнях наблюдаются уже случаи голодной смерти. Особенно усиливается детская смертность. На областной конференции женщин Востока делегатки-татарки указывали, что татарские дети “мрут как мухи“.

Летом 1921 г. положение становилось все более угрожающим. Нехватку продуктов питания испытывали уже и крымские города.

Осенью 1921 г. гуманитарная катастрофа стала свершившимся фактом.

Несмотря на тяжёлую ситуацию, длительное время власти не уделяли ей достаточного внимания. Ещё в декабре 1920 г. Крым получил наряды на отправку хлеба, причём, не только в центральные районы страны, но и в Одессу, Геническ и Скадовск. К середине января 1921 г. большая часть хлеба по этим нарядам была уже вывезена. Продовольствие с территории полуострова вывозили и в следующие месяцы – в рамках кампании помощи голодающим Поволжья.

Изъятие “излишков” у населения летом и осенью 1921 г. в отдельных случаях проводилось без учёта его насущных потребностей и в нарушение установленных норм. Примечательный документ выявлен нами в Государственном казённом учреждении архиве г. Севастополя (ГКУ АГС). 1 августа 1921 г. на заседании пленума Крымревкома обсуждался вопрос о продовольственном положении. Признав, что в связи с отсутствием транспорта, а также в результате “недопустимых распоряжений” председателей уездных ревкомов и исполкомов, “произведён значительный перерасход продовольствия”, “изъятие сверх нормы хлеба”, – участники пленума постановили довести до сведения нижестоящих органов власти, что “в будущем подобные действия будут сурово караться” (ГКУ АГС, Ф.р-79, Оп.1, д.2. – л.8).

Тем не менее, продовольственное положение в Крыму продолжало стремительно ухудшаться. Суточные сводки милиции, отчёты начальников отделений угрозыска, отмечали небывалый рост уголовной преступности. Заметно выросло число краж, грабежей и убийств. Как сообщалось в одной из сводок происшествий по Севастополю и его окрестностям, 23 августа 1921 г. в Крым-балке вблизи посёлка Инкерман гр. Травников на почве голода убил двух своих сыновей (5 и 9 лет), затем покончил с собой (ГКУ АГС Ф.р-79, Оп.1, д.53 – л.36).

В период с января по апрель 1922 г. расширяется география бедствия. Растёт число умерших от голода. В январе умерло 8 тыс. человек, в феврале голодало 302 тыс., умерло – 14 413, в марте – 379 тыс., умерло – 19 902. В течение всей весны 1922 г. количество голодающих неуклонно продолжало расти. Так, если в апреле 1922 г. их численность составляла от 347 (174 тыс. взрослых и 173 тыс. детей ) до 377 тыс. человек, то в мае в Крыму голодало уже более 400 тыс. человек (т.е. 60% населения Крыма), из них 75 тыс. умерли голодной смертью.

Ужас происходящего в те страшные месяцы передают архивные документы – материалы суточных сводок ЧК, отчёты комиссии помощи голодающим (Помгола).

“Во всех округах крестьяне голодают по-прежнему, – отмечалось в сводке КрымЧК от 3 февраля 1922 г. – население режет последний скот для того, чтобы не умереть с голода. Режет коров, овец и лошадей. Едят лошадей, павших от бескормицы и болезней. На почве голода участились случаи смерти… Во всех деревнях от голода же – масса больных, опухших и взрослых, и детей. Помощь голодающим почти не оказывается”.

“Положение во всех округах осталось прежнее. В Ялте опять на улицах города появилось много нищих, нищие пользуются оказываемой им помощью, но не удовлетворяются ею, тотчас же по выходу из столовой компомгола они вновь начинают свои тянущие за душу выкрикивания и мольбы. Их крики нервируют толпу и возбуждают её против Сов. Власти. По-прежнему тяжёлое положение в Евпатории. Здесь вновь зарегистрировано 17 случаев голодной смерти. В Бахчисарайском районе население собирает отброски кожи, разворачивает их и ест. Борьба с голодом ведётся крайне слабо” (из сводки за 4 февраля).

Опираясь на явно заниженные данные крымских властей, центр долгое время отказывался признавать полуостров голодающим районом. Обращения крымчан в столичные инстанции оставались безрезультатными: их страстные мольбы и крики о помощи тонули в бюрократической волоките.

4 января 1922 года Севастопольский, Ялтинский и Джанкойский округа официально были признаны неурожайными. И лишь 16 февраля, когда от голода уже умирали многие тысячи, заседание президиума ВЦИК признал всю территорию Крымской ССР районом, охваченным голодом.

Пик голодных смертей среди крымчан пришелся на март 1922 года, когда основная масса голодающих была предоставлена сама себе. В этот период обычными явлениями стали людоедство и бандитизм.
Так, в Бахчисарае милицией была арестована семья цыган, зарезавшая четырех детей и из их мяса сварившая суп. В Карасубазаре мать зарезала своего 6-летнего ребенка, сварила его и начала есть вместе с 12-летней дочкой. Женщина была арестована и на допросе в милиции лишилась рассудка. По отправлению ее в больницу она скончалась.

Детское засоленное мясо находили всюду. В том же Карасубазаре милиция обнаружила склад, на котором было найдено 17 засоленных трупов, преимущественно детей.

Больницы полуострова были переполнены голодающими, которые умирали от истощения…
В течение 1921−1922 годов в одном только Феодосийском уезде по официальной статистике голодало 49 000 человек. В мае 1922 года Ю. Гавен сообщал, что в Крыму голодало 400 000 человек, а от голода умерло 75 тысяч.

К лету 1923 г. количество жителей полуострова, погибших голодной смертью превысило 100 тыс. человек, что составляло примерно 15% населения Крыма на 1921 год.
Ужас происходящего в те страшные месяцы передают архивные документы – материалы суточных сводок ЧК, отчёты комиссии помощи голодающим (Помгола).

“Во всех округах крестьяне голодают по-прежнему, – отмечалось в сводке КрымЧК от 3 февраля 1922 г. – население режет последний скот для того, чтобы не умереть с голода. Режет коров, овец и лошадей. Едят лошадей, павших от бескормицы и болезней. На почве голода участились случаи смерти… Во всех деревнях от голода же – масса больных, опухших и взрослых, и детей. Помощь голодающим почти не оказывается”.

“Положение во всех округах осталось прежнее. В Ялте опять на улицах города появилось много нищих, нищие пользуются оказываемой им помощью, но не удовлетворяются ею, тотчас же по выходу из столовой компомгола они вновь начинают свои тянущие за душу выкрикивания и мольбы. Их крики нервируют толпу и возбуждают её против Сов. Власти. По-прежнему тяжёлое положение в Евпатории. Здесь вновь зарегистрировано 17 случаев голодной смерти. В Бахчисарайском районе население собирает отброски кожи, разворачивает их и ест. Борьба с голодом ведётся крайне слабо” (из сводки за 4 февраля).

Документы, подобные тем, что приведены выше, весьма многочисленны. В Государственном архиве Республики Крым (ГАРК) их сотни. Некоторые из них (в том числе и те, которые были процитированы) выявил и опубликовал известный крымский историк В.Зарубин, много лет посвятивший изучению указанной темы. Материалы, изученными нами в процессе работы в архиве г. Севастополя, позволяют дополнить картину трагедии множеством новых штрихов. Сохранились отчёты комиссии помощи голодающим по Севастопольскому округу за апрель 1922 г. Факты, приводимые в них, свидетельствуют не только о разгуле эпидемий и массовой смертности, но и о халатном и преступном отношении персонала больниц, пунктов питания и других учреждений Помгола к выполнению своих обязанностей. Читаем в докладе по Дуванкойскому району:

“В санитарном отношении положение района отчаянное: полное отсутствие ухода за больными: лежащих в больнице буквально заедают паразиты. В некоторых деревнях развивается эпидемия тифа. Отчётности на местах не ведётся никакой. Комитеты взаимопомощи переизбираются так часто, что ни один из членов комитета не считает себя ответственным за деятельность комитета. Замечается совершенное отсутствие системы в распределении пайков ”. (ГКУ АГС, Ф.р-420, Оп.1, д.3 – л.21). В отчёте Севастопольской окружной комиссии помощи голодающим указывалось на “почти повсеместное полное неумение ведения работы по отчётности”, антисанитарию и недостаток медицинской помощи. Кроме того, были выявлены многочисленные случаи хищений продовольствия ответственными работниками.

В то время, когда большинство населения голодало, или жило впроголодь, “ответственные работники”, хотя и испытывали отчасти определённые трудности в снабжении продовольствием, в сравнении с остальными находились в привилегированном положении, получая особые продовольственные пайки.
Вот только одна ведомость на получение продуктов питания служащими судебных органов Севастополя в апреле 1922 г. На 40 человек было выдано: 27 пудов 30 фунтов муки, 6 пудов 19 фунтов мяса и рыбы, 8 ¼ фунтов кофе. Из всех полученных продуктов в адрес Помгола было передано 1 пуд 5 фунтов муки. Таким образом, на одного работника выдали: по 10 кг 600 г муки, по 2 кг мяса и рыбы, по 80 г кофе. Спецпайки получали и работники милиции. Хотя, справедливости ради, отметим, что положение рядовых советских работников было немногим лучше, чем простых граждан. Так, в одном из своих рапортов в сентябре 1921 г. начальника Севастопольского угрозыска сообщал, что “сотрудники ведут полуголодное существование, так как главным продуктом питания является получаемый хлеб, столовая же, разрешённая Исполкомом, до сего времени не открыта, за неотпуском продуктов” (ГКУ АГС, Ф.р-79, Оп.1, д.35-л.38). Подобное положение сохранялось и в дальнейшем.

Летом 1922 г. общее число голодающих в Крыму снизилось, однако с осени того же года вновь начало неуклонно расти. В ноябре 1922 г. голодало 90 тыс. человек, в декабре — до 150 тысяч, 40% взрослого населения. В последующие месяцы положение в Крыму оставалось столь же тяжелым. Так, в марте 1923 г. в Евпаторийском округе голодало 35% населения. Громадные размеры голод также принял в Керченском ок­руге: в одном только Ленин­ском районе, насчитывающем 13 тыс. жителей, голодало 10 тыс. человек.

Оказание помощи голодающим стало для властей удобным предлогом для наступления на Русскую Православную Церковь. 4 марта 1922 г. II сессия КрымЦИК постановила: немедленно изъять все ценности из монастырей и церквей. 30 марта 1922 г. вышло распоряжение, предписывающее всем православным храмам в течение 36 часов с момента получения циркуляра опечатать все ценности, сдать их в Наркомфин и сообщить об исполнении в 6-часовой срок.

Нельзя сказать, что власти совсем ничего уж не предпринимали для борьбы с этим бедствием.
Так, 1 декабря 1921 г. была создана Центральная республиканская комиссия помощи голодающим (Крымпомгол). Комиссия ввела ряд налогов, осуществляла сбор добровольных пожертвований, организовывала пункты питания.

К началу 1922 г. Крымпомголом для голодавших было закуплено 30 тысяч пудов хлеба внутри страны и 60 тысяч пудов за ее пределами, 20 тысяч пудов зернофуража.

В мае 1922 г. на содержании Крымпомгола находились 200 тыс. голодавших. За весь 1922 год Комиссией было выдано 1 481 127 пайков (из них — 107 228 детских, 408 859 — взрослых).
Помощь голодавшим оказывали и заграничные организации, прежде всего, Американская администрация помощи (АРА). АРА открыла 700 столовых по всему Крыму. Как дар народа США голодающему населению было пожертвовано 1 млн. 200 тысяч пудов продуктов. По состоянию на 1 сентября 1922 года АРА кормила 117 276 тысяч взрослых, 42 293 ребенка, 3100 больных.

Вместе с тем, реальные результаты деятельность всех перечисленных выше организаций стала приносить лишь с апреля 1922 года, когда голодной смертью уже умерли многие тысячи жителей Крыма.

Искусственно созданный голод 1921−1922 годов имел для Крыма поистине катастрофические последствия. В результате этого страшного бедствия население полуострова уменьшилось с 719531 до 569580 человек.
Свыше 50 тыс. человек в 1923 г. покинули Крым, перебравшись в более благоприятные районы. Голод нанёс сильнейший удар по крымскотатарскому населению, потерявшему 25% всей своей численности.

В запустении оказались многие населённые пункты. В Карасубазаре население сократилось на 48%, в Старом Крыму — на 40,8%, Феодосии — на 35,7%, в Судакском районе — на 36%, многие деревни горного Крыма вымерли полностью.

Бедствие нанесло колоссальный урон экономике полуострова, в особенности – сельскому хозяйству, состояние которого и без того было чрезвычайно плачевным. Количество садов и виноградников сократилось к 1923 г. с 17,4 до 15,9 тыс. га, поголовье скота уменьшилось более чем вдвое: с 317,7 до 145,6 тыс. голов. Посевные площади, в 1922 г. составлявшие 625,3 – в 1923 г. насчитывали лишь 224,4 тыс. га.

В июне 1923 г. на иждивении государства оставалось более 150 тыс. детей и до 12 тыс. взрослых. Количество сирот и беспризорных составило 25 тыс., инвалидов и нуждающихся – 17 тыс., безработных – до 15 тыс.

Полностью преодолеть последствия голода удалось лишь к середине 1920-х гг.