Професиональный больной. Трудный больной

Добавил пользователь Alex
Обновлено: 14.12.2024

Для цитирования: Профессиональный стресс, или профессиональные поражения эмоциональной сферы. РМЖ. Медицинское обозрение. 2014;22(4):266.

На Европейской конференции ВОЗ (2005 г.) отмечено, что стресс, связанный с работой, является важной проблемой примерно для одной трети трудящихся в странах Европейского союза. Стоимость решения проблем, связанных с психическим здоровьем вследствие воздействия профессиональных стрессов, составляет в среднем 3-4% валового национального дохода.

Литература
1. Амиров Н.Х. Труд и здоровье руководителей. М.: ГЭОТАР-Мед, 2002. 136 с.
2. Freudenberger H.J. Staff burn-out // Journal of Social Issues. 1974. Vol. 30. Р. 159-165.
3. Maslach C., Jachson S.E. The measurement of experienced burnout // Journal of Occupational Behaviour. 1981. Vol. 2. Р. 99-113.
4. Kondo K. Burnout syndrome // Asian Medical J. 1991. N 34 (11).
5. Кочюнас Р. Основы психологического консультирования. М.: Академический проект, 1990. 240 с.
6. Бойко В.В. Правила эмоционального поведения. СПб., 1998.
7. Форманюк Т.В. Синдром «эмоционального сгорания» как показатель профессиональной дезадаптации учителя // Вопросы психологии. 1994. № 6.
8. Шафранова А.С. Из опыта изучения труда работников просвещения. М., 1925. 280 с.
9. Косарев В.В., Бабанов С.А. Профессиональные заболевания медицинских работников. Самара: Офорт, 2009. 232 с.
10. Мухин Н.А., Косарев В.В., Бабанов С.А., Фомин В.В. Профессиональные болезни. М.: ГЭОТАР-медиа,2013. 496 с.
11. Хохлов Р.А., Минаков Э.В., Фурменко Г.И., Ахмеджанов Н.М. Влияние синдрома эмоционального выгорания на стереотипы врачебной практики и клиническую инертность // Рациональная фармакотерапия в кардиологии. 2009. № 1. С. 12-22.
12. Cooper C.L., Marshall J. Occupational sources of stress: a review of the literature relating to coronary heart disease and mental ill health II // Journal of Occupational Psychology. 1976. Vol..49. P. 11-28.
13. Maher E. The burnout syndrome II // J. of Consylting and Clinical Psychologie, 1983. № 7. P. 8-12.
14. Назмутдинов А.Р. Особенности коррекции невротических расстройств в сочетании с нефармакологическим аддиктивным поведением: Мат-лы конф. «Современные проблемы клиники и лечения психических расстройств» / под ред. Н.Е. Буториной. Челябинск, 2000.
15. Selye H. A. Syndrome Produced by Diverse Nocuous Agents. Nature. 1936. Vol. 138, July 4 Р. 32.
16. Павлов И.П. Полное собрание сочинений. 2-е изд. Т. 1-6. М., 1951-1952; Избранные труды, М., 1951.
17. Васин Д.Л. Научное обоснование системы оздоровления медицинских работников службы скорой медицинской помощи по танатопраксии: Автореф. дисс…канд. мед. наук. М., 2011. 25 с.
18. Карчаа А.Р. Синдром профессионального выгорания у врачей-хирургов: диагностика, методы коррекции, профилактика: Автореф. дисс… канд. мед. наук. М., 2012. 25 с.
19. Гарданова Ж.Р., Хритинин Д.Ф.. Хобта Р.В., Меньшикова А.А. Психологические особенности эмоционального выгорания у врачей неврологов и нейрохирургов // Вестник неврологии, психиатрии и нейрохирургии. 2012. № 4. С. 18-20.
20. Сазонов В.Я., Клинеков В.Н. К вопросу об исследовании эмоционального выгорания у врачей-онкологов // Вестник неврологии, психиатрии и нейрохирургии. 2012. № 6. С. 62-71.
21. Золотухина Л.В. Особенности психического здоровья врачей-психиатров с синдромом профессионального выгорания: Автореф. дисс…канд. мед. наук. Спб., 2011. 25 с.
22. Удалова О.Н. Здоровье и жизнедеятельность медицинских работников психиатрических учреждений Кабардино-Балкарской Республики: Автореф. дисс…канд. мед. наук. М., 2011. 24 с.

Синдром Мюнхгаузена: ложь, которая убивает

В практике психиатра бывает почти всё: интригующее, смешное, грустное, раздражающее. Со временем привыкаешь к разным формам безумия. Но есть вещи, к которым привыкнуть невозможно. Даже нам, психиатрам, присущ иррациональный страх непонятного, страх от противоестественных поступков, нарушающих основы существования живого.

Я сейчас говорю об умышленном самоповреждении или сознательном причинении страданий близким. И особенно страшно, когда это совершает человек, во всех остальных отношениях считающийся нормальным.

Режь меня полностью

Простой пример из практики. Пару лет назад меня пригласили на консультацию в хирургическое отделение. Мне представили скорбного человека средних лет. Пациент держался за живот и нарочито стонал, раскачиваясь как метроном. В глазах стояли слезы.
— Я вас умоляю… Мне же больно… Если я умру — вам же будет хуже…
Хирурги улыбались:
— Может, потерпите? Лекарства помогут, резать необязательно! Пациент игнорировал уговоры. Постепенно он перешел к угрозам; печаль на лице сменилась гримасой гнева.
— У меня есть прямой телефон Минздрава! У вас ведь уже были проблемы.

Хирурги продолжали улыбаться. Пациента они видели не впервые и в течение года диагностические операции ему проводили дважды. «Больной» — вовсе не был болен. Он оказался не хирургическим, а психиатрическим пациентом с диагнозом «синдром Мюнхгаузена».

В этой ситуации спасать нужно было не его жизнь, а скорее нервы, время и здоровье врачей. Мне оставалось лишь объективно зафиксировать психическое состояние пациента и предоставить заключение — чтобы защитить коллег от назревающего конфликта. Разубеждать пациента с синдромом Мюнхгаузена бесполезно. Он не стремится быть здоровым. Ему нужна операция, хочется, чтобы его разрезали. Звучит дико, но суть проблемы именно такова. И пациенту наплевать, что работа врача — не разрезание, а лечение людей. Он уверен, что операция поможет, и активно симулирует боль и недомогание, пускается на хитрости и угрожает — лишь бы добиться своего.

«Больной» это понимал и беседовать с психиатром не хотел; такой опыт у него явно уже имелся. После долгих уговоров и объяснений, что без моего осмотра оперировать его всё равно не будут, мужчина пошел на контакт. Он уверял меня, что у него «хирургическая патология», сыпал медицинскими терминами, перечислял многочисленные «симптомы». А мы с хирургами четко понимали: симптомы, которые описывает наш клиент, — взаимно несовместимы. Этот человек явно читал медицинскую литературу, но в некоторых вещах компетентен только врач; опыт нельзя заменить начетничеством. В итоге нашего «страдальца» выписали после комиссионного осмотра, с рекомендацией лечения у психиатра. Хотя вряд ли он к нему пошел. Такие люди вообще редко приходят к нам самостоятельно. С ними сталкиваются в основном хирурги, реже — терапевты. Психиатры — враги для людей с этим расстройством. История, которую я сейчас рассказал, — вполне рядовая. Самое жуткое — впереди. Но сначала я более подробно остановлюсь на том, что же такое — «синдром Мюнхгаузена».

В память о бароне М.

Почему психическое расстройство так называется? Синдром Мюнхгаузена - не болезнь, это симулятивное расстройство, при котором человек притворяется больным, преувеличивает или искусственно вызывает у себя симптомы болезни, чтобы подвергнуться медицинскому обследованию, лечению, госпитализации, хирургическому вмешательству и тому подобное. Синдром назван по имени персонажа литературных произведений Рудольфа Эриха Распэ (1737-1794) (а вовсе не реального исторического лица — русского кавалерийского офицера XVIII века немецкого происхождения, барона И. К. Ф. фон Мюнхгаузена!).

Термин «синдром Мюнхгаузена» (англ. Münchausen syndrome) был предложен английским эндокринологом и гематологом Ричардом Ашером в 1951 году, когда он впервые описал в журнале Lancet поведение пациентов, склонных выдумывать или вызывать у себя болезненные симптомы. У этого заболевания имеются синонимы: синдром «профессионального больного», «больничного привыкания», «имитирующее расстройство». В классификации МКБ-10 синдром отнесен в рубрику «Умышленное вызывание или симулирование симптомов или инвалидности физического или психологического характера — так называемые поддельные нарушения».

Кто врет и почему

Причины подобного поведения до сих пор полностью не изучены. Общепринятое объяснение таково, что симуляция болезни позволяет этим пациентам получить внимание, заботу и психологическую поддержку, потребность в которых у них велика, но подавлена в силу различных причин. Синдром Мюнхгаузена — это пограничное психическое расстройство. Он напоминает соматоформное расстройство (когда реальные болезненные ощущения вызваны психотравмирующими факторами) тем, что в основе жалоб лежит психическая проблема.

Но ключевое различие состоит в том, что при синдроме Мюнхгаузена симптомы соматического заболевания пациенты подделывают сознательно. Они постоянно симулируют различные болезни и часто переходят из больницы в больницу в поисках лечения. Недаром человека с подобным стереотипом поведения в разных странах на сленге называют «профессиональным больным», «больничной блохой»… Тем не менее этот синдром нельзя свести к простой симуляции. Наиболее часто он присущ истерическим личностям с повышенной эмоциональностью. Их чувства поверхностны, неустойчивы, эмоциональные реакции демонстративны и не соответствуют вызвавшей их причине. Вместо того чтобы противостоять конфликту, они предпочитают уйти в болезнь и спрятаться от проблемы, получив внимание, сочувствие, потакание, а их обязанности берут на себя другие, что вполне устраивает мнимых больных. Подобные истерические типы отличаются повышенной внушаемостью и самовнушаемостью, поэтому могут изображать что угодно. При попадании такого пациента в больницу он может копировать симптомы соседей по палате. Эти пациенты обычно весьма умны и находчивы; они не только знают, как симулировать симптомы болезней, но также разбираются в методах диагностики. Они могут «управлять» врачом и убедить его в необходимости интенсивного обследования и лечения, в том числе и серьезных операций. Они обманывают осознанно, но их мотивации и потребность во внимании в значительной степени бессознательны. Возраст «мюнгхаузенов» не имеет четких границ и может колебаться в широких пределах. Количественно «мюнхгаузены» составляют от 0,8 до 9 % больных. Кириллова Л. Г., Шевченко А. А., и др. Тот самый барон Мюнхгаузен и синдром Мюнхгаузена. г. Киев — Международный неврологический журнал 1 (17) 2008.

Как распознать симулянта?

В классическом представлении психиатров, важный признак синдрома — непрерывный поток неправдоподобных жалоб на состояние здоровья, на мучительные, разрывающие всё тело боли, часто с настойчивыми требованиями провести для излечения хирургическую операцию. Ричард Ашер выделил три основные клинические разновидности синдрома:

1. Острый абдоминальный тип (лапаротомофилия) — самый распространенный. Отмечаются внешние признаки «острого живота» и следы предыдущих лапаротомий в виде многочисленных рубцов. «Бароны» жалуются на сильную боль в животе и настаивают на немедленной операции. Дополнительные диагностические обследования говорят об отсутствии острой патологии. Но в случае отказа от немедленной операции больные, корчившиеся от боли, могут мгновенно покинуть стационар, чтобы в ту же ночь поступить с «острым животом» в другую больницу. Некоторые, добиваясь операции, могут глотать инородные предметы (ложки, вилки, гвозди и т. п.). Надо отметить, что истерические боли бывает очень трудно отличить от физических. Поэтому врачи, затрудняясь точно установить причину, нередко решают оперировать симулянта.
2. Геморрагический тип (истерическое кровотечение). У больных периодически возникают кровотечения из различных частей тела. Порой для этого могут использоваться кровь животных и умело нанесенные порезы, что производит впечатление естественных повреждений. Больные поступают в больницу с жалобами на «очень сильные кровотечения, угрожающие жизни». Именно к этому типу относятся стигматики.
3. Неврологический тип. У мнимых больных возникают острые неврологические симптомы (параличи, обмороки, судорожные припадки, жалобы на сильную головную боль, необычное изменение походки). Иногда такие пациенты требуют проведения операции на мозге. По понятным причинам «мюнхгаузены» стараются не попадать в одну больницу дважды. Они ложатся в различные стационары десятки, а иногда и сотни раз! Именно поэтому в ряде западных стран во многих клиниках имена «баронов» занесены в особый лист мошенников, с которым врач скорой всегда может свериться.

Кириллова Л. Г., Шевченко А. А., и др. Тот самый барон Мюнхгаузен и синдром Мюнхгаузена. г. Киев — Международный неврологический журнал 1 (17) 2008.

А теперь я расскажу о действительно пугающей стороне синдрома. О смертельно опасной грани, которую способен перейти ряд «баронов», теряющих контакт с реальностью.

Под синдромом Мюнхгаузена «по доверенности», или «делегированным» (англ. Munchausen Syndrome by Proxy, MSBP), понимают такое расстройство, когда родители или лица их замещающие намеренно вызывают у ребенка или уязвимого взрослого человека (например, инвалида) болезненные состояния или выдумывают их, чтобы обратиться за медицинской помощью.

Подобные действия совершают почти исключительно женщины, в подавляющем большинстве случаев — матери или супруги. При этом лица, симулирующие болезни ребенка, и сами могут проявлять поведение, типичное для синдрома Мюнхгаузена. В англоязычных источниках их именуют «MSBP-личность».

Страдающие делегированным синдромом по‑разному провоцируют появление болезни у своей жертвы. Воображаемая или вызываемая болезнь может быть любой, но самые частые симптомы — это: кровотечения, припадки, диарея, рвота, отравления, инфекции, удушье, лихорадка и аллергии.

Для диагностики характерно:

исчезновение симптомов у ребенка, когда рядом нет матери;
ее недовольство выводом об отсутствии патологии;
очень заботливая мать, которая под надуманными предлогами отказывается оставить своего ребенка хотя бы ненадолго.
Искусственные болезни очень плохо поддаются лечению (ведь матери это невыгодно!), поэтому дети-жертвы подвергаются массе ненужных медицинских процедур, некоторые из которых могут быть опасны.

«Бароны» могут наносить непоправимый вред здоровью и угрожать жизни ребенка. По данным ряда авторов, жертвы синдрома Мюнхгаузена by proxy были отмечены среди детей с диагнозом синдрома внезапной смерти — до 35 % всех случаев, наблюдавшихся авторами в течение 23 лет. Делегированный синдром Мюнхгаузена очень трудно распознать, поэтому точно определить его распространенность пока не удается.

Вред может наноситься любым способом, который не оставляет улик: затруднение дыхания (рука на рту, пальцы на ноздрях; лечь на младенца; полиэтиленовая пленка на лицо), удержание пищи или лекарств, другие манипуляции с лекарствами (повышение дозы, ввод лекарств, когда это не нужно), умышленная задержка вызова необходимой медицинской помощи.

Когда жертва находится на грани гибели (удушье, приступ и т. д.), его мучитель может предпринять действия по спасению, чтобы его восхваляли как доброго героя, который спас пациенту жизнь.

«Добрые самаритяне»

Матери, вызывающие у детей болезни, часто страдают от недостатка общения и понимания, нередко несчастливы в браке. Некоторые также страдают от других психических расстройств. Подавляющее большинство (до 90 %) в детстве сами подвергались физическому или психическому насилию.

Если врачи обнаруживают искусственную природу болезни ребенка, «мюнхгаузены» отрицают свою вину даже при наличии серьезных доказательств и отказываются от помощи психиатра.

Mедсестра или няня с делегированным синдромом Мюнхгаузена может получать внимание и благодарность от родителей за доброту, которую она проявляла во время короткой жизни их ребенка. Однако такая «благодетельница» озабочена только вниманием к себе, и имеет доступ к огромному числу потенциальных жертв.

Пациенты с делегированным синдромом Мюнхгаузена осознают, что если у окружающих появляются подозрения, они вряд ли озвучат их, так как боятся ошибки. Любые обвинения MSBP-личность истолкует как преследование, где она сама стала жертвой клеветы и наветов! Таким образом, ситуация используется как еще более выгодная, чтобы снова оказаться в центре внимания. Очень важно понимать, что MSBP-личность, как и все больные с расстройствами, направленными на получение внимания, часто внушает доверие своей «правдоподобностью» и убедительна.

Хочу быть «кому‑то нужной»…

Лично мне пришлось лишь пару раз столкнуться с «синдромом по доверенности». Вот довольно благоприятный эпизод.

Молодую женщину ко мне на прием буквально волоком затащил муж. Суть жалоб сводилась к болезненной тревоге, чувству напряжения, перепадам настроения, раздражительности, постоянном страхе за здоровье десятилетнего сына.

У мальчишки пару лет назад обнаружились проблемы со зрением; был установлен довольно безобидный диагноз. У пациентки же возникла уверенность, что ребенку грозит слепота. Вопреки убеждениям окулистов и родных — женщина не находила себе места. Она пользовалась малейшей возможностью показать сына «лучшему специалисту», не отпускала его на занятия спортом: «Ты же ослепнешь. ». Начала тайком от семьи самостоятельно закупать и давать сыну лекарства «от глаз». Любые возражения встречала в штыки, обвиняла близких в черствости. Дальше — больше. Выяснилось, что мать добивается от окулистов направления на операцию. Для мальчика, естественно. На этом терпение мужа иссякло, и он повел жену к психиатру.

Я долго собирал сведения о жизни пациентки. Женщина с яркими истероидными чертами, неглупая, но не реализовавшаяся в жизни, не добившаяся «достойного» внимания окружающих, на материальном обеспечении любящего мужа… В общем, всё вполне укладывалось в описанный ранее стереотип. В беседе больная признала, что искала возможность стать нужной «хоть для кого‑то»…

В описанном случае мне, как врачу, повезло. Болезнь зашла не слишком далеко; женщина согласилась на лечение. Ситуация разрешилась благополучно. Но у меня остался тот самый осадок, о котором я упоминал вначале. Ощущение дремучей жути, пугающего мрака больной души, словно ищущей жертву, которую можно ласково задушить в объятиях…

Сейчас в нашей стране (да и многих других) отсутствует законодательная база для рассмотрения подобных ситуаций. В случае синдрома Мюнхгаузена врач сталкивается с ложью и саморазрушительным поведением больного, который пытается втянуть в свою игру и доктора. Проблема приобретает этический характер: врач не может рассчитывать на открытое общение и честность подобных пациентов, а значит, не может действовать в их интересах.

«Мюнхгаузены» — это всегда трудные пациенты: диагноз можно заподозрить, но невозможно его установить без всестороннего обследования и длительного динамического наблюдения. Об этом заболевании можно подумать, когда опытный клиницист говорит: «Первый раз встречаюсь с подобным случаем!».

Трудный больной

Трудный пациент — это кто? Трудный — для кого? Трудный — почему? Сразу подчеркну, что речь не идет о трудностях диагностики того или иного заболевания, т.е. не о болезни как таковой, а об особенностях личности и поведения пациента, точнее, об акцентуированной личности с рядом свойственных ей поступков, жалоб, его некомплаентностью и иногда имитацией заболевания.

Трудный больной - это тот, с кем не удаётся установить нормальные взаимоотношения. Считается, что чем больше у врача опыта, тем меньше у него трудных больных. Несмотря на то, что «трудный больной» - это субъективная характеристика, существует группа пациентов, которых почти все врачи считают трудными. Это наблюдается в следующих случаях:

Частые несущественные жалобы.
Обилие жалоб.
Неясный диагноз.
Синдром хронической усталости.
Отсутствие объективных проявлений болезни.
Недовольство лечением.
Несоблюдение режима приёма лекарственных средств.
Консультации у других врачей.
Враждебность или раздражительность.
Неуважение к занятости врача.
Придирчивость.
Одновременный приём множества лекарственных препаратов.
Ваш пациент - врач.

Трудные больные часто бывают Сложными. Не только потому, что забирают силы и время врача, но и потому, что за группой виртуальных симптомов может скрываться настоящая проблема

Трудный больной - сложный больной - больной-профессионал

Три совершенно разных понятия, но все они неудобны для врача, если можно так выразиться. «Удобным» пациентом является тот пациент, который понятно описывает симптомы, беспрекословно выполняет диагностические и лечебные мероприятия. Если бы таких больных было большинство, возможно, хватало бы 12 минут на прием и не хотелось бы уволиться с работы каждый день. Но речь сейчас о совершенно причудливой и, не редко, проблематичной категории больных - Трудных больных.

Трудные они не потому, что у них заболевание, не поддающееся лечению, а потому, что они не уверенны ни в чем: ни в том где болит, ни в том, хорош ли врач, ни в том, достоверные ли данные дает именно эта лаборатория. Бедолаги, месяцами сидят в очередях под кабинетами, меняют специалистов, обращаются к народным целителям. Нет покоя таким людям.

Если серьезно, у этих людей действительно существует проблема: зависимость от диагностического поиска и огромных списков. Такие больные обязательно отдадут предпочтение гипердиагносту: он ведь очень болен, как его можно лечить одной таблеткой или травяным чаем? Трудный больной с завидной скрупулезностью объясняет новому-новому-новому специалисту, где и как болит, где «начинается» боль, где «заканчивается», куда отдает, на что похожа, искренне считая, что это поможет наконец поставить правильный диагноз и начать лечение терзающего недуга. Они настолько внимательны к своей болезни, что часто приходят с собственными «историями болезни», написанными дома, чтобы ничего не забыть.

Рассказы Трудного больного яркие, красочные, сочные, наполненные жестикуляцией, включающие образы, сравнения, метафоры, не редко заканчиваются личными предположениями о той или иной патологии, или даже настойчивым навязыванием врачу собственной версии диагноза (отсюда и выражение «Профессиональный больной»). Но есть и другая «категория», это ушедшие в свою проблему с головой люди. Угнетённые, удручённые своими страданиями и недугами. Они по виду напоминают людей в депрессии, но способны вялыми жестами и мимикой дать понять, что примерно болит и как им от этих мук тяжело. Такой сбор анамнеза крайне неинформативен и не может расцениваться как основа для постановки диагноза и лечения. Опираться стоит на данные объективного осмотра, результаты лабораторных, инструментальных исследований.

Идеальный Трудный больной тот, кто пришел с перечнем жалоб, опасений, страхов, со своей искренней тревогой, но после подробной беседы, объективного осмотра врача, более или менее осознает тот факт, что его жизни ничего не угрожает, и с совершенно счастливым лицом уходит домой. Однако он склонен к прогрессированию своего альтер-эго, но есть шанс, что эта его «темная сторона» останется в латентном состоянии на долгие годы.

Тему «Врач как пациент» я бы хотела раскрыть в отдельной статье.

Студенты-медики - трудные больные

Кто был студентом-медиком, тот знает, как примерно курса с третьего, начинается волна молниеносно текущих недугов: учим катаральные проявления ОРИ - все с ринитом и воспаленными глазами, учим сухой кашель - все тихонько покашливают, учим влажный - кашляем со слизистой мокротой, учим абсцесс легкого - мерещится гнойная мокрота… Вот тут-то студенты и превращаются в Трудных больных, с порога заявляя терапевту: «Доктор, у меня абсцесс легкого, спасайте! На всякий случай давайте сделаем бронхоскопию, бронхографию, рентген с контрастом, колоноскопию - живот бурлит иногда… Вдруг у меня грыжа, ателектаз, аномалия бифуркации трахеи и полипоз кишечника…». Ателектаз расправляется вместе с окончанием цикла терапии. Но преимущество Трудных больных-студентов-медиков в том, что придет цикл психиатрии, и все станет на свои места. А обычного Трудного больного загнать в кабинет психотерапевта нереально сложно.

Потому, к врачам, все чаще приходят больные, которые:

Каждый последующий визит добавляют новых красок в рассказ;
Те, которые аккуратным почерком записывают все рекомендации, чтобы никогда больше не перечитать их, а пойти к новому специалисту через пару дней;
Те, которые готовы самовольно увеличивать дозировки, и требовать от врача рисунков с патогенезом своего недуга и фармакокинетикой назначенных препаратов.

Опытный врач «между строк» видит нейропсихическую основу подобного поведения и тогда подбирает подход: психотерапевт, психиатр, «симптоматическое лечение» или правда в глаза, которая является наименее благоприятным вариантом для нервной системы пациента и, к сожалению, врача.

Ожидая трудного пациента, нужно не давать волю эмоциям и настраиваться на тщательное наблюдение и обследование, чтобы не пропустить серьёзное заболевание. Это может быть:

Тревожность.
Депрессия.
Обсессивно-компульсивное расстройство (невроз навязчивых состояний).
Биполярное расстройство.
Наркомания.
Алкоголизм.
Шизофрения.

Долг каждого врача - оказывать помощь и поддержку любому больному. Психологи рекомендуют врачам следующее:

По наблюдениям можно совершенно уверенно сделать вывод, что Трудные больные совершенно не привязаны к социальному, материальному статусу. Это просто та категория пациентов, которые болеют по-особенному, своеобразно…

Врач-терапевт (участковый)

I терапевтического отделения УЗ «НЦГБ»

поликлиники № 4

Ванина Лариса Григорьевна

Приемная главного врача
(+375 214) 50-62-70
(+375 214) 50-62-11 (факс)

Синдром Каплана: нелегкое дыхание

Работа, связанная с профессиональными вредностями, как правило, оставляет неизгладимый след в жизни и на здоровье человека. Плавильщики меди и стали, шахтеры и работники фарфорового производства подвержены такому профессиональному заболеванию, как синдром Каплана. В лучшем случае эта болезнь может стать причиной инвалидизации работника, а в худшем — причиной летального исхода.

Почему Каплан?

Еще в 1950 году, до открытия «синдрома Каплана», бельгийский доктор Эдвард Колине (Edward Colinet) обнаружил у одного больного случай пневмокониоза c прогрессирующим неспецифическим инфекционным полиартритом.

Но о профессии того больного упоминаний не было, следовательно, и связь с вредным производством не была установлена. И вот, несколько позже, в 1953 году, английский врач Энтони Каплан (Anthony Caplan, 1907-1976 гг.) обнаружил и описал подобную клиническую картину у углекопов в Южном Уэльсе. Именно поэтому синдром носит имя Каплана, однако в некоторых источниках его называют «синдром Каплана — Колине», по имени обоих ученых.

Пневмокониозы — это группа профессиональных заболеваний легких, обусловленных вдыханием пыли и характеризующихся развитием диффузного интерстициального фиброза. В зависимости от состава пыли пневмокониозы подразделяются на силикозы (двуокись кремния), асбестоз и т.д.

Всё начинается с пыли

Патогенез синдрома Каплана до сих пор не вполне ясен. Но «старт» заболевания начинается с воздействия пылевых частиц, которое приводит к атрофии мерцательного эпителия дыхательных путей. Вследствие этого снижается естественное выделение пыли, ее частицы задерживаются в альвеолах, в дальнейшем вызывая развитие склероза в интерстициальной ткани лёгких. Прогрессирование склеротических процессов нарушает кровообращение и лимфообращение, что усугубляет разрастание соединительной ткани.

Синдром Каплана (силикоартрит, ревматоидный пневмокониоз) — это профессиональное заболевание, встречающееся у рабочих на силикозоопасных производствах (шахтеры, работники фарфорового производства, производства меди, стали). Силикоз сочетается с артритом, который по клиническим и рентгенологическим признакам не отличается от ревматоидного. Чаще всего синдром встречается при антракозе, асбестозе и силикозах (в 0,1-0,6% случаев силикозов).

Наиболее агрессивны пылевые частицы размером 1-2 мкм. Вероятно, именно пылевые частицы вызывают продукцию антиглобулиновых факторов, в том числе ревматоидных, с последующим формированием ревматоидных узелков в лёгких. Суставной синдром чаще развивается у больных с тяжелыми формами пневмокониозов. В соединительной ткани развивается своеобразное воспаление, в результате поражается суставной аппарат. В суставах преобладает прогрессирующее деструктивное воспаление с генерализацией процесса в виде полиартрита. В легочной ткани морфологически помимо классических силикотических узелков обнаруживаются также специфические гранулемы, имеющие в центре зону фибриноидного некроза, как и ревматоидные узелки.

Классическое течение синдрома Каплана предполагает постепенную медленную манифестацию болезни. Вначале поражаются отдельные группы суставов. Сначала, как бы исподволь в суставах появляются болезненные ощущения при движении и пальпации, чувство скованности, отмечается их припухлость, кожные покровы над суставами гиперемированы.

Характерный признак — симметричность поражения суставов. Наряду с локальными суставными изменениями может быть и «общая» симптоматика. Появляется «беспричинное» повышение температуры и остальные симптомы интоксикации: увеличение лимфатических узлов, печени и селезенки, кардит, серозиты, а лабораторно — лейкоцитоз и увеличение СОЭ. Иногда признаки поражения суставов могут появиться спустя несколько недель или даже месяцев после общих симптомов интоксикации. Лабораторно при синдроме Каплана в сыворотке крови выявляется ревматоидный фактор.

Скудная симптоматика

Легочные симптомы также появляются исподволь и не характеризуются яркой картиной. Симптоматика обычно скудная: при физической нагрузке появляется одышка, иногда — болезненные ощущения нечеткого характера в грудной клетке, нередко сухой кашель.

Несмотря на скудность клинической картины, ранние симптомы эмфиземы можно обнаружить при внимательном осмотре: в нижнебоковых отделах грудной клетки при перкуссии определяется коробочный оттенок легочного звука, заметно уменьшение подвижности легких и снижение экскурсии грудной клетки, определяется ослабленное дыхание. Если поражается бронхиальное дерево, то появляется жесткое дыхание с сухими хрипами. Прогрессирование легочного склероза приводит к развитию легочного сердца.

Характерная рентгенологическая картина синдрома: на фоне диффузных и преимущественно интерстициальных изменений в легких определяются четко отграниченные округлые очаги затемнения размером от 0,5 до 5 сантиметров в диаметре. Они располагаются преимущественно по периферии обоих легких и при прогрессировании процесса имеют склонность увеличиваться в размерах.

Течение заболевания характеризуется ремиссиями и разгарами. Длительность ремиссий и обострений определяется давностью процесса и может варьироваться от 2-3 недель (при первичном проявлении заболевания) до нескольких месяцев (при «старом» процессе, с выраженными склеротическими изменениями). Важную роль в длительности обострений и ремиссий играет иммунная система: при достаточных компенсаторных механизмах периоды разгара укорачиваются, а ремиссия — удлиняется. Больные с синдромом Каплана должны избегать пребывания в запыленных помещениях с малой концентрацией кислорода в воздухе; простудные заболевания с поражением легочной системы также способны спровоцировать обострение. В разгар болезни одышка и кашель становятся постоянными, даже в покое, боли в груди усиливаются, кашель сопровождается отхождением мокроты, усиливается лихорадка.

Нужно отметить, что симптомы ревматоидного артрита могут появиться после симптомов пневмокониоза, предшествовать его появлению либо развиться с ним параллельно. В клинической картине заболевания ведущим может быть как легочный процесс, так и суставной.

Клинический случай ревматоидного пневмокониоза

В качестве примера приведу случай из своей практики. Пациент, мужчина, 55 лет, около двадцати лет проработавший на шахте, обратился к врачу с жалобами на одышку, скудный сухой кашель, субфебрилитет, продолжавшиеся около месяца. Вначале терапевт заподозрил классический пневмокониоз. Но через неделю у больного появились боли в крупных суставах. На рентгенограмме и обнаружили множественные четко ограниченные округлые очаги затемнения на легких размером 2 сантиметра в диаметре, что подтверждало предположение о пневмокониозе.

Точку над i в диагнозе поставила лабораторная диагностика, когда в сыворотке крови больного обнаружили ревматоидный фактор. Показатели ввели врачей в заблуждение — болезнь встречается достаточно редко, и многим за всю свою практику не приходится сталкиваться с ней. Но консилиум с привлечением докторов из других клиник пришел к заключению: у больного синдром Каплана. Действительно, после комплексной терапии больной пошел на поправку: суставной синдром стал менее выражен, одышка и кашель уменьшились, нормализовалась температура.

Дифференциальный диагноз

Синдром Каплана необходимо дифференцировать с первичным и метастатическим раком легких. Отличительный момент: при синдроме Каплана рентгенологическая картина имеет специфические характеристики (описаны ранее), а также увеличение титра ревматоидного фактора.

Синдром Каплана легко спутать с силикозом, сочетающимся с суставной формой ревматоидного артрита. В этом случае определиться с диагнозом поможет рентгенологическая картина: для синдрома Каплана характерны округлые тени в легких и отсутствие ревматоидного интерстициального пневмонита.

Туберкулезный процесс в легких отличается рентгенологической картиной — асимметричным и более разнообразным характером очагов, чем при синдроме Каплана. Также при туберкулезе легких присутствуют биохимические и гематологические изменения, указывающие на выраженный воспалительный процесс. Положительная диагностическая проба Манту в 8-6 разведениях, не характерная для синдрома Каплана, также свидетельствует о туберкулезе.

Ревматоидный пневмокониоз: лечение и прогнозы

Прежде всего, необходимо ограничение, а в идеале прекращение контакта с вредными агентами, вызвавшими развитие патологического синдрома, — то есть с производственной пылью. Лечебная тактика при синдроме Каплана сводится к принципам терапии, принятым для лечения силикозов и ревматоидного артрита.

В первую очередь лекарственная терапия должна обеспечить восстановление бронхиальной проходимости: снятие спазма гладкой мускулатуры, отёка слизистой дыхательных путей и снижение гиперпродукции вязкого секрета. Используют бронходилататоры, муколитики, при присоединении инфекции — антибиотики. Немаловажное значение в терапии имеет оксигенотерапия. При развитии легочного сердца применяют сердечные гликозиды, диуретики. Суставной синдром купируют с помощью нестероидных противовоспалительных средств, а в тяжелых случаях подключают глюкокортикостероиды.

Комплексная терапия должна включать занятия дыхательной гимнастикой и физиотерапевтические процедуры. Учитывая, что при синдроме Каплана имеют место спонтанные ремиссии легочной и суставной патологии (после прекращения контакта с вредными пылевыми частицами), то оценка эффективности медикаментозного лечения может быть весьма затруднительной.

Быстрое прогрессирование легочных поражений встречается в 40-50% случаев заболеваний и без адекватной и своевременной терапии может через несколько лет привести к летальному исходу — вследствие тяжелой дыхательной недостаточности и развития легочного сердца. У большинства больных наблюдается относительно ранняя и стойкая инвалидизация (через 2-3 года после первых проявлений), однако при прекращении контакта с пылью прогноз для жизни, как правило, благоприятный.

Синдром Мюнхгаузена (симулятивное расстройство): симптомы и лечение

В медицинской практике иногда встречаются пациенты, которые умышленно наносят самим себе повреждения или сознательно причиняют страдания.

Такие люди представляются тяжелыми больными, преувеличивают силу своих страданий, провоцируют симптомы, чтобы подвергнуться осмотру, лечь в стационар и очень часто настаивают на хирургическом вмешательстве. Но это не болезнь, а симулятивное расстройство поведения, спровоцированное детской травмой.

Необычная история из реальной жизни

Название «синдром Мюнхгаузена» (Munchausen syndrome) ввёл в 50-е годы британский врач Ричард Ашер в своей статье в журнале Lancet.

Он обрисовал своих пациентов, склонных придумывать и даже провоцировать признаки разных болезней.

Давая название синдрому, Ашер взял за основу знаменитого вруна и фантазёра барона Мюнхгаузена из книги Рудольфа Распэ, написанной в 18 веке. Конечно, люди с синдромом Мюнхгаузена не рассказывают небылицы об оленях с вишневыми деревьями вместо рогов, о своих полетах на Луну или пребывании в чреве огромной рыбы.

Они рассказывают о мнимых болезнях, постоянно жалуются, требуют лечения. Таких людей невозможно ни в чем разубедить. Они не хотят быть здоровыми. Идут на всякие хитрости и совершают неадекватные поступки, чтобы достичь желаемого.

Например, пациент умело симулирует все симптомы, чтобы ему сделали операцию. Он убежден, что его спасет только скальпель. Если врачи отказываются его резать, он настаивает, угрожает.

Профессионалы также называют данное состояние, как «синдром профессионального больного», «больничного привыкания» или «имитирующее расстройство».

Корнями в детство

Причины симулятивного расстройства до конца не установлены. В основном этим недугом страдают недолюбленные дети, которым в детстве не хватало тепла, любви, ласки. Особенно, если дети часто подвергались психическому и физическому насилию.

Но всё же главной причиной синдрома являются психические проблемы. Это не простая симуляция и даже не болезнь, а пограничное состояние.

Проявляется только у определенного типа людей, которому свойственны следующие черты:

истеричность и повышенная эмоциональность;
поверхностные чувства;
демонстративное поведение, неадекватное причине болезни;
чрезвычайная внушаемость и самовнушаемость.

Такие люди склонны прятаться от проблем: вместо того, чтобы решать их, они предпочитают уйти в болезнь. В детстве они столкнулись с ситуацией, когда в момент болезни отношение родителей к ним резко изменилось. И стали использовать болезнь, как способ получить внимание, заботу, психологическую поддержку, потакание капризам, освобождение от забот и хлопот.

Варианты симулятивного поведения

Современные Мюнхгаузены сознательно подделывают различные симптомы, постоянно пребывают в разных больницах. Их обычно называют «больничной блохой» или «профессиональными больными».

В массе своей это очень умные, находчивые люди. Знают досконально всю симптоматику своей болезни, умело ее симулируют. Зная методы диагностики и лечения, могут манипулировать врачом, убедить в необходимости лечения, глубокого обследования, даже операции.

Но, несмотря на то, что все их действия и поступки сознательны и продуманы, мотивы их поведения бессознательны. Бесконечный поток симптомов и жалоб, иногда неправдоподобных, на мучительные боли, настойчивые требования в лечении или в проведении операции.

Больные симулируют любое заболевание в зависимости от своей информированности и возможностей имитировать те или иные симптомы.

На теле у них имеются шрамы от операций, так как они часто искусно изображают хирургические проблемы. За помощью обращаются обычно ночью или в конце дежурства, выбирают молодых неопытных врачей, потому что переутомлённый или неопытный врач не всегда сможет уловить мелкие нестыковки, есть больше шансов признать симуляцию за реальную картину.

Некоторые же, наоборот, стремятся попасть к самым лучшим врачам, чтобы показать, что у них редкий и сложный случай. Категорически отрицают симуляцию, если пытаться их разоблачить.

Такие разные Мюнхгаузены

«Мюнхгаузены» составляют от 1 до 9 % всех психических больных. Возрастной диапазон не определён точно, но пик заболевания приходится на 15-30 лет, в основном синдром поражает мужчин. Они агрессивны, неусидчивы. У женщин наблюдается истерия, скрытые комплексы. Этим пациентам важен процесс лечения, но излечиться они не хотят.

Ашер определил 3 варианта развития болезни Мюнхаузена:

Острый абдоминальный тип (лапаротомофилия). Самый многочисленный. Признаки «острого живота», на теле шрамы, настаивание на новой операции. Никаких показаний к госпитализации нет. Получив отказ, такие люди в ту же ночь могут поступить в другую клинику с «острым животом». Для получения желаемого иногда глотают острые предметы.
Геморрагический. «Истерические» кровотечения из разных частей тела с угрозой для жизни. Иногда специально ранят себя, а на тело наносят кровь животных.
Неврологический тип. Острые неврологические проявления: сильные головные боли, паралич, необычная походка, судорожные припадки. Некоторые хотят сделать операцию на мозге.

Поставить диагноз — задача для профессионала

Диагностика очень затруднительна. Эти пациенты знают все симптомы, убедительно их имитируют. Необходим тщательный осмотр и дополнительные обследования, чтобы убедиться в отсутствии соматических патологий.

В основном симулируются различные лихорадки, кровохарканье, рвота, диарея. Если недалеко есть кабинет какого-либо профильного врача-специалиста, то больной будет симулировать болезнь в этой области.

Иногда приходится изучать предыдущую историю болезни, обращаться в другие лечебные учреждения, в которых раньше находился пациент. Нужно исследовать картину жизни и лечения.

Трудность состоит в том, что больные с синдромом барона Мюнхаузена категорически отрицают возможность осмотра у психиатра и прохождения последующего лечения.

Иногда встречаются кризисные состояния, когда больной понимая своё состояние и наклонность, соглашается на помощь психолога или психиатра.

Подневольные дети Мюнхгаузенов

В 1977 год психиатр Р. Медоу описал вариант синдрома Мюнхгаузена -«by proxy» (со слов свидетеля, по доверенности).

Делегированный синдром Мюнхгаузена — самый опасный вид, потому что человек с делегированной формой болезни иногда напрочь теряет чувство реальности.

Этому синдрому подвержены родители или ухаживающие за немощными родственниками. Больше страдают женщины: это обычно мать или жена. Их называют MSBP -личности. Они провоцируют патологические состояния, придумывают болезни у тех, за кем ухаживают. Обычно это кровотечения, припадки, диарея, рвота, инфекции, отравления, удушье, лихорадка, аллергия.

35% детей, которые умерли от синдрома внезапной смерти младенцев — жертвы делегированного синдрома Мюнхгаузена.

Способы определения MSBP -личности:

если матери, опекуна или жены рядом нет, то признаки патологии не проявляются;
если врач не определил болезнь или нарушение, то появляется недовольство;
первичный диагноз, поставленный врачом — это очень редкое заболевание;
у матери энциклопедические медицинские познания;
очень заботливая (патологически) мать, ни на минуту не оставляющая своего ребёнка;
проводить лечение очень трудно, так как симптомы болезни надуманы, а жертвы подвергаются ненужным манипуляциям, иногда опасным для здоровья.

Делегированный синдром чрезвычайно опасен. Вред наносится так, чтобы не оставлять улик: чтобы вызвать удушье, ребёнку закрывают рот рукой, пальцами затыкают ноздри, ложатся на ребенка или закрывают ему лицо полиэтиленовой пленкой.

Удерживают во рту лекарство и пищу насильно, повышают дозы или вводят ненужные средства, умышленно откладывают вызов скорой помощи.

Когда жертва на грани гибели, мучитель начинает предпринимать меры к спасению, чтобы удостоиться похвалы и внимания.
Невозможно убедить их в неправоте, они отрицают свою вину даже при неопровержимых уликах. Всегда отказываются от помощи психиатра.

Люди, которые догадываются, что с ними рядом «делегированный барон», не всегда озвучивают свои подозрения, боясь ошибиться. Мучители об этом знают и пользуются этим. Они правдоподобны, говорят убедительно.

Кто в группе риска

Эгоизм, самообожание, влечение к бродяжничеству, извращенная лживость, неразвитость эмоциональной сферы, трудности с общением, ипохондрия - вот характерные симптомы, которые указывают на людей с синдромом Мюнхгаузена. У них повышенная потребность привлечь к себе внимание. Они выражают неудовлетворённость всем и вся.

Иногда это бывают незаконопослушные граждане, желающие получить какие-нибудь таблетки, например, наркотики или укрыться от наказания, найти приют на ночь.

Часто это матери и жены, которые несчастны в браке, у них мало общения, внимания. В детстве большинство из больных подвергались моральному и физическому насилию. У многих есть психические заболевания. Проявляют повышенный интерес к специальной медицинской литературе.

Особо опасны медсестра или няня с болезнью Мюнхгаузена. Обычно такие женщины действуют ради похвалы и поощрения от родственников ребенка или немощного за уход и спасение. Привлечь таких людей к ответственности сложно. Нет законодательной базы.

Что можно сделать и можно ли?

Лечение синдрома Мюнхгаузена очень сложное и почти всегда безрезультатное. Пациенты довольны, если их стали лечить, но недовольство нарастает, если им отказывают в лечении или операции. Часто начинают диктовать врачу, что делать.

Необходимо обращаться с ними мягко, не вызывая чувства вины, не агрессивно, не наказывая.

Лечение ограничивается:

квалифицированной диагностикой;
исключением патологий;
предотвращением ненужных операций, медицинских процедур и лекарств.

При делегированном синдроме необходимо такого барона лишить доступа к жертве, чтобы не подвергать жизнь и здоровье ребенка или немощного дальнейшей опасности. Это очень трудные пациенты. Их болезнь можно предположить, но трудно доказать без всестороннего обследования и долгого наблюдения.

Подводя итоги

Тяжесть синдрома «вечного больного» в том, что больные не осознают, что с ними что-то не так. Всё, что происходит, для них — привычка, навязчивое состояние. Синдром с течением времени может нарастать, увеличивается частота посещений больниц.

Особо опасна делегированная форма синдрома. Тут уже речь идет о жизни и здоровье других, ни в чем не винных людей, особенно часто детей. Поэтому необходимо через суд определить человека на принудительное лечение или ограничить свободу действий.

Такие лица должны постоянно наблюдаться у психиатра, лечиться, пусть даже принудительно. Иначе, с усугублением состояния, человек может нанести себе серьёзные травмы или даже погибнуть.

Профилактика практически невозможна, потому что баронство вызвано психическими отклонениями. Учитывая тот факт, что большинство пациентов - это бывшие дети, не получившие в детстве свою долю любви и ласки от родителей, то можно порекомендовать родителям быть нежнее и внимательнее к своему ребенку.

Проявлять заботу, интересоваться теми людьми, которые окружают. Ведь многие больные просто хотят получить от окружающих побольше внимания и одобрения.

Читайте также: