Инфекционный госпиталь во время войны
ИНФЕКЦИОННЫЙ ПОЛЕВОЙ ПОДВИЖНОЙ ГОСПИТАЛЬ (ИППГ) — полевое лечебное учреждение, предназначенное для оказания специализированной медпомощи и лечения инфекционных больных в пределах действующей армии. Он входит в состав леч. учреждений, госпитальной базы (см.).
С. А. Семеки, уже во время русско-турецкой войны 1828—1829 гг. появился прототип современного ИППГ — так наз. подвижной карантин в составе трех отделений при подвижном госпитале. В инструкции по сортировке раненых и больных в военное время (1893) запрещалось эвакуировать инфекционных больных в тыл до выздоровления. Однако в рус. армии выполнение этого требования не было обеспечено ни в ходе русско-японской войны (1904—1905), ни в первую мировую войну (1914—1918) в связи с недопониманием значения своевременной изоляции инфекционных больных, а также из-за недостатка полевых госпиталей.
Во время гражданской войны обстановка на фронтах очень часто вынуждала эвакуировать инфекционных больных из войск внутрь страны в гражданские леч. учреждения. С началом Великой Отечественной войны в Красной Армии было сформировано необходимое количество ИППГ, что позволило осуществить принцип эвакуации инфекционных больных, начиная с полковых медпунктов и МСБ, по назначению в ближайший или развернутый непосредственно в очаге ИППГ и обеспечить их лечение в пределах действующей армии. Практическая реализация этого принципа была одним из важных условий, обеспечивших в ходе Великой Отечественной войны эпидемическое благополучие войск действующей Красной Армии и предотвращение заноса инфекционных болезней в тыл страны.
Основной задачей ИППГ является оказание специализированной медпомощи и лечение до окончательного исхода поступивших в него инфекционных больных, в т. ч. и лиц, пораженных бактериол, оружием (см. Биологическое оружие). Кроме того, госпиталь должен обеспечивать эвакуацию своим транспортом инфекционных больных и лиц, подозрительных на инфекционные заболевания, из изоляторов медпунктов частей и соединений, из госпиталей ГБ, а также дезинфекцию транспорта, на к-ром доставлены в госпиталь инфекционные больные, и санобработку сопровождающего персонала; своевременное оповещение командования, врачей воинских частей и старшего мед. начальника о диагнозе заболевания у лиц, поступивших на лечение; оказание помощи в проведении противоэпид, мероприятий в частях в связи с возникшими инфекционными заболеваниями. Личный состав госпиталя может привлекаться также к проведению различных противоэпид, мероприятий: выявлению бактерионосителей среди раненых и больных, находящихся в других госпиталях, среди личного состава тыловых частей и учреждений, эпидемиол, обследованию в очагах инфекционных заболеваний, проведению сан.-эпид, разведки и участию в ликвидации инфекционной заболеваемости среди гражданского населения.
ИППГ может развертываться либо в составе госпитальной базы для приема инфекционных больных из МСБ и непосредственно из ПМП, либо в р-не эпид, очага, возникшего, напр., в результате бактериол. нападения противника, или вблизи карантинизированных воинских частей (см. Карантин, карантинизация).
При развертывании и организации работы ИППГ должны обеспечиваться раздельное размещение больных с различными инфекционными заболеваниями, перемещение больных внутри госпиталя с учетом выздоровления и освобождения от возбудителя болезни, а также перевод госпиталя на особый режим в случае поступления больных с особо опасными инфекциями. Должны также предусматриваться мероприятия, исключающие заражение обслуживающего персонала и рассеивание инфекции за пределы госпиталя.
Штат ИППГ окончательно сложился в ходе Великой Отечественной войны; он обеспечивает раздельное размещение в основном двух групп инфекционных больных.
ИППГ как специализированное леч. учреждение укомплектовывается соответствующими специалистами и необходимым мед. и санитарнохозяйственным имуществом. Основными подразделениями ИППГ являются приемно-диагностическое, два лечебных и лабораторное отделения.
Приемно-диагностическое отделение предназначено для развертывания одноименного функционального подразделения, в к-ром осуществляется прием, сортировка и санобработка всех поступающих больных, оказание нуждающимся неотложной медпомощи, а также временное размещение больных для уточнения диагноза заболевания.
Леч. отделения предназначены для развертывания одноименных функц, подразделений госпиталя, в которых осуществляется оказание специализированной медпомощи и лечение поступивших больных до окончательного исхода; в одном из отделений могут размещаться, напр., лица с кишечными инфекциями, в другом — с воздушно-капельными.
Лабораторное отделение обеспечивает развертывание клин, и бактериол. лабораторий, где выполняются клин., серол, и бактериол, исследования, необходимые для диагностики заболеваний, а также для контроля за полнотой выздоровления больных.
В составе ИППГ имеются также подразделения обслуживания: аптека, хозяйственное и транспортное отделения, механическая госпитальная прачечная, электростанция и др.
На сортировочном посту у прибывших проверяют документы, проводят дозиметрический контроль и предварительную сортировку больных по характеру заболевания. Дальнейшая сортировка осуществляется в приемно-диагностическом отделении, где должен быть обеспечен раздельный прием больных с разнородными группами инфекционных заболеваний. Смотровые палатки необходимо боксировать и оснастить мед. имуществом и другим инвентарем, обеспечивающим оказание неотложной медпомощи. Из смотровых палаток больных направляют для полной санобработки в санпропускники, а затем в соответствующее леч. отделение.
В леч. отделениях больных, выделяющих возбудителей, следует размещать в палатках или боксах с учетом характера инфекции. Реконвалесценты могут размещаться совместно и привлекаться к выполнению некоторых обязанностей по уходу за больными. Принципиальная схема развертывания ИППГ и движение больных по функциональным подразделениям госпиталя показаны на рисунке 1.
В обстановке возможного применения агрессором биол, оружия ИППГ должен быть готовым к приему больных особо опасными инфекциями. В этих случаях ИППГ необходимо доукомплектовать соответствующими медикаментами и профилактическими средствами, санитарно-хозяйственным имуществом и др.
При переводе ИППГ на режим работы с особо опасными инфекциями территория госпиталя огораживается, организуется обменный пункт, через который проводится снабжение госпиталя всеми видами довольствия; территория госпиталя разделяется на зону так наз. строгого режима, где размещаются приемно-диагностическое и леч. отделения, и зону обычного режима, где располагаются остальные подразделения. Связь между зонами осуществляется только через передаточные пункты. На границе зон строгого и обычного режима оборудуется санпропускник, где персонал надевает защитную одежду, при переходе в зону строгого режима и перед выходом из нее проходит полную санобработку. В этом же санпропускнике подвергаются полной санобработке выписывающиеся из госпиталя.
Прием больных с явными признаками особо опасной инфекции и их санобработка проводятся отдельно от лиц, диагноз заболевания у которых недостоверен; последние направляются в изоляторы приемно-диагностического отделения и задерживаются там до выяснения диагноза. Принципиальная схема ИППГ при приеме больных особо опасными инфекциями и движение их по функциональным подразделениям показаны на рисунке 2.
ИППГ является конечным этапом эвакуации для инфекционных больных. Поэтому необходимость эвакуации их из госпиталя может быть связана лишь с неблагоприятно складывающейся боевой обстановкой (угроза захвата госпиталя противником) или другими обстоятельствами, требующими перемещения госпиталя. В этих случаях эвакуацию больных организует начальник госпиталя с использованием штатного и приданного сан. транспорта. На каждом автомобиле, используемом для перевозки инфекционных больных, должны быть средства для дезинфекции рук и испражнений, подкладное судно, мочеприемник и др. Автомобили с инфекционными больными должны следовать самостоятельной колонной под командой офицера. Колонна не должна делать остановок в населенных пунктах или вблизи от расположения войск. Больных, представляющих опасность для окружающих, реконвалесцентов-бактериовыделителей эвакуируют в развернутый ИППГ, остальные могут быть направлены в терапевтический полевой подвижной госпиталь (см.) или госпиталь для легкораненых (см.). После свертывания ИППГ проводится тщательная дезинфекция территории площадки, особенно помойных ям и уборных, оставляется предупредительный пикетаж с тем, чтобы исключить расположение на этом месте мед. учреждений и войск.
Библиография: Военная медицина в Великую Отечественную войну, под ред. Е. И. Смирнова, в. 2, с. 433, М., 1945; Военно-медицинская подготовка, под ред. Д. Д. Кувшинского, с. 373, М., 1975; Инфекционные болезни, под ред. В. С. Матковского и А. П. Казанцева, с. 343, Л., 1970; Энциклопедический словарь военной медицины, т. 2, ст. 966, М., 1947.
Боевые действия всегда приводят к потерям. Человек, раненый или больной, уже не может выполнять свои задачи в полной мере. Но их необходимо было вернуть в строй. Для этой цели по всему продвижению войск создавались медицинские учреждения. Временные, в непосредственной близости от боевых сражений, и постоянные – в глубоком тылу.
Где создавались госпитали
Все госпитали во время Великой Отечественной войны получали в своё распоряжение самые вместительные здания городов и сёл. Ради спасения раненых солдат, их быстрейшего выздоровления школы и санатории, аудитории вузов и номера гостиниц становились медицинскими палатами. Для солдат старались создать лучшие условия. Города глубокого тыла превращались в пристанища для тысяч солдат на время болезни.
В городах, далёких от мест ведения сражений, дислоцировались госпитали во время Великой Отечественной войны. Список их огромен, они охватывали всё пространство от севера до юга, Сибирь и далее на восток. Екатеринбург и Тюмень, Архангельск и Мурманск, Иркутск и Омск встречали дорогих гостей. Например, в таком удалённом от фронта городе, как Иркутск, размещалось двадцать госпиталей. Каждый пункт приёма солдат с передовой был готов к проведению необходимых лечебных процедур, организации полноценного питания и ухода.
Путь от ранения до исцеления
Красный крест, нашитый на рукаве или косынке, своим работникам выдавали госпитали во время Великой Отечественной войны. Фото или изображение этого символа понятно всем без слов. Крест предупреждает о том, что человек не воин. Фашисты при виде этого отличительного знака просто зверели. Их раздражало одно присутствие маленьких санитарочек на поле боя. А то, как они ухитрялись тащить под прицельным огнём здоровенных солдат в полном обмундировании, просто приводило их в ярость.
Ведь в армии вермахта такую работу выполняли самые здоровые и сильные солдаты. Поэтому они открыли настоящую охоту на маленьких героинь. Лишь промелькнёт девичий силуэт с красным крестом, и на него наводили прицел множество вражеских стволов. Поэтому гибель на передовой медсестёр была очень частой. Уходя с поля боя, раненые получали первую помощь и отправлялись на места сортировки. Это были так называемые распределительные эвакуационные пункты. Сюда свозили раненых, контуженных и больных с ближайших фронтов. Один пункт обслуживал от трёх до пяти направлений военных действий. Здесь солдат распределяли по их основному ранению или заболеванию. Большой вклад в восстановление боевой силы армии сыграли военно-санитарные поезда.
ВСП мог одновременно перевезти большое количество раненых. Никакой другой санитарный транспорт не мог потягаться с этими локомотивами оказания быстрой медицинской помощи. С сортировочных пунктов раненных отправляли во внутренние районы страны в специализированные советские госпитали во время Великой Отечественной войны.
Основные направления госпиталей
Среди госпиталей выделялось несколько профилей. Самыми частыми повреждениями считались ранения в брюшную полость. Они относились к особо тяжким. Осколочное попадание в грудь или живот приводило к повреждению диафрагмы. В результате грудная и брюшная полости оказываются без естественной границы, что могло привести к гибели солдат. Для их излечения создавались специальные торакоабдоминальные госпитали. Среди таких раненых процент выживания был невысоким. Для лечения ранений конечностей создавался бедренно-суставной профиль. Руки и ноги страдали от ранений и обморожений. Врачи всеми мыслимыми способами пытались предотвратить ампутацию.
Человек без руки или ноги уже не мог вернуться в строй. А перед медиками ставилась задача восстановления боевой силы.
Нейрохирургическая и инфекционная направленность, терапевтические и психоневрологические отделения, хирургия (гнойная и сосудистая) бросали все силы на свой фронт борьбы с заболеваниями бойцов Красной Армии.
Персонал
На службу Отечеству становились медики разных направленностей и опыта. Опытные врачи и молодые санитарки приходили в госпитали во время Великой Отечественной войны. Здесь они работали сутками. Среди врачей нередки были голодные обмороки. Но это случалось не от недостатка питания. Кормить старались хорошо и пациентов, и медиков. Врачам частенько не хватало времени на то, чтобы отвлечься от своей основной работы и поесть. Каждая минута была на счету. Пока продолжался обед, можно было помочь какому-то горемыке и спасти ему жизнь.
Кроме оказания врачебной помощи необходимо было варить еду, кормить солдат, менять повязки, убирать в палатах, стирать. Всё это выполнял многочисленный персонал. Старались хоть как-то отвлечь раненых от горьких дум. Случалось так, что рук не хватало. Тогда появлялись неожиданные помощники.
Помощники врачей
Отряды октябрят и пионеров, отдельные классы оказывали посильную помощь госпиталям во время Великой Отечественной войны. Они подавали стакан воды, писали и читали письма, развлекали солдат, ведь почти у каждого где-то остались дома дочки-сыновья или братья-сёстры. Прикосновение к мирной жизни после кровопролития страшных будней на фронте становилось стимулом к выздоровлению. В военные госпитали во время Великой Отечественной войны приезжали знаменитые артисты с концертами. Их приезда ждали, они превращались в праздник. Призыв к отважному преодолению боли, вера в выздоровление, оптимизм выступлений благотворно влияли на пациентов. Приходили пионеры с самодеятельностью. Ставили сценки, где высмеивали фашистов. Пели песни, рассказывали стихи о скорой победе над врагом. Таких концертов раненые ждали с нетерпением.
Трудности работы
Созданные госпитали во время Великой Отечественной войны функционировали с трудом. В первые месяцы войны не было организовано достаточного снабжения медикаментами, оборудованием, специалистами. Не хватало элементарного - ваты и бинтов. Приходилось стирать их, кипятить. Врачи не могли вовремя поменять халат. Уже через несколько операций он превращался в красное полотнище от свежей крови. Отступление Красной Армии могло привести к тому, что госпиталь оказывался на захваченной территории. В таких случаях жизнь солдат оказывалась под угрозой. Все, кто мог взять оружие в руки, вставали на защиту остальных. Медицинский персонал в это время старался организовать эвакуацию тяжелораненых и контуженных.
Наладить работу на неприспособленном месте можно было, пройдя через испытания. Только самоотверженность врачей позволяла оборудовать помещения для оказания необходимой медицинской помощи. Постепенно медицинские учреждения перестали испытывать дефицит лекарств и оборудования. Работа стала более организованной, находилась под контролем и опекой.
Достижения и упущения
Смогли госпитали во время Великой Отечественной войны добиться снижения уровня смертности пациентов. До 90 процентов возвращались к жизни. Без привлечения новых знаний это не представлялось возможным. Врачам приходилось новейшие открытия в медицине проверять сразу на практике. Их смелость дала шанс выжить многим солдатам, и даже не просто остаться в живых, но и продолжить защищать Родину.
Умерших пациентов хоронили в братских могилах. Обычно на могилке устанавливали деревянную табличку с именем или номером. Работающие госпитали во время Великой Отечественной войны, список которых в Астрахани, например, насчитывает несколько десятков, создавались в ходе крупных сражений. В основном это эвакогоспитали, такие как №379, 375, 1008, 1295, 1581, 1585-1596. Образовались они во время Сталинградской битвы, учёта погибших не вели. Иногда не было документов, иногда быстрое перемещение на новое место не давало такой возможности. Поэтому сейчас так трудно найти места захоронений умерших от ран. До сих пор есть ещё без вести пропавшие солдаты.
Военные медики США — об инфекционных болезнях в 40-й армии в Афгане
Фото: Виктор Хабаров
Война в Афганистане в воспоминаниях, литературе и кино описана во всех деталях. Но есть один важнейший аспект, о котором почти не пишут – инфекционные болезни. Советская военная медицина потерпела в Афганистане тяжелое поражение, практически разгром. Болезни играли огромную роль в жизни наших военных. Я перенес всего лишь официально отнесенную ВОЗ в категорию забытых болезней амебную дизентерию (от которой, впрочем, поначалу умерло множество наших). В инфекционном госпитале лечащий врач рассказывал мне, что и популярный политический обозреватель Александр Каверзнев скончался от полученного в афганской командировке амебиаза.
Но гепатит, а особенно малярия многие десятки тысяч оставили полукалеками, а впоследствии спровоцировали смертельные недуги. От их последствий скончался и мой однокурсник, светлый парень. А другой наш товарищ с тех пор почти не выходит из дому. Из восьми человек в нашей группе не заболели только двое. До самого вывода войск не снижались эти потери, и никто в руководстве МО не ответил за них ни погонами, ни должностями. В то время, когда командиры на местах делали все, чтобы снизить потери (о чем свидетельствует большинство мемуаров), в Генштабе равнодушно наблюдали разразившуюся эпидемиологическую катастрофу. В ней подхвативших инфекцию оказалось в процентах чуть ли не вдвое больше, чем в Великую Отечественную, когда современных лекарств и методик вообще не было.
Отечественные исследования по этому вопросу всегда специальные, требующие адаптации для читателя. Открытых документов, коротко, с цифрами и без прикрас описывающих ситуацию нет. Сегодня мы публикуем со значительными сокращениями основанную на официальных советских и российских документах статью американских военных медиков об инфекционных болезнях в 40-й армии в переводе Константина Григорьева.
Медицинское обеспечение в локальных войнах: Эпидемиологические уроки Советско-Афганской войны
Лестер Грау
Майор Вильям Джоргенсен
Центр анализа зарубежных вооруженных сил, Форт Ливенворс, Канзас, 1995 год.
Армии и болезни шли нога в ногу на протяжении всей истории военных конфликтов. Смертность от болезней зачастую превышала смертность на поле боя. Тиф, чума, холера и дизентерия, а не генералы, предрешали исход многих военных кампаний. В Крымскую войну 1853–1856 годов потери французов составили 309 000, из них было госпитализировано примерно 50 000 тысяч по ранению и 150 000 — по болезни. Русская армия потеряла 37 000 солдат на поле боя и 322 000 — из-за болезней (из них более 30 000 умерло). Развитие уровня медицины и прививки значительно сократили боевые потери из-за болезней, тем не менее болезни продолжают подрывать боеспособность современных армий. Опыт Советской армии в Афганистане иллюстрировал роль профилактической медицины и полевой гигиены в поддержании здоровья вооруженных сил в непривычном климате.
Из 620 000 отслуживших в Афганистане 2,33 % (14 453) погибли в боевых действиях, умерли от ран, болезней и несчастных случаев. Уровень госпитализации во время афганской кампании, однако, был весьма значительным: 489 685 госпитализированных (75,76 % от всех служивших). Из них 53 753 (11,44 %) ранены или травмированы и 415 932 (88,56 %) госпитализированы из-за серьезных заболеваний. Инфекционный гепатит был причиной в 115 308 случаях, остальные — чума, малярия, холера, дифтерия, дизентерия, ревматизм, воспаление легких, тиф и сердечные заболевания.
Раковые заболевания и опухоли
На протяжении всего пребывания 40-й армии в Афганистане более четверти личного состава было постоянно небоеспособно по причине инфекционных заболеваний. Осенью 1981 года вся 5-я мотострелковая дивизия стала небоеспособной, когда более трех тысяч человек одновременно заболели гепатитом, включая командира дивизии, большинство штаба и двоих из четырех командиров полков.
Несмотря на усилия медицинских профилактических групп, госпиталей и служб по очистке воды, распространение инфекционных заболеваний не было поставлено под контроль. Основные причины: недостаток чистой питьевой воды, недостаточное внимание к гигиене в полевых условиях, низкий уровень гигиены поваров, недостаточная борьба со вшами и крысами, неполноценное питание. Отдельно стоит упомянуть снабжение солдат нижним бельем и военной формой. Солдатам Советской армии выдавалось три комплекта нижнего белья. Теоретически солдаты носили один комплект, второй находился в батальонной службе материального обеспечения и третий — в прачечной. Нижнее белье должно было меняться один раз в неделю, но из-за нехватки и перебоев в снабжении солдаты зачастую носили один комплект белья на протяжении нескольких месяцев. Ситуация с военной формой была ненамного лучше. Солдатам выдавался один комплект полевой формы и одна пара обуви на шесть месяцев.
Гепатит
Вакцина помогает от гепатита В, и солдаты, отправлявшиеся в Афганистан, получали такую прививку. Вакцины против гепатита А и других видов не существует (вакцина против гепатита А была разработана совсем недавно. — Прим. переводчика). Гепатит А был наиболее распространенной формой гепатита среди советских солдат в Афганистане (95 %). Он передается фекально-оральным путем при низком уровне гигиены и употреблении зараженной воды. Инкубационный период в Афганистане составлял обычно 37 дней, выздоровление занимало 6–8 недель.
Заболевания органов дыхания
Воспаление легких и бронхит являлись серьезными проблемами 40-й армии в первые четыре года войны. Военнослужащие болели круглый год, но в основном осенью и зимой. Приблизительно 10 % случаев заболеваний, диагностированных как острые респираторные заболевания, на самом деле являлись случаями тифозной лихорадки.
Статистика показала, что 6 % советских военнослужащих, заболевших воспалением легких в Афганистане,также имели заболевания пищеварительной системы и 30 % военнослужащих имели вес тела на 10–15 % ниже нормального. Вероятность тяжелого или смертельного исхода воспаления легких в Афганистане была вдвое выше, чем в среднем по вооруженным силам. Врачи затруднялись с диагнозом, так как лабораторные результаты и симптомы сильно отличались от нормальных. К примеру, жажда и сухость во рту наблюдались в 98 % случаев по вооруженным силам и только в 26 % случаев — в Афганистане.
Послужит ли уроком?
В Афганистане многие части были разбросаны по небольшим заставам, где горячая пища и чистая вода не были доступны. Недостаток регулярного, сбалансированного питания снижал иммунитет. Накопление пустых жестянок из-под сухпайков и другого мусора создавало условия для распространения крыс и болезней. В последующее время были предприняты попытки кормления солдат горячим завтраком и обедом, но и горячая еда создавала свои проблемы — повара были одним из основных источников инфекции. Командование ввело ежемесячные медицинские инспекции.
В 1987 году 5,2 % поваров были больны инфекционной дизентерией, 3 % — тифом и 4,1 % — кишечными инфекционными заболеваниями.
В профилактике важны уровень физической подготовки и акклиматизация. В более поздние годы большинство солдат получили 6 месяцев высокогорной подготовки перед прибытием в Афганистан. Во время подготовки военнослужащие изучали выживание на открытой местности, первую помощь и полевую гигиену. Этого было недостаточно. Средний вес полевой боевой выкладки в Афганистане составлял 32 кг. Несмотря на усиленную программу подготовки, солдаты не были способны к длительному ношению такого веса в высокогорных условиях. В конце концов, армия разработала специальное легкое полевое снаряжение, но его не хватало. Военнослужащие быстро теряли форму и иммунитет в тяжелых полевых условиях.
Тиф и малярия были результатом недостаточного контроля за переносчиками инфекционных заболеваний — крысами, вшами и комарами. Мусор не убирался вовремя и не утилизировался должным образом. Свалки мусора зачастую находились на территории частей. Стоячая вода не спускалась, не обрабатывалась противомоскитными препаратами. Одежда и постельное белье редко стиралось и обменивалось, вши были постоянным спутником 40-й армии.
Вода в Афганистане имела высокое бактериологическое содержание, часто с возбудителем тифа и дизентерии. Армейская система обеспечения не справлялась с доставкой чистой питьевой воды в отдаленные районы. Несмотря на предупреждения, военнослужащие зачастую употребляли необработанную воду, в т. ч. из-за хлорного вкуса обработанной воды. В дальнейшем крупные гарнизоны построили насосные станции с хлорирующими установками. Появились цистерны для кипяченой воды, обработанной медикаментами, в столовых — очистные установки. Несмотря на эти усилия, запасы чистой воды не были гарантированы всем частям, и невозможно было проследить за употреблением воды солдатами.
Элементарная полевая гигиена оставалась проблемой на протяжении всей войны. Хотя полевые туалеты откапывались и туалеты со смывом были установлены в базовых лагерях, солдаты зачастую опорожнялись у жилья и столовых.
Инфекционный госпиталь в Баграме обеспечивал медицинские процедуры, двухчасовый отдых после обеда, пятиразовое питание, физиотерапию. Пациенты выписывались после полного выздоровления. Но в целом советская военная медицинская служба недооценила масштабы помощи, необходимой 40-й армии. Она была хорошо подготовлена для помощи раненым, но не справлялась с большим количеством больных. Для освобождения переполненных госпиталей солдаты отправлялись на лечение в СССР.
Заключение
Советские Вооруженные силы никогда не придавали особенного значения чистоте. Хлеб разгружался прямиком на землю. Солдаты редко мыли руки и редко стирали форму. Мусор, остатки еды разбрасывались вокруг мест стоянки. Баня и чистое обмундирование в полевых условиях были редко доступны, как, впрочем, иногда и во время гарнизонной жизни.
В мирное время эти проблемы не наносили значительного урона. Военнослужащие обладали природным иммунитетом, и призыв обеспечивал постоянный приток личного состава. В Афганистане, однако, каждый солдат был на счету. 40-я армия расплачивалась за годы недосмотра в области полевой гигиены в Советской армии. Материальное обеспечение было недостаточным. Плохой контроль над инфекционными заболеваниями значительно сокращал количество боеготового личного состава — батальоны из двух рот не были редкостью.
Отчасти проблема была вызвана отсутствием профессиональных сержантов и старшин. Советские сержанты были призывниками, прошедшими 6-месячный курс. Они не обладали моральной или реальной властью над рядовым составом. Проблемы дисциплины, обеспечения порядка и поддержания норм гигиены падали на командира взвода — лейтенанта. Вдобавок к обязанностям по боевой подготовке личного состава и техники он персонально должен был следить за появлением вшей, мытьем рук, использованием чистой воды, утилизацией мусора, правильным приготовлением пищи, использованием полевых туалетов. Без надежных сержантов отсутствие нормальной гигиены было одним из результатов. Советская армия получила тяжелый урок в Афганистане, поняв важность рационального питания, физической подготовки, чистой воды, полевой гигиены и адекватного медицинского обеспечения.
В Новой Москве срочным порядком строят инфекционный госпиталь для борьбы с наступающим на Россию коронавирусом. Но по планам он будет пригоден и для новых вызовов. К тому же российской медицине к ним не привыкать…
Лауреат двух Сталинских премий не нашёл ничего лучше, как трепетно возложить руку на останки индийского брахмана. А после возвращения на родину – художник же! – ночь с любовницей, ночь с женой. Ну, на день позже вернулся из командировки, так вышло, понимаешь, дорогая. Зато – с подарками. Которые и та и другая – советская же интеллигенция! – поторопились обратить в деньги, продав в комиссионку.
А затем – симптомы. За давностию лет после последней эпидемии сразу не разобрались какой болезни. А когда выяснили – было поздно: оказалось, что брахман умер от чёрной оспы. И советский художник сей дар от святого человека принял. Индия, тысячелетия, романтика. А также – антисанитария, тропические болезни, отсталая – 1960 год же! – медицина.
Пересказом этой истории ныне полна сеть. Ещё бы! – в самом центре 8-миллионной столицы завёлся очаг смертельной болезни, от которой в романтичные древние времена вымирали чуть ли не континентами! Но власти подавили эпидемию практически мгновенно и с минимальными жертвами. Было задействовано всё и были задействованы все – от творческих союзов, где выясняли, с кем делил умерший к тому времени художник свою музическую гетеру, до КГБ СССР, который разыскал всех, кто контактировал с больным, с его женщинами, с их любовниками и с их подарками, разошедшимися через комиссионки. И с людьми, которые их приобрели. И с людьми, которые контачили с покупателями. И так далее.
В общем, установили всех, кто мог хоть теоретически подхватить смертельную заразу. Всех изолировали, всех заболевших вылечили, всех в зоне риска – на всякий случай тоже. И все 8 миллионов населения Москвы привили от оспы. Быстро, слаженно, напористо, результативно. Умерли всего три то ли четыре человека – и то упущенных на том этапе, пока не разобрались в характере брахманского завещания.
И – изящно. Никакой паники, минимум слухов, никакой официальной информации.
Сделали и сделали, нечего вражеским голосам пищу для клеветы подбрасывать.
Тем более что это был не первый такой случай в истории России, когда усилиями мощной государственной машины, с взаимодополняемыми, а не поперёк друг другу встроенными шестерёнками удавалось справляться с весьма серьёзными угрозами.
Как обычно, спасение началось с армии.
Ну, то есть нужно отчётливо понимать, что армия, солдат – сами по себе не опасность и не угроза, а именно спасение. Когда политики доводят свои игры до необходимости продолжения их, словами Клаузевица, "другими, вооружёнными средствами", – именно армия в конечном итоге завершает эти игрища миром.
Но это так, философия. Для того, чтобы явственнее подчеркнуть роль армии в разработке всяческих мер спасения человеческой жизни. Да, сначала, конечно, для собственных солдат. Но затем эти находки приходили и в общую копилку человечества.
Вот, скажем, воевала турецкая армия с нашей в годы Крымской войны. Воевала, как водится, плохо, но главное – раненых своих просто складировала где попало без всякой помощи. Отчего те мёрли, как мухи, а некая английская медсестра, привлекшая к этой проблеме внимание мирового сообщества, стала чуть ли не святой. И только после окончания войны варварский запад потрясённо узнал, что в русской армии на той же войне был Пирогов, который изобрёл анестезию, а заодно организовал и массовую санитарно-эпидемиологическую работу среди военнослужащих. Не говоря уже о том, что медсёстры в севастопольских госпиталях, начиная с Дарьи Севастопольской, быстро стали нормальным спасительным элементом в общей системе спасения раненых.
Благодаря усилиям Пирогова были спасены жизни тысячам раненых солдат. Фото: Russian Look / Globallookpress
Именно в армии состоялось и первое организационное создание санэпидслужбы. В 1904 году в состав дивизий и корпусов были введены штатные дезинфекционные и санитарно-гигиенические отряды. Появились и подвижные инфекционные госпитали. И как потом ни крутила мировая и гражданская война судьбами этих подразделений, именно то, что от них оставалось, и обеспечило поразительное явление: когда в мире целые города (а в Африке – так и народы) вымирали от гриппа-"испанки", в России количество жертв этой болезни было относительно невелико.
Нет, именно относительно, подчеркнул в разговоре с Царьградом один из знающих этот вопрос специалистов, эксперт одного из научных фондов, в силу служебной этики попросивший об анонимности. И, разумеется, это был не единственный фактор, обеспечивший относительно более лёгкое прохождение эпидемии "испанки" по нашей стране. Но ведь и одна спасённая благодаря сложившейся в армии и вокруг неё санитарно-эпидемиологической культуре жизнь – уже немало.
Из той же, кстати, серии пример: первая массовая вакцинация против натуральной оспы началась опять-таки прямо в хаосе гражданской войны, в 1919 году. И к 1930-м годам эта болезнь была ликвидирована. Несмотря на сохранение в составе страны средневековых обществ Средней Азии, аж досредневековых анклавов на Кавказе и общую разруху. Потому так и поражены были власти, когда оспа, да ещё в её опаснейшей "чёрной" ипостаси обнаружилась в 1960 году в Москве. Но – прежняя система сработала, очаг возможной эпидемии был задушен в зародыше.
Ибо было обеспечено главное в борьбе с эпидемиями, утверждают специалисты, – управляемость. Управляемость и исполнительность всех звеньев механизма такой борьбы – научных, медицинских, материально-технических, логистических и – без этого тоже никуда – насильственных. Во всяком случае, безбашенные козы из мест карантина тогда не бегали. А если и случалось, то затем их подвозили – так, недалеко, до Колымы.
Была ликвидирована чума. Практически уничтожена холера. А отдельные её вспышки, обусловленные природными факторами, подавлялись как чисто медицинскими, так и жёсткими карантинными мерами. Например, в 1970 году как раз в июле-августе на юге обнаружилось несколько человек с холерным вибрионом в анализах. И? И да – половину страны, собравшуюся в отпуска на юга, туда попросту не пустили. Попрали, конечно, права человека – зато спасли страну от заразы.
Отсюда второе, невозможное без первого: жёсткий, при необходимости даже жестокий карантин. Потому что, говорят специалисты, всё очевидно: куда проще подавить эпидемию в быстро ограниченном её очаге, нежели затем болеть всем народом. И умирать, да.
И, наконец, третье. Этот фактор можно изучить на примере борьбы с полиомиелитом. Летальность этой болезни высокая – до 11%, но главное, что пятая доля тех, кто перенёс болезнь, остаются инвалидами. Ещё в 1950 – 1960-е годы можно было видеть в школах одного-двух, а то и больше детей с негнущимися, выгнутыми назад, скрюченными ногами. И это ведь было – на всю жизнь! А сегодня эта болезнь практически ушла в прошлое, проявляясь лишь в единичных случаях. И то у тех, чьи родители поддались модному антивакцинному бешенству. Между тем именно массовая вакцинация убила эту заразу в масштабах общества.
Всеобщая вакцинация помогла победить полиомиелит. Фото: Gorlov-KV / Shutterstock.com
Так что третье – вакцинация. Обязательно. Есть ситуации, когда даже родители не вправе определять, что нужно их ребёнку, а что – нет. Не игрушку приобрели, а душу живую на свет вывели. И здоровье – основное право этой живой души, на которое не смеют покушаться ни мать, ни отец, ни кто-то ещё. В том числе, кстати, и на душевное здоровье. Впрочем, это – другой разговор.
Ну разумеется, ведь в основе борьбы с болезнью – меры по её лечению.
Лечению профессиональному. То есть в медицинском учреждении.
Больничный корпус в Коммунарке, куда помещают пациентов с подозрением на коронавирус. Фото: Софья Сандурская / АГН "Москва"
Но вот здесь и возникает основная трудность. На то она и эпидемия, чтобы носителей соответствующей болезни как-то изолировать, а здоровых – уберегать от её подхватывания. Следовательно, требования к эпидемиологической больнице или госпиталю должны, кроме чисто медицинских, включать условия охраны периметра от проникновения снаружи и выхода больных изнутри, а также обязательной стерилизации от возбудителя болезни всего, что выходит из такого лечебного учреждения. Имеется в виду воздух через систему вентиляции и канализационные стоки.
Обычно эти условия соблюдались тем, что в пустынной изолированной местности ставились временные быстро развёртываемые госпитали. Опять же – по армейскому типу: раньше из палаток, ныне – из пневмокаркасных модулей, надуваемых компрессором за 15 минут. Их, говорят, любят в МЧС, но не очень жалуют в армии. Дескать, и холодные они, и без компрессора не живут, и весят по полтонны, и воняют на жаре довольно мерзостно. Но это – необходимая жертва именно в пользу мобильности, доставляемости в любое место и быстрой развёртываемости. Ну, и дешевизны, естественно. Для полевых или военных условий – самое то. И для аварийных – тоже, отчего в МЧС их и ценят.
Но для борьбы с эпидемиями скорость нужна, но не столь критична. Если больного первоначально правильно изолировать от контакта с внешней средой, то его, конечно, куда лучше лечить в стационарных условиях настоящего медицинского учреждения, нежели в надутом резиновом модуле. Вот в этом смысле и следует понимать начатое в Новой Москве строительство инфекционного госпиталя.
Мэр Москвы Сергей Собянин заверил в безопасности расположения новой инфекционной больницы. Фото: Александр Авилов / АГН "Москва"
Основное сказал мэр Москвы Сергей Собянин. Он сказал о безопасности. По его словам, мобильный госпиталь будет расположен за бетонным кольцом, вокруг которого будет ещё 250-метровый "внешний периметр ограждения и охраны".
"Канализационные стоки будут выводиться на автономные очистные сооружения, оснащённые системами обеззараживания", – подчеркнул также глава столицы.
Вид с квадрокоптера на ход строительства мобильного комплекса инфекционной больницы. Фото: Денис Воронин / АГН "Москва"
Больница будет рассчитана на 500 человек. Что характерно, почти половина мест отводится реанимационному отделению. То есть при всех прочих равных этот госпиталь будет всё же рассчитан на работу с условиями, так сказать, катастрофического развития эпидемии. По той же, видимо, причине, все койки можно будет подключить к аппаратам искусственной вентиляции лёгких (ИВЛ) и экстракорпоральной мембранной оксигенации (ЭКМО). В данном случае это – необходимое требование для борьбы с нынешним конкретным коронавирусом Covid-19, но понятно, что такие аппараты не будут бесполезными и при других инфекциях. Да и заверяют причастные к строительству должностные лица, что учреждение будет работать и после ликвидации угрозы данной болезни.
Больница будет рассчитана на 500 человек. Фото: Александр Авилов / АГН "Москва"
То есть да – строится больница быстро, не просто ударными, а ураганными темпами. Китайцы недавно возвели подобный госпиталь за две недели. Но они построили именно времянку, а наши власти, повторимся, обещают сделать так, чтобы госпиталь и дальше мог работать с инфекционными больными. В конце концов, Китай, как и Индию, не отменишь, а именно в Китае зародилась та зловеще легендарная "испанка". Кстати, как выяснилось, – клон пресловутого "свиного" гриппа, которым десяток лет назад разродился опять-таки Китай: A(H1N1). Вернее, наоборот, раз "испанка" появилась раньше.
И дело не в Китае, конечно, а в том, что в тамошних условиях происходит регулярная "пересборка" – специалисты называют это реассортацией – генома нового вируса из фрагментов геномов "живших" ранее. Этакая "семейственность", которая, однако, на практике приводит к тому, что выработанные людьми антитела и вакцины против "родителей" не действуют на их "деток". И снова начинается всё то же: первые заболевшие, первые переносы и заражения, массовое заболевание, эпидемия и… И борьба с эпидемией. С эпидемиями.
Значит, новый госпиталь пригодится ещё не раз.
Читайте также: