Лемми килмистер дорожная лихорадка

(Автобиография Лемми Килмистера (с участием Дженис Гарза))

перевод с английского:

Эта книга посвящается Сюзан Беннет,

которая, возможно, была той единственной.

Я, Ян Фрэзер Килмистер (Ian Fraser Kilmister), родился в сочельник[1] 1945 года, недель на пять раньше срока, с красивыми золотистыми волосами, которые, к радости моей странной мамули, выпали пять дней спустя. У меня не было ни ногтей, ни бровей, и я весь был ярко красный. Самое раннее моё воспоминание - я кричу. По какой причине, не знаю; может, психанул, а, может, уже репетировал. Я постоянно делаю фальстарты.

Чем, интересно, папаша был недоволен? Полагаю, вы можете заметить, что нам и времени-то не было наладить отношения – слинял он через три месяца. То ли из-за моих выпавших волос, то ли счёл, что я уже достаточно похож на него.

Во время войны мой отец был священником Королевских ВВС, а моя мать была очень симпатичным молодым библиотекарем и ничего не знала о двуличности духовенства. Я имею в виду учение о том, что Мессия был отпрыском жены бродяги (к тому же девственницы) и духа. И это - достаточное основание для всемирной религии? Сомневаюсь. Полагаю, что если Иосиф поверил в это, его место - в хлеву.

Как бы то ни было, по отцу я не скучал, потому что даже не помнил его. К тому же мои мама и бабушка избаловали меня до крайности.

Я узнал его сразу; он измельчал - я оказался гораздо больше него. Передо мной сидел ссутулившийся доходяга в очках и с лысиной во всю голову.

Думаю, ему было страшно неудобно - бросить в своё время того, кому ты должен был стать кормильцем, и затем не объявляться в течение двадцати пяти лет. неудобно, конечно же. Но гораздо неудобнее было моей матери в одиночку поднимать меня, а также содержать мою бабушку!

Ситуация разыгрывалась явно не по его сценарию.

- Музыкальный бизнес крайне сомнителен, - сказал он. (По слухам, в своё время он был превосходным аккомпаниатором. Но его время прошло.)

- Да, - сказал я, - я знаю, но этим я зарабатываю на жизнь. (Ложь. По крайней мере, в то время!)

- Вообще-то я имел в виду, что оплачу что-нибудь вроде водительских курсов, уроков маркетинга. Я думал, что ты мог бы стать коммерсантом или. - Он умолк.

Остатки моего энтузиазма окончательно испарились.

- Пошёл ты. - сказал я и встал из-за стола. Ему повезло: огромную миротворческую пиццу ещё не принесли, в противном случае эта пицца стала бы его новой шляпой. Я вернулся на улицу безотцовщины. Там не было ни души, и это было на Эрлс-Корт-роуд.

Это становилось интересным; мы были пятыми в очереди на взлет, уже опаздывали, и эта тупорылая сука собиралась высадить меня из-за одной пинты Джек Дэниелс?

- Хватит цирка, и высаживайте меня из вашего грёбаного самолёта прямо сейчас, - сказал я, или что-то в этом смысле. И можете себе такое представить; эта идиотка так и сделала! Ха-ха-ха-ха-ха!! Из-за неё все опоздали и пропустили пересадку в Нью-Йорке, и всё из-за пинты янтарного эликсира бодрости. Ну и что? Да пошла она на хрен! Вместе с лошадью, на которой приехала! Хотя, если подумать – может, она сама и есть лошадь. Я улетел полтора часа спустя другим рейсом.

Это, конечно, было дурное предзнаменование для предстоящего празднества, и так всё и продолжилось. Когда мы добрались до легендарного Радио Сити[3] (Дома Всех Звёзд, понимаешь!), каждый вырядился пингвином, пытаясь в этих фраках как можно более походить на тех козлов, что крадут наши деньги. Я не ношу фрак, это, понимаете, не для меня. И не думаю, что швейцарам был по душе мой Железный крест.

Короче, всех их - на хер. С лошадьми!

Я родился в Сток-он-Тренте, на западе Центральной Англии. Сток составляют примерно 6 городов, теснящихся вместе. Барслем (Burslem) был самым грязным, так что я просто не мог здесь не родиться. Этот район называется Potteries (Глиняная посуда), и вся округа была черна от шлака каменного угля, который жгли в печах для производства различных керамических изделий, в том числе знаменитого веджвудского фарфора. Мерзкие кучи шлака усеивали весь ландшафт, куда бы вы ни взглянули, а воздух был грязен от печного дыма.

К тому времени, когда нас бросил мой заблудший папаша, мы, мама, бабушка и я, переехали в Ньюкасл. Newcastle-under-Lyme (Новый-Замок-Под-Песком, вот так), находится недалеко от Стока. Здесь мы жили, пока мне не исполнилось полгода, а потом переехали в Мэйдли (Madeley), в довольно милую деревеньку по соседству. Мы жили на берегу большого пруда – почти озера, – где водились лебеди. Это было красиво, обычно в таких местах живёт элита.

Моя мама с большим трудом пыталась прокормить нас. Сначала она работала медсестрой в туберкулезном диспансере, это была просто ужасная работа, потому что тогда это было сродни работе в палате смертельно больных раком, – так что она, в общем, просто приглядывала за пациентами. И она видела малышей, родившихся в этом туберкулезном диспансере, – должно быть, это действительно было ужасное зрелище. Туберкулез странным образом влияет на хромосомы: дети рождались с какими-то рудиментарными перьями на теле, а один малыш родился с чешуей вместо кожи. В конце концов, она ушла с этой работы и служила библиотекарем, а потом какое-то время вообще не работала. Я не совсем понимал те трудные обстоятельства, в которых она находилась, и был уверен, что с нами все в порядке. Позже она работала за стойкой бара, но это было уже после того, как он вышла замуж за моего отчима.

Я с самого начала столкнулся с проблемами в школе. У меня не было абсолютно никакого взаимопонимания с учителями: они хотели, чтобы я учился, а я учиться не желал. В математике я всегда был полным бездарем. Пробовать научить меня алгебре - всё равно, что говорить со мной на суахили, так что я сразу забросил это дело. Я понял, что не собираюсь становиться математиком, поэтому могу послать всех куда подальше. Я постоянно прогуливал уроки, буквально с самого первого дня в школе.

Я ясно помню первый эпизод моей непростой школьной жизни, это было в начальной школе. Эта глупая женщина хотела научить мальчиков вязанию; не иначе, она была феминисткой. Должно быть, мне было лет семь, так что я не видел в этом никакого смысла. К тому же эта дама была настоящим животным, – ей доставляло удовольствие избивать детей. Я не стал бы вязать, это считалось девчачьим занятием. Мы не могли казаться неженками, понимаете. Феминизация тогда не так была распространена, как сейчас. Я сказал ей, что не стану этого делать, и она меня ударила. Затем я снова ответил ей отказом, и через какое-то время она перестала лупить меня.

Хотя, если честно, я считаю, что телесные наказания в школе непослушному ребёнку идут только на пользу – если, конечно, его не лупят незаслуженно, а лишь за дело. Это, несомненно, сделает его лучше, если только он не чертовски затерроризирован учителем. Я получал нагоняи регулярно: меня били рейсшиной, которая висела рядом с классной доской. Учитель вставал за нашими спинами, и бил этой линейкой нам по затылкам. Позднее учитель физики бил нас ножкой от стула из кабинета химии. Забавно, но я ни разу не получал этой ножкой, потому что знал физику на зубок. Вот таким образом, до самого моего окончания школы, достигалось, так сказать, взаимопонимание.

Если ты получал хорошую затрещину, так что в ухе полчаса звенело и пело, то второй раз ты уже не стал бы творить в классе подобное дерьмо и старался бы прислушиваться к словам учителя. Вот так все и было, в те далёкие времена. Это помогло мне и пошло на пользу целому поколению, потому что, насколько я замечаю, мы куда находчивей, чем поколение нынешнее.

Годы рок-н-ролльного безумия оставили печать на лице и на сердце, но закалили душу, именно этой душой и рогатым "Рикенбекером" он пробил дорогу своему рок-н-роллу – яростному, неукротимому и беспощадному. В Лос-Анджелесе есть бар Rainbow, где любил отдыхать душой и телом лидер группы Motorhead. Здесь он играл в любимого "Однорукого бандита", пропускал стаканчик-другой и общался со своими поклонниками, которые, зная об этом месте, обязательно заглядывали за автографом. За все время Лемми ни разу не отказал никому ни в этом самом автографе, ни в фото в обнимку, ни в возможности перекинуться с ним парой слов. Таким он был. Грозная, всесметающая боевая машина на сцене и добрый, ироничный и внимательный "сэр Лемми" – вне ее.

Это парадоксально, но факт: Лемми помнил "время до рок-н-ролла". Мальчишкой он умудрялся совмещать редакторство в школьной стенгазете и поездки автостопом на концерты The Beatles в ливерпульской "Каверне". До всемирной славы "битлам" оставалось всего ничего, Лемми – чуть больше. Он был одним из самых преданных поклонников Джона, Пола, Джорджа и Ринго, а также – страстным коллекционером их редких записей. Свое прозвище Лемми Килмистер получил в те годы. Чтобы стрельнуть у одноклассников копеечку, он произносил: "Lemme borrow a tenner" ("Одолжи-ка мне десять фунтов" ). Ему не отказывали!

О Лемми написано немало, но одним из самых законченных трудов, пожалуй, стоит считать его книгу White Line Fever ("Лихорадка белой линии"). На русский язык она пока не переведена, поэтому приведем несколько отрывков, переведенных интернет-энтузиастами.

Я, Ян Фрэзер Килмистер, родился в сочельник 1945 года, недель на пять раньше срока, с красивыми золотистыми волосами, которые, к радости моей странной мамули, выпали пять дней спустя. У меня не было ни ногтей, ни бровей, и я весь был ярко красный. Самое раннее мое воспоминание – я кричу. По какой причине, не знаю: может, психанул, а может, уже репетировал.

Мое открытие секса началось раньше открытия рок-н-ролла, потому что вы должны понять: первые десять лет моей жизни рок-н-ролл вообще не существовал. Были Фрэнк Синатра и Розмари Клуни, и How Much Is that Doggie in the Window, которая находилась на вершине хит-парадов много месяцев подряд! Я непосредственно наблюдал рождение рок-н-ролла. Сначала я услышал Билла Хэйли – кажется, Razzle Dazzle. Потом были Rock Around the Clock и See You Later Alligator.

Мой отчим устроил меня на фабрику, которая делала стиральные машины Hotpoint. Каждый работник отвечал только за свою часть сборки. Я был одним из первых на конвейере: мне полагалось взять четыре маленьких медных гайки и навинтить их на деталь, после чего машина опускалась и скрепляла ее края поперек друг друга. Затем я снимал эту деталь и бросал в огромный ящик. Надо было сделать пятнадцать тысяч штук, и когда я справлялся с этим количеством и чувствовал, что совершил настоящий подвиг, приходили рабочие, забирали их и оставляли пустую корзину.

Конец шестидесятых был золотым веком для рок-н-ролла в Британии. С тех пор никогда больше не было такого богатства талантов в одно время. The Beatles, The Rolling Stones, The Hollies, The Who, Small Faces, Downliners Sect, Yardbirds – все эти группы появились за какие-то три года. "Британское вторжение" навсегда изменило лицо рок-музыки, и, живя в Лондоне, мы сидели на крыше мира. В то время хорошие группы росли как грибы. Сейчас нужно еще попотеть, чтобы отыскать действительно стоящую группу в огромном количестве просто ужасных. Тогда тоже были тысячи групп, но, по крайней мере, половина из них были великолепны. Приведу простой пример: я работал на втором британском турне Хендрикса, который проходил с 14 ноября по 5 декабря 1967-го. Компания была такая: Move, только что выпустившие два хита № 1 подряд; потом Pink Floyd с Сидом Барретом – это был его последний тур; Amen Corner, которые тогда были на втором месте в хит-парадах; Nice, в составе которых играл юный органист Кит Эмеросон; и Eire Apparent, которые позднее превратились в Grease Band, аккомпанировавший Джо Кокеру. И на все эти группы вы могли посмотреть за семь шиллингов и шесть пенсов (американские 70 центов). И для того времени это было нормально.

У меня была целая уйма гребаных друзей, которые умирали от героина, но хуже всего было то, что девочка, которую я больше всего любил в своей жизни, тоже умерла от этой дряни. Ее звали Сью, и она была первой девчонкой, с которой я жил. Когда мы познакомились, ей было всего пятнадцать – пикантное обстоятельство, если бы об этом узнали в полиции, но такова жизнь.

Наше первое выступление состоялось 20 июля 1975 года в Roundhouse. Мы играли на разогреве у Greenslade, группы своего рода помпезного рока, созданной этим парнем, Дэйвом Гринслэйдом, до того игравшим у кого-то на клавишах. Сначала я предполагал, что Motorhead будет квартетом, и мы пробовали несколько различных гитаристов. Один из них был Эриел Бендер – известный как Лютер Гросвенор – он играл в Mott The Hoople и Spooky Tooth. Мы несколько раз репетировали с ним, но дальше этого дело не пошло. Он был хорошим парнем, но не подходил к группе. У него не хватало чувства юмора, и я не мог представить его в гастрольном автобусе вместе с остальными.

Когда я вижу хорошую рок-вумен, я всегда готов помочь ей. Я никогда не требую никакого вознаграждения за помощь в продвижении женщин в рок-н-ролле, но мне возвращается сторицей. Пример тому – группа Girlschool. Они были совершенно неизвестны в Штатах, но в Англии какое-то время были весьма популярны. В марте 1979-го, когда мы начали наши гастроли, раскручивая Overkill – между прочим, наш первый заметный тур – они играли у нас на разогреве. Мы в значительной мере способствовали их первому успеху, и работа с ними нам тоже пошла на пользу.

Ace of Spades стал одним из наших самых "долгих" альбомов, если говорить о студийном времени, используя специфический термин. И работалось над ним гораздо легче, чем над предыдущими альбомами, потому что мы вошли в колею, и ничто не могло остановить нас. Нас, конечно, и сегодня не остановить, а тогда тем более – популярность группы росла по всей стране. Bomber добился большего успеха, чем Overkill, а Ace of Spades обещал стать еще лучше. Наши дела шли в гору, и мы понимали, что эта пластинка будет хитом. Мы были в ударе. Тогда я еще не понимал, насколько мы обречены. На самом деле это был конец главы, а не начало. Ace of Spades стал пиком этого состава Motorhead. Поклонники считают альбом классикой группы, и я должен сказать, что это превосходная подборка песен. Мы получили огромное удовольствие, записывая эту пластинку. Это были хорошие времена; мы были победителями, были молоды и верили в свое дело.

Оззи был (и есть, разумеется) хороший парень. Ненормальный, но хороший. Конечно, трудно оставаться нормальным, когда люди на каждом твоем концерте бросают на сцену голубей со сломанными ногами и крыльями. Для Оззи это было действительно тяжелое турне с нами.

Он чуть не умер в той поездке: он был на вершине своей раздражительности и на самой глубине своего отчаяния, и своим поведением лишь усугублял ситуацию. В начале турне мы постоянно видели его до бесчувствия пьяным, валявшимся на полу. Одним из наших первых сумасшедших фанов был Ларс Ульрих. Он тогда еще не был барабанщиком Metallica, а был обычным тинэйджером, живущим в Л.А. Он любил нас. Именно он отвечал за американский фан-клуб Motorhead, который, я думаю, состоял из парней вроде него, которые имели тонны импортных пластинок.

На основе личного опыта я обнаружил, что все люди делятся на два типа: на тех, кто за вас, и на тех, кто против. Учитесь различать их, поскольку легко можно перепутать. Второе: кажется, наш прекрасный новый мир становится все менее терпимым, духовным и образованным, в отличие от того, каким он был в мои молодые годы; конечно, нам всем свойственно чувство ностальгии, но это другой случай. Унаследованная ненависть (то есть та ненависть, к которой нас приучили наши родители) – не только глупа, но и разрушительна, – зачем же возводить ненависть в смысл жизни? Похоже, я этого совершенно не понимаю. И последнее (просто хороший совет) – покупайте наши альбомы. Вы не пожалеете!

"Мне кажется, что выглядит он, как настоящий лос-анджелесский рокер. Есть в нем что-то такое. Сочетание байкера музыканта и мужика, работающего на автомойке. Такой олдскульный лосанджелесец", – говорил Билли Боб Торнтон.

"Это Лемми, вы либо его принимаете, либо нет, и срать он хотел на ваше мнение!" – утверждал Оззи Осборн . Музыкант одним из первых узнал о трагедии. "Сегодня я потерял одного из лучших моих друзей – Лемми. Его будет невероятно не хватать. Он был воином, легендой. Увидимся на той стороне", – написал он на своей странице в Facebook.

"Его голос, это звуковая песчаная буря", – говорил Джарсив Кокер.

Лемми и Motorhead приезжали в Россию неоднократно, и этим приездам неизменно сопутствовало немало занимательных концертных баек и приключений. Интересно, что в мире рок-н-ролла, где порой нет места излишним сантиментам и излишней учтивости, Лемми Килмистер был верен себе на все сто.

Лидер Tequilajazzz, Optimystica Orchestra и Zorge.The Band в одном из интервью рассказал весьма характерную историю.

"Мы играли вместе в городе Ростове-на-Дону, потом веселились, пили вино и текилу, а затем мы с ним вместе летели и ехали в одном автобусе из аэропорта Пулково, где всех нас попросили выйти у метро, а группа Motоrhead должна была ехать дальше, в гостиницу. Ребята все вышли, а Лемми сидел рядом с водителем и увидел, как я, взяв бас-гитарку, последним выхожу на улицу, под снег. И он такой:

– А вы в гостиницу.

"Так, никуда он не идет, – тут же сказал роуд-менеджеру Лемми. – Сейчас мы отвезем его домой, и потом уже поедем в гостиницу".

Довезли меня до дома, высадили.

"Рок-н-ролл", – сказал мне на прощание Лемми. Вот такая чудесная история о том, какой он тру-чувак.

"Не существует легкого пути говорить об этом… Наш могучий, благородный друг Лемми скончался сегодня после короткого боя с чрезвычайно агрессивной формой рака, – говорится на официальной странице группы. – Он узнал о болезни 26 декабря, когда сидел дома и играл в любимую видеоигру Rainbow. У нас не хватает слов, чтобы выразить потрясение и печаль. В ближайшие дни мы еще будем очень много говорить и вспоминать, но сейчас, пожалуйста. Включите Motorhead на полную громкость, слушайте музыку Лемми, слушайте Hawkwind. Выпейте, делитесь историями. Радуйтесь этой прекрасной жизни так, как это делал он. Он бы хотел именно этого. Рожденный проиграть жил для победы".

Для того, чтобы понять музыку Лемми и его неукротимых Motorhead, не надо быть семи пядей во лбу. Достаточно всего лишь любить рок-н-ролл в его самом первобытном, искрометном и неистовом проявлении.
Лемми не стало, но осталась его музыка. Наслаждайтесь!

Сидя в своём офисе и как всегда приказав Глории никого к нему не пускать, Гарри нужно было бы сосредоточиться на работе, да вот только, какие тут к чёрту документы и листочки, когда из головы никак не выходит голубоглазый парень из отдела рекламы?
Стайлс знал, что поступил, как самый настоящий трус – как только он проснулся, то сразу же понял, что находился не в своей квартире, так как он никогда никого к себе не приглашал. А парень, которого он обнимал, был его, можно сказать, подчинённым. И Гарри не был настолько пьян, чтобы не вспомнить события вчерашнего вечера. Поэтому он, аккуратно, стараясь не разбудить хозяина квартиры, слез с дивана, нашёл свои вещи, разбросанные где-то около стола, быстро надел их и, бросив последний короткий взгляд на спящего парня, который казался таким юным и милым, просто-напросто сбежал.
И все два дня выходных он буквально не выходил из своей квартиры, сидя там, будто в крепости, и молясь, чтобы Луи не заявился к нему, с требованиями объясниться.
Но где-то в глубине души он понимал, что Томлинсон вряд ли бы так поступил, он не казался таким.
Поэтому, утром понедельника, чтобы не встречаться с ним на лестничной площадке, кудрявый проснулся раньше времени, сделал все утренние процедуры и тут же помчался к своей машине, чтобы, не дай Бог, не столкнуться с тем, кто теперь прочно засел в его мыслях. И плевать, что на часах было около шести утра, а работа в офисе начиналась только в девять.
Всё, чтобы не встречаться с Луи и вновь забыть, как дышать. Всё, чтобы не напоминать самому себе, что он просто жалкий трус. Всё, чтобы не провалиться в пропасть, в которой он так боится оказаться.
Перед глазами Стайлса была бумага с печатным текстом, но в голове стояли лишь картинки прошедшей ночи, одна жарче другой. Казалось, он всё ещё ощущал прикосновения губ Луи к своим, казалось, он всё ещё ощущал его вкус, чувствовал его мягкую кожу под своими руками, зарывался руками в его волосы и чувствовал себя так до безумия, до невозможности хорошо.
Гарри тряхнул головой, но всё бесполезно. Перед глазами только он, такой красивый, прекрасный, солнечный. Идеальный.
От безысходности Стайлс ударил кулаком по столу, хватаясь за голову и зарываясь пальцами в волосах.

Дорожная лихорадка

(Автобиография Лемми Килмистера (с участием Дженис Гарза))

перевод с английского:

Эта книга посвящается Сюзан Беннет,

которая, возможно, была той единственной.

ПРОЛОГ

Ситуация разыгрывалась явно не по его сценарию.

- Да, - сказал я, - я знаю, но этим я зарабатываю на жизнь. (Ложь. По крайней мере, в то время!)

Остатки моего энтузиазма окончательно испарились.

Короче, всех их - на хер. С лошадьми!

Дата добавления: 2015-08-30 ; просмотров: 226 . Нарушение авторских прав

В 60-х выбор был один: ты или нормальный, или рок-н-ролльщик.

Живи я в Средние Века, я сбежал бы из дома подростком и присоединился к бродячему цирку. Но в наше время я и так выбрал самую крутую жизнь из всех возможных вариантов.

Карьеру бас-гитариста я начал с того, что украл гитару. Пришел на собеседование к группе Hawkwind, они такие — мы передумали, нам не нужен басист. Но через пару часов должен был начатся концерт, а их басист пропал, оставив свою гитару. В жизни не играл на басу до этого, но как иначе учиться — не зубрить же аккорды по буклетику? Всегда круче, если ты пару раз ошибешься. Когда звук реально громкий, никто этого не замечает.

Я коллекционирую нацистскую символику, но это не делает меня нацистом. Вы можете собирать индейские штучки, но это же не делает вас индейцем, правда?

Источник: youtu.be

Однажды меня повязали за наркоту, но к счастью, у меня оказались не те вещества, что они записали в протоколе. Я отсидел всего сутки, вернулся домой, все тепло приветствовали, хлопали по спине, мы отыграли отличный концерт — и сразу после его окончания меня уволили. Это был урок: лучше создать собственную группу, чем вечно вылетать из чужих.

В отместку я перетрахал женщин всех участников Hawkwind, кроме девушки Дейва, которая меня отшила. 70-е были хорошим временем, женщины на тебя так и прыгали.

Я холостяк и ничего не потерял от этого. Я не припомню ни одного счастливого брака, даже у моих родителей его не было. В одном английском журнале написали, что я трахнул две тысячи женщин, так вот, ничего подобного. Всего тысячу.

Стиль жизни, который предполагает моя музыка — ты получаешь кучу подарков, бесплатное бухло и все остальное. Когда у меня появились деньги, я реально не понимал, на что их тратить.

Я никогда не ездил на скейтборде, потому всегда знал: в ту минуту, как я на него встану, я упаду, сломаю хребет и проведу остаток жизни в инвалидном кресле

Я курю с 11 лет, и спустя 57 лет стажа под угрозой смерти пришлось бросать. Никаких пластырей или таблеток — я собирался как настоящий мужчина встретить лицом к лицу все эти стремные последствия. Но их вообще не было.

С Motörhead какая жизнь: мы ездим, ездим, пьем, пьем, а потом приходится останавливаться и садиться писать песни, потому что дедлайн. Мы всегда работаем в панике, это наш стиль.

Я не описываю в песнях свой личный опыт или чувства, я всю жизнь писал о войне, любви, смерти и несправедливости. Это то, чего полно вокруг в любой момент времени, так что у меня никогда не было кризиса тем.

Motörhead больше сорока лет. Думаю, группа уцелела потому, что я всегда говорил лейблам: я буду делать то, чего я хочу я, а не то, чего хотите вы. Ведь как поступают рекординговые компании — они берут группу, которая звучит круто, и пытаются заставить ее звучать как какая-нибудь другая группа. Общаться с лейблами — это как с кошкой разговаривать.

У меня как-то был кот, я его назвал Передоз, потому что он однажды шел-шел, задумался и вышел в окно. Второй этаж был, к счастью

Индустрия звукозаписи — это просто мрак, и я рад, что скоро многие лейблы вылетят из бизнеса. Вот эта новая политика, штрафовать людей за то, что они скачивают музыку — это форменный идиотизм.

Ко мне приходило множество фанов, которые почему-то стремились выпить со мной и перепить меня. Не знаю, зачем им это было надо. Большинство проводили остаток вечера, лежа на полу и блюя.

Во что превратился рок-н-ролл сегодня? Парни в клетчатых рубашках стоят на сцене и пялятся на свои туфли. Если ты собрался стать чертовой звездой, то будь же ей. Публика не хочет видеть на сцене чувака из соседнего подъезда, она хочет видеть инопланетянина.

Больше всего я хочу попасть в те города, где мы оборвали или отменили концерты, потому что я чувствовал себя плохо. Неприятно вспоминать об этом, и я жду, когда можно будет вернуться туда и сделать все как надо.

Обожаю девушек из мужских журналов, какая разница, что у них все ненастоящее? Вы хотите видеть там сиськи, отвисшие до пояса, как бидоны с холодной кашей? Кому нужен этот реализм, дайте мне силикон!

Мне 70, это смешно. Как я до такого докатился?

Сегодня мы поговорим о настоящем рок-н-ролле, о команде столь значительной для метала, что её влияние чувствуется практически во всех жанрах тяжёлой музыки. Motorhead — как много в этом слове! В течение всей истории хэви-метала Motorhead и её фронтмен Лемми Килмистер были настоящими лидерами. Как бы ни менялся мир, какие бы подвиды метала не становились популярными, Motorhead оставались на плаву, были уважаемыми и влиятельными музыкантами. И всё это благодаря бесшабашности банды и искренности, заложенной в её песнях.

Кроме рассказа о биографии Лемми и о том, как появилась его фантастическая группа, обязательно вспомним несколько его знаковых песен на военную тематику. Это небольшая часть творчества Motorhead, но значит она очень много. Итак, включайте моторы и вперед.

Жизнь и творческий путь Лемми Килмистера, основателя Motorhead прямо-таки усеян легендами, как битым стеклом: не все они мягкие, можно и порезаться. Но следует отдать должное — Лемми создал уникальную команду и написал множество песен, со временем превратившихся в гимны. Многие из этих песен он посвятил войне. Почему?

— так он сам говорил.

По-настоящему глубокая личность, разнообразная и интересная, и при этом далеко не ангел, Йэн Фрейзер Килмистер родился после Второй мировой войны в семье, в которой отец был священником Королевских ВВС, а мать — библиотекарем. Отец развёлся с матерью, когда Йэн был ещё ребенком, и вместе с бабушкой и мамой ему пришлось переехать в Ньюкасл-андер-Лайм. Позже судьба занесла его семью в Северный Уэльс.

Первые его группы: The Rainmakers и The Motown Sect — мало нас интересуют, так как, судя по всему, серьёзно выложиться в них он не сумел. А вот Reverend Black & Rocking Vicars, в составе которой он успел выпустить три сингла, осталась в истории рока благодаря смелому турне по Югославии. Это была первая британская рок-группа, сыгравшая за Железным занавесом.

Зато после неё был невероятный Sam Gopal, один из значительных экспериментов в области психоделического рока 60-х.

Несмотря на то что авторами альбома группы был указан весь коллектив, почти все песни были написаны рукой Лемми. При этом на конверте пластинки он был указан под фамилией отчима — Ян Уиллис. Увы, столь блестящий эксперимент с участием Лемми не имел продолжения. В 1969 году текущий состав группы был распущен.

А Лемми после непродолжительного периода безделья попал в команду под названием Opal Butterfly. В этой группе в свое время успели поиграть другие знаменитые музыканты: Саймон Кинг, позже вновь объединившийся с Лемми, а также Рэй Мэйджор, позже засветившийся в Mott the Hoople.

До этого самого момента Лемми играл на гитаре и собирался продолжить этот курс в новом составе. Но так сложилось, что число струн ему пришлось сократить до четырёх. Впрочем, на манере игры это никак не отразилось: перебирать пальцами он не стал, струны всё так же рвались при помощи медиатора.

Лемми играл в группе на бас-гитаре, но делал это в весьма агрессивной манере, что основательно повлияло на общее звучание. По словам участников Hawkwind, с Килмистером было весьма непросто управиться, но все труды окупались, когда тот выходил на сцену, производя на ней настоящую энергетическую бурю. Именно здесь Лемми снова объединился с барабанщиком Opal Butterfly, Саймоном Кингом. Союз Лемми с Hawkwind длился до 1975 года. Внутри коллектива накопилось слишком много разногласий, и последней песней Лемми, написанной для группы, оказалась Motorhead.

Два года спустя на обложке одноименного альбома группы появился Snaggletooth (War-Pig) — ставший фирменным знаком команды логотип, изобретенный художником Джо Петаньо. Художник не скрывал, что вдохновлялся при создании этого образа самим Лемми.

Группа стартовала крайне мощно, достигнув всего за пару лет невероятной популярности. В начале 80-х на концертах Motorhead над сценой часто устанавливалась внушительная алюминиевая конструкция — сверкающий огнями бомбардировщик. Лемми признавался, что всегда побаивался того, что агрегат размером двенадцать на двенадцать метров как-нибудь рухнет и придавит собой музыкантов.

Эта громадная конструкция, разумеется, не всегда могла быть установлена на сцене — её использовали лишь в некоторых больших турне: до США, к примеру, она так и не доехала. И, конечно же, не разу ни упала, хотя однажды и заставила Лемми побывать в курьёзной ситуации.

На совместном концерте Motorhead и Girlschool, где для телешоу Rockstage производились съёмки, Лемми запрыгнул на каркас бомбардировщика и начал посылать в зал басовые канонады, целясь в публику, будто из автомата. Все бы хорошо, но он застрял в этих трубах и проторчал над сценой на корпусе бомбардировщика несколько минут, пока техник, управляющий конструкцией, не пришел на помощь. Впрочем, со стороны все выглядело как будто так и было задумано: Лемми на бомбардировщике, мотающемся над сценой из стороны в стороны, разъярённый взгляд, скрежет гитар и вот это всё.

Его очень часто критиковали за его коллекцию вещей с символикой стран Оси. Однако это было вполне естественно для человека, родившегося в год окончания войны, когда вернувшиеся из ада солдаты везли с собой в качестве сувениров весьма одиозные вещи. У Лемми была огромная коллекция вещей из Германии военного времени: именное оружие, знаки отличия, штандарты и прочее. Он всегда считал, что сохранение исторической памяти очень важно. Вот его слова:

Влияние Motorhead на рок-музыку всегда было огромным. Они заложили основы нескольких субжанров хэви-метал, хотя сами себя всегда называли просто рок-н-ролльщиками. Команда была востребована и в музыке, и в видео, и в кинематографе. Лемми обладал весьма узнаваемой внешностью, и его часто приглашали сниматься в самых разных проектах.

Но ничто не длится вечно. 28 декабря 2015 года в возрасте 70 лет лидер Motorhead Лемми Килмистер умер. С ним закончилась и история этой супергруппы, но её песни останутся с нами надолго. Именно о них мы сейчас и поговорим — не обо всех, конечно, а о тех, которые посвящены войне.

Начнем мы, естественно, с песни про бомбардировщик.

Bomber, одноимённый альбом (1979)

Четкий ритм, ровный, как стук моторов, завывающий рифф. В целом музыка в песне чем-то напоминает звук разрываемого пропеллерами воздуха, а тяжесть звучания говорит о том, что в воздухе, в пяти милях над землёй, находится машина смерти. Стрельба ведется только на поражение, цель определена, и бомбы всегда её находят, ведь экипаж бомбардировщика выходит на миссию каждую ночь и всё отточено до автоматизма.

Вы слышите вой сирен? Прячьтесь и спасайте свои жизни, потому что ночные истребители не смогут остановить бомбардировщик, а он уже наметил цель!

Что тут можно сказать? Потрясающая песня, в которой всё хорошо и при этом предельно ясно. Недаром бомбардировщик, этот несущий смерть самолёт, многие концерты сопровождал команду. Конечно, это был не настоящий бомбардировщик, но пусть настоящие стоят на запасных аэродромах, пока мы будем слушать качественную музыку. Это классический Motorhead старого разлива, в котором чувствуется эпоха начала рока!

А вот и следующая вещь.

Marching Off to War, альбом Another Perfect Day (1983)

В альбоме Another Perfect Day полно классных вещей, но эту я выбрал намеренно.

Во-первых, заглавный рифф — простая рок-н-ролльная мелодия, украшенная реверберацией. Создается такое впечатление, что мощный порыв ветра уносит вдаль прах и пепел, и всё, что остается причастному, — просто протереть глаза и увидеть страшную картину гибели миллионов солдат, отправившихся на войну. Именно миллионов, здесь оперируют такими цифрами, не меньше.

Миллион солдат, миллион друзей сложили головы в этой битве. Понять это не дано, если сам этого не видишь. Но мы продолжаем туда маршировать, а раз уж мы там, то что нам остается? Лишь наслаждаться резнёй и не показывать страха. Это ад, который придется терпеть, и никто не может сказать, на чьей стороне Бог. Отправляемся на войну.

Крепкий, 100%-й Motorhead.

Следующая песня — самая берущая за душу в подборке. Ее уникальность в том, что гитарных партий в ней нет совсем — есть виолончель, клавиши и барабанный бой.

1916 из одноимённого альбома (1991)

Песня посвящена Первой мировой войне, а конкретнее — сражению на реке Сомма.

Эта песня о шестнадцатилетнем парне, который отправился на войну добровольцем. Чтобы попасть на фронт и выполнить свой долг, он приписал себе несколько лет в документах — и, как оказалось, он на фронте не один такой.

И вот начинается битва, больше похожая на резню. Товарищи по окопам падают на колени, превращаясь из гордых бойцов в испуганных людей. Мгновенная трансформация, все идеалы рушатся враждебной силой за секунды.

В окопах всё рядом, перемешалась кровь, грязь и кишки, миг до смерти, чтобы вспомнить, как вместе шли на войну, как задирали друг друга, полные сил, и понять, что теперь все они останутся здесь, без имени.

Песня о том, как целое поколение погибло за одно утро.

Лемми написал эту песню, просмотрев интервью с ветераном, пережившим сражение на Сомме. Тот рассказывал о приказе идти под пули, о том, как он шёл вперед, а те, что шли рядом, падали — и осознание этого пришло только тогда, когда путь был пройден. Это песня о том, как свои могут бросить в огонь своих же больше, чем противники. И такое на войне бывает нередко. Война – это ад и смерть.

Прекрасная песня. Трогательная и трагическая, в чём-то это пик творчества Motorhead, безусловно.

Следующая тема. Маршируй или умри.

Текст этого гипнотизирующего марша рассказывает, как мне видится, о последних днях накануне Армагеддона, когда по воле политиков Зверя спускают с цепи.

Но это происходит тогда, когда люди и сами уже готовы бросаться на назначенного врага, чтобы рвать его глотку зубами. Зрачки неподвижны, в них только ненависть.

Люди злые — и там, где школа наделала ошибок, исправлять их будет тюрьма. Не иначе.

Злость копится поколениями, и политики знают, как направить её в нужное для них русло.

Так что маршируй вместе со всеми идущими на убой — или умри сразу. Выбора у тебя нет никакого.

Это невероятно атмосферная, пугающе тяжёлая вещь. Она пробирает до костей, а будучи спетая неангельским голосом Лемми, она бьёт прямо в сердце и заставляет содрогнуться. И она не оставляет после себя равнодушных.

И напоследок (хотя можно продолжать этот список еще не одной песней):

War For War, альбом Sacrifice (1995)

Песня для Motorhead даже тяжелее ожидаемого: у меня заглавный рифф всегда ассоциировался с дэт-метал, как минимум ну он уж-то точно не рок-н-ролльный. Это демонстрация того, что времена чистого рок-н-ролла, психодела и глэма безвозвратно ушли, и надо свыкаться с суровыми реалиями. Вперёд — значит тяжелее и злее. Вещь действительно крайне агрессивная и нахрапистая. Но это в музыкальном отношении.

Motorhead, без сомнения, относится к числу самых великих команд в рок-музыке. Если вообще корректно создавать какой-то табель о рангах в роке, то они находятся где-то на самых небесных уровнях, совсем недалеко от The Beatles. Хотя бы потому, что Лемми Килмистер — выходец как раз из тех времен, настоящий первопроходец и человек, повлиявший на значительную часть рок-музыки своим творчеством да и личным примером.

Представители самых разных жанров, от непосредственно метала до панка и индастриала, свое время выпускали трибьют-альбомы, посвящённые Motorhead.

А в честь Лемми в 2017 году был назван род вымерших гигантских крокодиломорфов юрского периода — Lemmysuchus. Вот уж где действительно влияние на века!

Помните его слова:

Читайте также: