Смерть в роддоме от инфекции

Младенец жил 15 минут после смерти матери, но врачи оставили его умирать не рожденным

В начале апреля жительница подмосковного города Раменское Инна Веркина должна была во второй раз стать мамой. Проведенное еще в середине беременности ультразвуковое исследование (УЗИ) показало: у 32-летней женщины снова родится сын. Старшему ребенку Инны Мише недавно исполнилось 10 лет: мальчик знал, что в семье ожидается пополнение, и c нетерпением ждал появления братишки. Но получилось, что ни мама, ни младенец из роддома не вернулись. Они так и остались неразделенными: Инна и ее нерожденный малыш, который погиб в утробе матери в день, когда, по представлению врачей, должен был появиться на свет.

Близкие Инны считают: ее смерть и смерть ребенка явились результатом халатного отношения к профессиональным обязанностям медицинского персонала акушерского отделения больницы Жуковского. И они намерены доказать это.

Сделать это, видимо, будет не просто. Поэтому семья обратилась за помощью к адвокату.

— Нет. 7 апреля в районе трех часов дня Владимир позвонил в родильный дом, и там сказали, что его жена умерла вместе с ребенком. Представляете, какой у всех шок. Оказалось, что ее подготавливали к родам, вероятней всего, медикаментозно простимулировали, но что-то пошло не так — она так с животиком и умерла. Cпасти ребенка, который после смерти матери жил еще 15 минут, почему-то даже не пытались.

— Сумасшедшие усилия пришлось приложить. Инна скончалась 7 апреля, а на 10 утра следующего дня назначили патологоанатомическое вскрытие. Здесь следует понимать: патологоанатомическое вскрытие и судебно-медицинское вскрытие — разные вещи. В первом случае все документы по истории болезни остаются в больнице, а значит, доказать халатность ее сотрудников практически невозможно. Когда же проводится судебно-медицинское исследование, все материалы изымаются и направляются к следователю. Я примчалась в Раменское вечером 7-го: время уже нерабочее, прокуратура закрыта, дежурного следователя нет, хотя быть должен, поэтому с плачущими родственниками отправились в первую попавшуюся дежурную часть ОВД города. Написали заявление о привлечении к уголовной ответственности в связи с халатностью неустановленного круга лиц, действия которых повлекли за собой смерть матери и ребенка. Взяли талон, что заявление у нас приняли, и рано утром 8-го поехали в морг. Там я сделала официальное заявление, что буду ходатайствовать о назначении судебно-медицинской экспертизы, так как считаю, что налицо врачебная халатность. Подробности дальнейших мытарств излагать слишком долго, но если коротко: мы ездили в прокуратуру Жуковского, откуда нас направили в местное ОВД, а потом — к участковому. Последнему я объяснила, что мне нужно постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы. Он сказал, что сделает и даже пообещал лично доставить его в морг.

— Да, 11 апреля — это понедельник был — экспертиза, наконец, состоялась, и мне сообщили, что стало причиной смерти матери и ребенка. Ребеночек был здоровенький, без патологий, вес — 3 кг 280 г, рост — 52 см., лежал правильно, но был переношен. А произошло вот что, если объяснять не медицинским языком: малыш головкой порвал родовые каналы (возможно, из-за стимулирующего препарата), и амниотическая (околоплодная) жидкость вместе с кровью попала в легкие мамы. У нее произошел шок и остановка сердца. А ребеночек умер от асфиксии — задохнулся через 15 минут после смерти мамы.

— Я не медик, конечно, но полагаю, да, они виноваты. Начнем с того, что они должны были следовать рекомендациям районного гинеколога и провести кесарево сечение. В таком состоянии — у Инны, напомню, была гипертония — в роды не водят никого, никогда. Более того, когда я разговаривала с патологоанатомом уже после вскрытия, выяснилось, что у нее были какие-то катастрофические изменения внутренних органов — и печени, и сердца, и надпочечников, и поджелудочной. Здесь возникает сразу масса вопросов: почему тогда ни один анализ ничего не показал? Почему, если все было так плохо, ее заставили рожать самостоятельно? Почему не провели полную диагностику перед родами? Почему даже не попытались спасти ребенка?

Ответы на них, по словам Натальи Мареевой, поможет дать комиссионная экспертиза, проведения которой она теперь намерена добиваться. На основании результатов судебно-медицинского исследования группа специалистов Московского областного института акушерства и гинекологии (МОНИАГ) должна определиться с окончательными выводами о причинах гибели Инны Веркиной и ее ребенка и объяснить: стала ли эта трагедия следствием непредсказуемого стечения обстоятельств или все же дело в халатности и непрофессиональных действиях врачей. Если, да, то родственники хотят, чтобы все виновные были названы и понесли персональную ответственность.

Между тем апрельская трагедия в стенах жуковского роддома, как оказалось, — случай не единичный.

Почему роженицы умирают?

Ежегодно в России при родах и в послеродовом периоде умирает 320−350 женщин (в среднем 25 женщин на 100 тыс. родов). Самая частая причина — акушерское кровотечение. На втором месте — тяжелый гестоз. Немалую роль играют осложнения анестезии и септические осложнения, в основном сепсис. С увеличением количества кесаревых сечений увеличилось и количество летальных случаев от разрывов матки.

Но есть еще одна причина — халатность врачей. В Амурской области, например, ошибка акушера-гинеколога оставила сиротами троих детей. Инцидент произошел в Тындинском роддоме. После родов (на свет появилась здоровенькая девочка) у мамочки возникли осложнения. Роженица пожаловалась врачу на сильные боли, тошноту, затрудненное дыхание. Но врач, осмотрев пациентку, ничего подозрительного не обнаружила. Через несколько минут женщина, жалуясь на невыносимую боль, вновь позвала доктора. Но и на этот раз гинеколог не нашла у роженицы ничего серьезного. А спустя час после родов пациентке стало плохо, у нее наступила клиническая смерть. Вскоре она умерла. Уже во время расследования выяснилось, что в результате родов у женщины произошел разрыв шейки матки, и открылось внутреннее кровотечение. Однако из-за невнимательности врача пациентке не был поставлен правильный диагноз.

Из-за невнимательности, непрофессионализма и ошибок медиков ежегодно тысячи рожениц в России лишаются долгожданных детей, однако добиться правды и наказания виновных удаётся лишь единицам.

В прошлом году в России умерло почти 10 тысяч новорождённых, сообщает Росстат. Это на 17% меньше, чем в 2016-м. Но по отдельным регионам младенческая смертность устрашающе растёт — от двух до 25%. Самые тревожные показатели — в Мурманской и Новгородской областях, а также в Адыгее. Из судебной практики и материалов проверок Росздравнадзора в перинатальных центрах страны Лайф выяснял, почему гибнут младенцы. Самой частой претензией к врачам было неумение быстро и качественно оказать экстренную помощь при родах — как самой роженице, так и новорождённому. Оказалось, что медики порой не могут поставить диагноз и назначают неправильное лечение.

Лишь в исключительных случаях на врачей заводят уголовные дела о халатности, а работу перинатальных центров останавливают. Точно оценить ситуацию пока невозможно — эксперты говорят, статистики нет, потому что нет "профильной" статьи в Уголовном кодексе о врачебных ошибках. Лишь недавно Следственный комитет заговорил о возможности появления такой статьи.

Наказание лёгким испугом

Смерть каждого младенца — непоправимое горе для семьи и тяжёлая психологическая травма для женщины. Причины трагедий разные, но ошибки врачей среди них встречаются часто. Однако привлечь медиков к ответственности не так просто. В общероссийской базе судов за 2017–2018 годы найдётся меньше десяти дел, возбуждённых на врачей из-за ошибок при принятии родов. Вот самые показательные.

В мае 2018-го Богородицкий районный суд Тульской области приговорил врача-гинеколога районной больницы Вадима Смирнова к двум годам ограничения свободы. Врач был признан судом виновным по статье 109 УК РФ ("Причинение смерти по неосторожности). Кроме того, суд запретил доктору Смирнову полтора года заниматься врачебной практикой.

По данным следствия, 29 августа 2017 года дежурный доктор Вадим Смирнов, принимавший роды, не смог быстро принять решение о кесаревом сечении роженицы. В результате гипоксии ребёнок погиб.

Также этой весной Славгородский городской суд Алтайского края вынес обвинительный приговор врачу-акушеру перинатального центра Галине Лопатенко. По данным следствия, 28 сентября 2014 года Лопатенко не смогла профессионально провести реанимацию новорождённого. В результате младенец умер. Врач была признана судом виновной по статье 109 УК РФ, ч. 2 ("Причинение смерти по неосторожности") и в июле 2017 года приговорена к одному году ограничения свободы.

А вот Ленинский районный суд Уфы за причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью пациентки республиканского перинатального центра приговорил к году ограничения свободы доктора Светлану Закирову. По данным следствия, доктор Закирова нарушила правила безопасности работы с инструментом во время проведения хирургических операций. В результате пациентке больницы была непрофессионально сделана операция по прерыванию беременности.

После смерти младенцев до уголовных дел ситуация доходит крайне редко. Куда чаще роддомам попадает от властей за антисанитарию, работу без лицензии, нарушение принципов оказания медпомощи и безответственное отношение к хранению лекарств. Всё это тоже является причинами смертей младенцев, но роддома обычно получают лишь предупреждения и штрафы. В исключительных случаях центры даже временно закрывают. В отрицательном смысле отличились областные роддома Калмыкии, Чувашии, Татарстана, Смоленской, Иркутской и Ульяновской областей.

Месяц назад Лайф писал о высокой смертности в перинатальном центре Брянска. Там нашли условия для распространения бактерий и инфекций из-за проблем с кондиционерами. Малыши гибли, по версии родителей, из-за внутрибольничных инфекций. За три месяца от пневмонии, вызванной разными типами бактерий, умерло 11 новорождённых.

Антисанитария и прочие вольготные для бактерий условия встречались не только в Брянской области. Один из свежих случаев — под Иркутском. В июле местный Роспотребнадзор через суд приостановил работу некоторых отделений Ангарского перинатального центра на 90 (!) суток. Ангарским роженицам с "проблемной" беременностью придётся искать другие больницы. С середины июля не работают блок второго этапа выхаживания и отделение патологий беременности. Суд пошёл на это из-за страшной антисанитарии. Ржавые трубы, трещины в плитке и отделке стен не позволяют качественно проводить уборку — суд написал, что полная дезинфекция невозможна. Потолки протекают, на стенах плесень и другие следы сырости. Параметры микроклимата в операционных и родильных залах не соответствуют нормативам. Всё это вместе создаёт реальную угрозу здоровью людей.

У врачей своя правда. Администрация больницы заявила, что на ремонт отделений им попросту не выделяют денег.

Роддома дают не только жизнь

В прошлом году в Ульяновской области — по мнению пациентки, из-за непрофессиональных действий врачей — младенец погиб в утробе. Росздравнадзор проверил действия тамошних врачей и признал нарушение стандартов оказания медпомощи. Пациентке с опозданием провели кардиотокографию плода (по сути, это обычное УЗИ, которое позволяет оценить, правильно ли развивается ребёнок в утробе матери, нет ли проблем с сердцем и других патологий). Врачи лишь после визита Росздравнадзора отчитались об исправлении нарушений. Непонятно, правда, в чём заключалось исправление — ребёнка-то уже не вернуть.

Похожий случай со смертью новорождённого произошёл в Чувашии, только там возникла путаница ещё и в "бумажных следах". Ребёнок Тамары М. вскоре после рождения получил страшный диагноз "сепсис" (народное название — "заражение крови"). Но ему не провели бактериологическое исследование крови на стерильность и не назначили вовремя средства для лечения инфекций. Более того, когда врачи констатировали ухудшение состояния ребёнка, они не созвали консилиум для уточнения диагноза и определения, как и чем его лечить дальше. Хотя обязаны были это сделать.

Был выходной, пишут инспекторы. Видимо, кого-то не захотели беспокоить. Об ухудшении состояния ребёнка не проинформировали родителей. Им даже не сразу сказали, что малыш умер. Как знать, может быть, это время использовали, чтобы внести "нужные" правки в медкарту? Например, врачи утверждали, что сразу взяли мазок на инфекции, но в карте… содержались результаты мазка другого новорождённого, однофамильца умершего малыша. Анестезиолог-реаниматолог написал в журнале, что сразу при появлении на свет очищал верхние дыхательные пути младенца, но в карте первичной реанимации ребёнка было указано только, что его просто положили под аппарат, который не давал ему замерзнуть.

Одна из самых вопиющих врачебных ошибок произошла в родильном отделении больницы подмосковного города Электросталь, где 35-летней местной жительнице Олесе Булах ввели в организм вместо обычного физраствора формалин — токсичное вещество, использующееся для бальзамирования трупов. В результате Олесе Булах был причинён химический ожог ободочной и прямой кишки, после чего она была помещена в реанимационное отделение Московского областного научно-исследовательского клинического института. Позже пациентка была переведена в перинатальный областной центр, где родила семимесячную девочку. Однако спустя два дня младенец скончался, а женщина осталась инвалидом.

Специалисты Управления Росздравнадзора по Тыве провели проверку в республиканском перинатальном центре и выяснили, что в апреле 2017 года врачи не смогли профессионально оказать медпомощь беременной женщине при возникшем у неё во время родов кровоизлиянии.

— Это привело к начавшимся у новорождённого судорогам, тяжёлой асфиксии, ишемии мозга и неонатальной коме, — говорится в заключении экспертов.

Как утверждают проверяющие в своём отчёте, врачи во время лечения женщины после родов выписывали ей не те медикаменты.

— По результатам проверки главный врач республиканского перинатального центра Елена Филимонова и её заместитель Клара Дадар-ооловна Кужугет проинформированы, что руководству больницы необходимо усилить контроль назначения и выписывания лекарственных препаратов и ведения индивидуальных карт беременных, — отметили в Управлении Росздравнадзора по Тыве.

Росздравнадзор уже направил документы в прокуратуру Тывы.

— Прокуроры должны принять решение, возбуждать дело о халатности на врачей или нет, — говорят в Росздравнадзоре.

Похожую историю с неправильно назначенным беременной женщине лечением выявили специалисты Росздравнадзора в перинатальном центре Кирова. Оказалось, что при оформлении индивидуальной карты беременной при осмотре в июле 2017 года врач поставил основной диагноз "миопия слабой степени". Однако в сентябре накануне родов при контрольном осмотре женщины врачом-гинекологом была уточнена степень миопии — средняя. В результате беременной выписывали не те препараты.

— По результатам проверки в перинатальном центре необходимо усилить контроль назначения и выписывания лекарственных препаратов и ведения индивидуальных карт беременных, — сообщили в Управлении Росздравнадзора по Кировской области.

А в Смоленске, похоже, работают очень "финансово подкованные" врачи. Росздравнадзор установил: они брали с пациентов деньги за процедуры и операции, которые по закону должны делать бесплатно.

— Смоленский перинатальный центр не извещал пациентов о том, что они могут получить [определённые] услуги бесплатно по программе госгарантий, — сообщается в документах инспекции. — Ряд медуслуг предоставляется платно. В нарушение закона врачи брали деньги за аборты, проводимые по медицинским показаниям, за обследование женщин с диагнозом "бесплодие".

Отдельно пациентам приходилось платить за УЗИ и за анализы на инфекции, передающиеся половым путём. Всего таких случаев, когда врачи незаконно наживались на беременных, Росздравнадзор насчитал 133 за два года.

В том же перинатальном центре не было существенной доли необходимого оборудования. В части отделений не стояло даже шкафа для медикаментов. Некоторые кабинеты находились в подвальных помещениях, почти без окон, были оборудованы далеко не полным набором предметов. Кое-где не было даже кушеток. В смоленском роддоме хранили просроченные препараты, в том числе потенциально токсичные, как, например, лидокаин.

Врачи должны отвечать за ошибки

Как отмечают в Следственном комитете, чаще всего трагедии в российских клиниках происходят из-за неопытности врачей, отсутствия необходимых знаний и практики.

В США от медицинских ошибок ежегодно погибает 100–200 тысяч человек. В России официально ошибки врачей не регистрируются. По неофициальным данным, от них гибнут до 50 тысяч пациентов в год. Точно оценить масштабы врачебных ошибок в стране пока никто не может как раз из-за отсутствия соответствующей уголовной статьи, говорят эксперты.

— Нужно отличать ошибки от халатности, — поясняет врач Олег Рукодайный, председатель Гильдии производителей медицинских товаров и услуг Московской торгово-промышленной палаты. — Халатность — это уголовно наказуемое деяние. А ошибки бывают от неопытности, усталости. В некоторых ситуациях врачам приходится практически не выходить из больниц неделями, работать днём и дежурить ночью. И не потому, что трудиться без отдыха заставляет жажда денег — иногда просто банально некому работать.

По его словам, проблема и в том, что в России ответственность за врачебные ошибки несёт только клиника. Получается абсурд: врач ошибся, клиника выплатила компенсацию пациенту, а врач пошёл дальше ошибаться в другую больницу. Где логика?

Каждый врач должен персонально отвечать за свою работу, говорит Рукодайный. А если не будет в клинике света, воды, нужных лекарств и это приведёт к ошибке, то тут виноват руководитель. На Западе за качество работы отвечает врач, он же получает лицензию на ведение медицинской деятельности (в РФ только медорганизация), оплачивает страховку на случай ошибок (по типу автомобильного ОСАГО). Компенсацию вреда пациенту выплачивает страховая компания. К операциям врача допускают только после решения коллегии хирургов, которая несёт за него ответственность.

Следственный комитет выступил с инициативой законодательно урегулировать вопросы квалификации врачебной халатности и врачебных ошибок.

— С такой инициативой в СК РФ обратился президент Союза медицинского сообщества "Национальная медицинская палата" Леонид Рошаль, а глава ведомства Александр Бастрыкин её поддержал, — рассказывают в СК РФ.

В СК РФ уже подготовили проект поправок в Уголовный кодекс РФ. Его предлагается дополнить статьями "Ненадлежащее оказание медицинской помощи", "Сокрытие нарушения оказания медицинской помощи" и "Незаконное осуществление медицинской и (или) фармацевтической деятельности".

— Ведь сейчас врачей, допустивших халатность, судят по другим статьям — например, за оказание услуги, не отвечающей требованиям безопасности, или за причинение вреда здоровью по неосторожности, — говорят в СК РФ.

Иллюстрация: Аня Леонова / Медиазона

В конце 2016 года москвичка Олеся Сафонова с мужем приехала на праздники к свекрови в Брянск. Она была на четвертом месяце беременности, ждала девочек-двойняшек. Местные медики с учетом состояния Олеси посоветовали ей не отправляться в дальнюю дорогу и оставаться рожать в городе. Роды прошли в Брянском перинатальном центре 8 апреля 2017 года — через месяц после того, как учреждение открыл президент Владимир Путин. Спустя две недели одна из девочек умерла от пневмонии. Затем Сафонова узнала о гибели еще как минимум десяти новорожденных в том же Центре и разыскала 16 женщин, которые считают брянских медиков виновными в болезни или смерти своего ребенка. Следственный комитет возбудил уголовное дело о халатности.

«Четыре месяца беременности у меня было, на новогодние каникулы с мужем приехали в Брянск к свекрови. У меня заболел живот. Меня положили в первую больницу на сохранение. Я пролежала недели две-три на сохранении, и они решили меня зашивать, потому что шейка матки укоротилась. Новый год я справляла в больнице. В конце января мне поставили кольцо, разгружающий пессарий . Сказали, что двойня, тяжело очень, надо подстраховаться.

Потом я легла уже в перинатальный центр на сохранение, уже перед родами готовились. Собиралась рожать я в областном роддоме, уже договорилась. Муж меня повез в областной роддом, они сказали: "У нас приказ: до 34 недель всех, кто рожает, мы отправляем в перинатальный центр". Перинатальный должны были заполнить. И мы на своей машине с мужем поехали в перинатальный центр.

8-9 мая у меня должны были быть роды. А родила я на целый месяц раньше. В 33 недели и четыре дня. Девочки — два килограмма и два сто. 8 апреля, это была суббота.

Пошли воды, дежурила молоденькая девочка. Она меня посмотрела на кресле, сделала тесты. Сказала: "Да, воды, но ждем до понедельника, сохраняем, потому что надо чтобы кесарево было планово". Я позвонила своему врачу, у которого платно состояла, и она мне сказала: "Скорей беги на пост, они не имеют права". Как она мне объяснила, ребенок через шесть часов без вод умрет. Я побежала на пост, мне попались там взрослые женщины, сразу пришел заведующий отделением, самого [депутата облдумы и главрача городской больницы №1 Константина] Воронцова сын кесарил меня. Посмотрел, а у меня уже начинались схватки. Сделали анестезию эпидуральную, наркоз в спину. И они меня режут, а я все чувствую, плачу. А руки, ноги привязаны. Они первую девочку достали, Дашу, мне показали. А мне больно. Они: "Что ты притворяешься? Не может быть, пошевели ногой. Ты ничего не чувствуешь до пояса". А я беру и пальцами шевелю, представляете. И у меня такое ощущение было, как будто у меня по животу совковой лопатой по косточкам гребут, ужасная просто боль.

Я стала задыхаться, перепугалась очень. И анестезиолог Геннадий Рухля попался очень опытный, хороший. Стоял надо мной, брал мне маску с воздухом, не отходил ни на минуту. А я не могу, я и ртом хватаю воздух, и носом, у меня нет воздуха. Я слышу, что артерию какую-то передавили. Когда вторую девочку достали, у меня чуть-чуть воздух пошел.

После этого две недели я в палате лежала. Девочки первые два дня были в реанимации. Потом Дашу перевели уже на выздоровление, сказали, выпишут скоро, через неделю. А Ксюша, которая сейчас девочка живая, оставалась [в реанимации]. У нее была масочка на носике, она не могла раздышаться сама. Они больше напор делали, что выживет Даша, а не Ксюша. А получилось наоборот все.

8 апреля я родила, 21-го Даша умерла. У меня был нервный срыв. Я стала заикаться, у меня все болячки вылезли, я заболела. За Ксюшей я уже как коршун, я уже не отходила от нее ни на минуту. Я даже кушать не отходила, мне муж все приносил.

У Даши открыли окно и через несколько дней пневмония. Если хорошая такая вентиляция, они хвастаются, почему везде открыты окна всегда были? Мне сказали: не придумывайте, это специальные кувезы, даже если они открыты, они поддерживают температуру матки. Я подошла к своей Даше с мужем — она девочка-лед. Я устроила скандал.

Второй раз прихожу, опять эта смена — Даша лежит на животе, а у нее пупок еще не зажил и она лежит, уперлась носиком и орет. А я ее перевернуть не могу, потому что у нее датчики, чтобы пульс, сердце отслеживать на аппаратах. Мне сказали, это приказ заведующей - три часа на животе, три часа на спине. Я пошла к заведующей, устроила скандал. Я понимаю, ребенка выкладывать на 10-15 минут на живот, когда пуповина зажила. Ей две недели от роду. У нее в пуповине была трубочка, глюкоза туда поступала.

Они вообще сразу не нашли, что это пневмония. Сперва они сказали, что это колит кишечника. Я прихожу к девочке, а у нее зонд был во рту, с этого зонда кровь. И они только через несколько дней поняли, что это пневмония. Эта же узистка у моей Ксюши не нашла желчный пузырь. Она делала УЗИ, девочка поела только, говорит: "Я не увидела желчного пузыря, у вас наверное нет желчного пузыря". Вы представляете, так сказать?

Окно открывала Горбачева Луиза Ивановна. Антибиотики неправильно колола и диагнозы неправильно ставила — Артемьева Людмила Валерьевна. Уголовное дело заведено , а они работают дальше.

В перинатальном ребенку занесли также [грибковую инфекцию], у нее чуть ли не пошел сепсис. Она перестала писаться, у нее органы все стали отказывать, и мы умерли от сепсиса, от заражения.

В самом центре я находилась до 8 апреля три недели и выписали меня со второй девочкой 5 мая. Я такого ужасного отношения нигде не видела. Они даже не подходят к тебе. На кнопку нажимаешь, а они: "Что ты на кнопку нажимаешь, что тебе тут?". Я просила молокоотсосы, и много девочек просили, а их запрещают давать. Первые роды, у меня грудь как камень стала. Пока я не разревелась, не сказала "что мне делать", [не давали]. Для чего их закупили? Для чего президент выделял деньги?

На меня вышла анонимно девочка, сотрудница перинатального центра. Она говорит, что набирали всех молоденьких девочек, им по 21 году, все с областей, все неопытные. Оборудование немецкое. И на это оборудование документы все на нерусском языке. Как они могут им пользоваться? Говорит, приехал какой-то мужчина из Москвы, сутки побыл, отстажировал нас и все. Получается, на этом оборудовании не умеют работать.

Тут в Брянске каждый друг другу брат, сват, кум. Они стали меня унижать, что я подняла такую шумиху. Все бы молчали, а тут москвичка приехала, как они говорили, и на уши всех подняла. Они не хотят никак за это ответить. Я собираюсь дальше бороться. Это моя дочь. Да, я ее не верну. Но это моя дочь. Она два часа у меня на руках умирала, за что ребенка так мучили? Я записала видеообращение. Я создала группу: "Перинатальный центр — убийца детей", и меня сами стали находить девочки, стали звонить. Над каждой историей я ревела. Я нашла 16 девочек. И у всех идет пневмония, золотистый стафилококк и грибы кандида.

«У меня открытие пошло шейки матки, мне установили акушерский пессарий, чтобы предотвратить преждевременные роды. Поставили. При ношении акушерского пессария допускается небольшие кровотечения, так у большинства мамочек. У меня кровить начало. 14 августа меня отвезли в роддом на скорой, назначили лечение и потом опять начало кровить, незначительно. На что мне [акушер-гинеколог Людмила] Линкевич и [дежурный врач отделения патологии беременных Светлана] Сорокопуд вытащили это кольцо, сказали: "Зачем тебе четвертый, отдай ребеночка богу, хватит мучить нас и себя". Они сказали: "У тебя будет поздний выкидыш".

На следующий день у меня начались схватки, через несколько часов я родила девочку. 730 грамм. Ребенок 20 дней прожил и умер. Ребенок пережил две транспортировки. 18 августа я родила, 20-го ее перевезли в Ангарск в перинатальный центр. И через две недели ее перевели уже в Иркутск. У нас в Усолье оснащения не было даже [для] интенсивной терапии, для детей недоношенных. У них нет ни второго этапа выхаживания детей, ни неонатолога на тот момент, он не присутствовал при родах. Но они сделали документы, что он у них якобы был.

Шансы были бы, если она родилась в Иркутске. Я не доехала до туда. Не успела. У меня запись была на 18 августа - на консультацию. В Иркутске без записи не принимают.

У нее была двухсторонняя пневмония. В Иркутске проводят такие операции таким детям, делают на третий-четвертый день, и они выживают. В моем случае ребенку [операцию] хотели сделать только на 21-й день, когда уже были серьезные осложнения по здоровью. В Ангарск приезжал кардиохирург, консультировал, но операцию в условиях ангарского стационара он провести не мог. Потому что не было оборудования. В Иркутск ее перевели за два дня до смерти. 7 сентября будет три года, как ребенок умер. Мне говорили, что девочка сильная, боролась до последнего. Но слишком поздно.

Я считаю, что вина здесь наших усольских, им было просто все равно, они надеялись на то, что ребенок уже родится мертвый либо умрет в течение суток и будет считаться мертворожденный. Не имели права принимать роды в Усолье у меня, срок был 25 недель. По какой причине приняли, неизвестно. Почему в Иркутск не перевели, тоже неизвестно. То есть нарушения есть, но все — Следственный комитет, прокуратура - на это закрывают глаза.

В Усольском роддоме все зависит, как я считаю, от смены. Я же там тоже рожала — троих детей первых. Первую, конечно, проблемную девочку родила. Ребенок - инвалид. Двоих — девочку и сына — родила без проблем. А в этот раз получилось так: роды прошли очень рано. Еще бы две-три недели я бы доносила ее, ребеночек бы сто процентов выжил. А здесь родила с экстремально низкой массой тела — 730 грамм.

Когда на митинг собирала, очень много людей писало в "Одноклассники". И фигурируют одни и те же врачи. Прошлым летом девушка пишет, что у нее умер уже доношенный ребенок — у ребенка было двойное обвитие, ребенка выдавливали, ребенок родился мертвый, умер в утробе. Еще у одной девушки осенью прошлого года роды принимали, тоже выдавливали, Патхудинов (был лечащим врачом Березовской — МЗ) ей на живот лег: ребенок родился с травмами, он проходил лечение, но выжил.

Случаев очень много, но люди начали забывать, кто-то успокоился и не хочет воевать с ними. Потому что видят наглядный пример.

Сорокопуд перевели в гинекологи штатные в поликлинику, [дежурного врача] Ильина уволили — сейчас опять приняли на работу, Патхудинова уволили — опять приняли на работу. То есть врачи к ним не идут, они этих, которые халтурят, опять берут на работу. То есть ничего не меняется.

Полгода я бегала по всем инстанциям — они мне отказывали, отказывали. Пока я не дозвонилась до Москвы, написала им письмо. Они возбудили дело 30 ноября 2015 года. Потом месяц-два проходят, они его закрывают. Они семь раз закрывали уголовное дело. "Нет состава преступления". Город Усолье-Сибирское — это маленький городок. Среди следователей есть друзья, родственники этих врачей. Я не могу объяснить это по-другому.

Раз в неделю наши авторы делятся своими впечатлениями от главных событий и текстов