Как от чумы афоризмы

Самым страшным пороком является неведение, считающее, что ему все ведомо.

Привычка к отчаянию куда хуже, чем само отчаяние.

Раз я знаю, что ты придешь, я могу тебя ждать сколько угодно.

Вообще глупость - вещь, чрезвычайно стойкая.

«Напрасно я ему твердил, что единственный способ не отделяться от людей – это прежде всего иметь чистую совесть. Он злобно взглянул на меня и ответил: „Ну, знаете, если так, то люди всегда врозь“: И добавил: „Говорите что хотите, но я вам вот что скажу: единственный способ объединить людей – это наслать на них чуму. Да вы оглянитесь вокруг себя!“

-- Понимаю, -- пробормотал отец Панлю. -- Это действительно вызывает протест, ибо превосходит все наши человеческие мерки. Но быть может, мы обязаны любить то, чего не можем объять умом.
Риэ резко выпрямился. Он посмотрел на отца Панлю, вложив в свой взгляд всю силу и страсть, отпущенные ему природой, и тряхнул головой.
-- Нет, отец мой, -- сказал он. -- У меня лично иное представление о любви. И даже на смертном одре я не приму этот мир Божий, где истязают детей.

Вы никогда не видели, как расстреливают человека? Да нет, конечно, без особого приглашения туда не попадешь, да и публику подбирают заранее. И в результате все вы пробавляетесь в этом отношении картинками и книжными описаниями. Повязка на глазах, столбу и вдалеке несколько солдат. Как бы не так! А знаете, что как раз наоборот, взвод солдат выстраивают в полутора метрах от расстреливаемого? Знаете, что, если осужденный сделает хоть шаг, он упрется грудью в дула винтовок? Знаете, что с этой предельно близкой дистанции ведут прицельный огонь в область сердца, а так как пули большие, получается отверстие, куда можно кулак засунуть? Нет, ничего вы этого не знаете, потому что о таких вот деталях не принято говорить. Сон человека куда более священная вещь, чем жизнь для зачумленных.
Не следует портить сон честным людям. Это было бы дурным вкусом, а вкус как раз и заключается в том, чтобы ничего не пережевывать – это всем известно. Но с тех пор я стал плохо спать. Дурной вкус остался у меня во рту, и я не перестал пережевывать, другими словами, думать.

Вот тут я и понял, что я, по крайней мере в течение всех этих долгих лет, как был, так и остался зачумленным, а сам всеми силами души верил, будто как раз борюсь с чумой. Понял, что пусть косвенно, но я осудил на смерть тысячи людей, что я даже сам способствовал этим смертям, одобряя действия и принципы, неизбежно влекшие ее за собой.

Не знаю, как другие, но я лично исходил не из рассуждений. Для меня все дело было в той грязной истории, когда грязные, зачумленные уста объявили закованному в кандалы человеку, что он должен умереть, и действительно аккуратненько сделали все, чтобы он умер после бесконечно длинных ночей агонии, пока он с открытыми глазами ждал, что его убьют. Не знаю, как для других, но для меня все дело было в этой дыре, зиявшей в груди. И я сказал себе, что, во всяком случае, лично я не соглашусь ни с одним, слышите, ни с одним доводом в пользу этой омерзительнейшей бойни. Да, я сознательно выбрал эту упрямую слепоту в ожидании того дня, когда буду видеть яснее.
С тех пор я не изменился. Уже давно мне стыдно, до смерти стыдно, что и я, хотя бы косвенно, хотя бы из самых лучших побуждений, тоже был убийцей. Со временем я не мог не заметить, что даже самые лучшие не способны нынче воздержаться от убийства своими или чужими руками, потому что такова логика их жизни, и в этом мире мы не можем сделать ни одного жеста, не рискуя принести смерть. Да, мне по-прежнему было стыдно, я понял, что все мы живем в чумной скверне, и я потерял покой. Даже теперь я все еще ищу покоя, пытаюсь понять их всех, пытаюсь не быть ничьим смертельным врагом. Я знаю только, что надо делать, чтобы перестать быть зачумленным, и лишь таким путем мы можем надеяться на воцарение мира или за невозможностью такового – хотя бы на славную кончину. Вот каким путем можно облегчить душу людям и если не спасти их,

Мне доподлинно известно, что каждый носит ее, чуму, в себе, ибо не существует такого человека в мире, да-да, не существует, которого бы она не коснулась. И надо поэтому безостановочно следить за собой, чтобы, случайно забывшись, не дохнуть в лицо другому и не передать ему заразы. Потому что микроб – это нечто естественное. Все прочее: здоровье, неподкупность, если хотите даже чистота, – все это уже продукт воли, и воли, которая не должна давать себе передышки. Человек честный, никому не передающий заразы, – это как раз тот, который ни на миг не смеет расслабиться. А сколько требуется воли и напряжения, Риэ, чтобы не забыться! Да, Риэ, быть зачумленным весьма утомительно. Но еще более утомительно не желать им быть. Вот почему все явно устали, ведь нынче все немножко зачумленные. Но именно поэтому те немногие, что не хотят жить в состоянии зачумленности, доходят до крайних пределов усталости, освободить от коей может их только смерть.

Ибо он знал то, чего не ведала эта ликующая толпа и о чем можно прочесть в книжках, - что микроб чумы никогда не умирает, никогда не исчезает, что он может десятилетиями спать где-нибудь в завитушках мебели или в стопке белья, что он терпеливо ждет своего часа в спальне, в подвале, в чемодане, в носовых платках и в бумагах и что, возможно, придет на горе и в поучение людям такой день, когда чума пробудит крыс и пошлет их околевать на улицы счастливого города.

Альбер Камю

ISBN:	978-5-17-103587-7
Год издания:	2017
Издательство:	АСТ
Серия:	Эксклюзивная классика (лучшее)
Язык:	Русский

"Чума" Альбера Камю — это роман-притча. В город приходит страшная болезнь — и люди начинают умирать. Отцы города, скрывая правду, делают жителей заложниками эпидемии. И каждый стоит перед выбором: бороться за жизнь, искать выход или смириться с господством чумы, с неизбежной смертью. Многие литературные критики "прочитывают" в романе события во Франции в период фашистской оккупации.

Лучшая рецензия на книгу

Чума никогда не меняется.

…И, увы, не заканчивается. Она может спрятаться, уйти в глубину, может притвориться чем-то безобидным, ласковым – а потом наброситься, внезапно и страшно, не оставляя шанса своей жертве.

Камю не ошибался, сравнивая любое зло с болезнью. Как и болезнь, зло подчиняется иным законам, оно в большинстве своем иррационально, и бывает так, что человек сам не понимает, как становится разносчиком. Можно заставить его отступить (при некоторых условиях), но оно постоянно и неизменно должно оттенять лучшие человеческие чувства.

Несмотря на признание сего факта, Камю оптимистичен. Во-первых, он, конечно, жалостлив – а таких писателей мало, обычно-то они не жалеют своих персонажей. Во-вторых, Камю искренне верит, что любовь все перенесет, и, несмотря на мое несогласие с этим доводом, спорить с ним совершенно не хочется. Так же Камю верит в безграничное мужество Сопротивления, в благоразумие и самоотречение. Читая его, заряжаешься этим духом и хочешь тоже совершить какой-нибудь подвиг, пусть даже он никому не принесет пользы.

Камю оставляет свое сочувствие для тех, кто участвует в борьбе, рискуя своей жизнью. Им же он дает осознать смерть как что-то страшное в своей обязательности.

Оттого показателен еле намеченный спор между материалистом Риэ и священником Панлю. Риэ, опытный врач, признается, что не понимает смысла своей борьбы. Вытащив человека из лап чумы, он вынужденно бросает его в руки иной смерти, иногда даже более мучительной. От инфаркта или рака – но человек умрет, тем самым делая все усилия Риэ, в его смутном сопротивлении, бессмысленными. Зачем спасать? И зачем спасаться самому? Умрет человек часом раньше или часом позже – так ли важно это, если смотреть на это отстраненно? Но, несмотря на невозможность избежать этого, живой организм сопротивляется смерти, до последнего мгновения надеется на спасение – и Риэ, как врач, не может отказать больному в его надежде прожить еще хоть несколько дней.

Оппонент Риэ, отец Панлю, говорит в ответ, что как раз спасаться от чумы и смерти нельзя. Нет, бросаться им навстречу – глупость еще большая, но прятаться, искать убежище от чумы. Пока Риэ жалуется на невозможность понять разумность смерти, Панлю призывает к примирению. И это – не примирение со злом, как можно было бы вообразить, а смирение с собственной смертностью. Давать надежду близким – хорошо, а вот самому думать о спасении – глупо. Спасать от смерти близких – благо; спасаться самому от нее – несчастье.

Риэ поступает правильно, помогая в самый сложный час, но не имеет права рассчитывать на снисхождение, он-то должен встретить смерть без сожаления. То же самое требуется от его товарищей, от его коллег. Они добровольно выбирают жребий тех, кто соглашается умереть в любой момент, кто хочет отказаться от своей жизни с пользой для других. Зачем? Так они устроены – иного ответа быть может.

Только избавившись от страха за свою жизнь, можно стать антифашистом, участником Сопротивления, победителем в борьбе за чужие судьбы. Нет зла, которое было бы сильнее смерти. И Камю, сам антифашист, это понимал.

Прочитано в рамках KillWish, 5 тур.

Чума никогда не меняется.

…И, увы, не заканчивается. Она может спрятаться, уйти в глубину, может притвориться чем-то безобидным, ласковым – а потом наброситься, внезапно и страшно, не оставляя шанса своей жертве.

Камю не ошибался, сравнивая любое зло с болезнью. Как и болезнь, зло подчиняется иным законам, оно в большинстве своем иррационально, и бывает так, что человек сам не понимает, как становится разносчиком. Можно заставить его отступить (при некоторых условиях), но оно постоянно и неизменно должно оттенять лучшие… Развернуть

Согласно информации статистического портала Edistat, книгу покупают почти в четыре раза чаще, чем в прошлом году. В Италии, которая в Европе лидирует по количеству заразившихся новым вирусом, за месяц Чума с 71-го места в рейтинге продаж взлетела на 3-е место.

Краткое содержание книги

Роман представляет собой свидетельство очевидца, пережившего эпидемию чумы, разразившейся в 194… году в городе Оране, типичной французской префектуре на алжирском берегу. Повествование ведётся от лица доктора Бернара Риэ, руководившего противочумными мероприятиями в заражённом городе.

Чума приходит в этот город, лишённый растительности и не знающий пения птиц, неожиданно. Все начинается с того, что на улицах и в домах появляются дохлые крысы. Вскоре уже ежедневно их собирают по всему городу тысячами, В первый же день нашествия этих мрачных предвестников беды, ещё не догадываясь о грозящей городу катастрофе, доктор Риэ отправляет свою давно страдающую каким-то недугом жену в горный санаторий. Помогать по хозяйству к нему переезжает его мать.

Первым умер от чумы привратник в доме доктора. Никто в городе пока не подозревает, что обрушившаяся на город болезнь — это чума. Количество заболевших с каждым днём увеличивается. Доктор Риэ заказывает в Париже сыворотку, которая помогает больным, но незначительно, а вскоре и она заканчивается. Префектуре города становится очевидна необходимость объявления карантина. Оран становится закрытым городом.

Однажды вечером доктора вызывает к себе его давний пациент, служащий мэрии по фамилии Гран, которого доктор по причине его бедности лечит бесплатно. Его сосед, Коттар, пытался покончить жизнь самоубийством. Причина, толкнувшая его на этот шаг, Грану не ясна, однако позже он обращает внимание доктора на странное поведение соседа. После этого инцидента Коттар начинает проявлять в общении с людьми необыкновенную любезность, хотя прежде был нелюдимым. У доктора возникает подозрение, что у Коттара нечиста совесть, и теперь он пытается заслужить расположение и любовь окружающих.

Сам Гран — человек пожилой, худощавого телосложения, робкий, с трудом подбирающий слова для выражения своих мыслей. Однако, как потом становится известно доктору, он в течение уже многих лет в свободные от работы часы пишет книгу и мечтает сочинить поистине шедевр. Все эти годы он отшлифовывает одну-единственную, первую фразу.

В начале эпидемии доктор Риэ знакомится с приехавшим из Франции журналистом Раймоном Рамбером и ещё довольно молодым, атлетического сложения человеком со спокойным, пристальным взглядом серых глаз по имени Жан Тарру. Тарру с самого своего приезда в город за несколько недель до разворачивающихся событий ведёт записную книжку, куда подробнейшим образом вносит свои наблюдения за жителями Орана, а затем и за развитием эпидемии. Впоследствии он становится близким другом и соратником доктора и организует из добровольцев санитарные бригады для борьбы с эпидемией.

С момента объявления карантина жители города начинают ощущать себя, словно в тюрьме. Им запрещено отправлять письма, купаться в море, выходить за пределы города, охраняемого вооружёнными стражами. В городе постепенно заканчивается продовольствие, чем пользуются контрабандисты, люди вроде Коттара; возрастает разрыв между бедными, вынужденными влачить нищенское существование, и состоятельными жителями Орана, позволяющими себе покупать на чёрном рынке втридорога продукты питания, роскошествовать в кафе и ресторанах, посещать увеселительные заведения. Никто не знает, как долго продлится весь этот ужас. Люди живут одним днём.

Рамбер, чувствуя себя в Оране чужим, рвётся в Париж к своей жене. Сначала официальными путями, а затем при помощи Коттара и контрабандистов он пытается вырваться из города. Доктор Риэ между тем трудится по двадцать часов в сутки, ухаживая за больными в лазаретах. Видя самоотверженность доктора и Жана Тарру, Рамбер, когда у него появляется реальная возможность покинуть город, отказывается от этого намерения и примыкает к санитарным дружинам Тарру.

В самый разгар эпидемии, уносящей огромное количество жизней, единственным человеком в городе, довольным положением вещей, остаётся Коттар, поскольку, пользуясь эпидемией, сколачивает себе состояние и может не волноваться, что о нем вспомнит полиция и возобновится начатый над ним судебный процесс.

Многие люди, вернувшиеся из специальных карантинных учреждений, потерявшие близких, теряют рассудок и жгут свои собственные жилища, надеясь таким образом остановить распространение эпидемии. В огонь на глазах равнодушных владельцев бросаются мародёры и расхищают все, что только могут унести на себе.

Поначалу погребальные обряды совершаются при соблюдении всех правил. Однако эпидемия приобретает такой размах, что вскоре тела умерших приходится бросать в ров, кладбище уже не может принять всех усопших. Тогда их тела начинают вывозить за город, где и сжигают. Чума свирепствует с весны. В октябре доктор Кастель создаёт сыворотку в самом Оране из того вируса, который овладел городом, ибо этот вирус несколько отличается от классического его варианта. К бубонной чуме добавляется со временем ещё и чума лёгочная.

Сыворотку решают испробовать на безнадёжном больном, сыне следователя Отона. Доктор Риэ и его друзья несколько часов подряд наблюдают агонию ребёнка. Его не удаётся спасти. Они тяжело переживают эту смерть, гибель безгрешного существа. Однако с наступлением зимы, в начале января, все чаще и чаще начинают повторяться случаи выздоровления больных, так происходит, например, и с Граном. Со временем становится очевидным, что чума начинает разжимать когти и, обессилев, выпускать жертвы из своих объятий. Эпидемия идёт на убыль.

Жители города сначала воспринимают это событие самым противоречивым образом. От радостного возбуждения их бросает в уныние. Они ещё не вполне верят в своё спасение. Коттар в этот период тесно общается с доктором Риэ и с Тарру, с которым ведёт откровенные беседы о том, что, когда закончится эпидемия, люди отвернутся от него, Коттара. В дневнике Тарру последние строки, уже неразборчивым почерком, посвящены именно ему. Неожиданно Тарру заболевает, причём обоими видами чумы одновременно. Доктору не удаётся спасти своего друга.

Однажды февральским утром город, наконец объявленный открытым, ликует и празднует окончание страшного периода. Многие, однако, чувствуют, что никогда не станут прежними. Чума внесла в их характер новую черту — некоторую отрешённость.

Однажды доктор Риэ, направляясь к Грану, видит, как Коттар в состоянии помешательства стреляет по прохожим из своего окна. Полиции с трудом удаётся его обезвредить. Гран же возобновляет написание книги, рукопись которой приказал сжечь во время своей болезни.

Доктор Риэ, вернувшись домой, получает телеграмму, в которой говорится о кончине его жены. Ему очень больно, но он осознает, что в его страдании отсутствует нечаянность. Та же непрекращающаяся боль мучила его в течение нескольких последних месяцев. Вслушиваясь в радостные крики, доносящиеся с улицы, он думает о том, что любая радость находится под угрозой. Микроб чумы никогда не умирает, он десятилетиями способен дремать, а затем может наступить такой день, когда чума вновь пробудит крыс и пошлёт их околевать на улицы счастливого города.

Цитаты из книги

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Чёрная смерть 'Амвас

Один из признаков, отличающих истинного пророка от лжепророка – правдивость в словах. Если пророк предсказывает свершение какого-либо явления, в настоящем или в будущем, то оно неизбежно произойдёт.

В одном из своих изречений Пророк Мухаммад ﷺ перечислял признаки конца света. Причём первым из них он назвал свою смерть, что говорит о том, что обратный отсчёт разрушения Вселенной запущен еще 14 веков назад. Затем он упомянул взятие Иерусалима и только после этого сообщил о массовой гибели, которая постигнет исламскую умму.

С целью максимального понимания смысла Пророк ﷺ в этом хадисе провёл аналогию с болезнью, которая морит домашний скот. Для арабов, привыкших к животноводству, это сравнение было более чем понятным.

Этот хадис поражает не только хронологической точностью сказанного, но и тем, что предстоящая массовая гибель постигла умму в ближайшей перспективе, то есть ударила по первому поколению мусульман, по тем, кто был непосредственным свидетелем этих слов.

Тогда сподвижники едва ли могли знать, что речь идёт об эпидемии, которая беспощадно унесёт множество человеческих жизней. Но они всецело верили словам Пророка ﷺ и, возможно, морально готовились к этой разрушительной чуме.

К слову, чёрная смерть (так иначе принято называть чуму) – одна из самых катастрофических болезней, когда-либо постигавших человечество. Чума несёт массовую погибель, от неё на всём протяжении человеческой истории погибли десятки и десятки миллионов людей. Только в одной Европе чума, по разным данным, истребила до 60 млн человек, что соответствует одной трети всей населения Европы.

Чума может постигнуть людей вне зависимости от их веры или неверия, расовой или конфессиональной принадлежности. Однако для представителей общины Пророка Мухаммада ﷺ чума является милостью, тогда как на народы, жившие до нас, чума насылалась как кара Всевышнего.

В хадисе, переданном от супруги Пророка Айши (да будет доволен им Аллах), говорится, что однажды она задала Посланнику Аллаха ﷺ вопрос о чуме, и он сказал ей:

كَانَ عَذَابًا يَبْعَثُهُ اللهُ تَعَالَى عَلَى مَنْ يشَاءُ، فَجَعَلَهُ اللهُ تعالى رَحْمَةً للْمُؤْمِنينَ، فَلَيْسَ مِنْ عَبْدٍ يَقَعُ في الطَّاعُونِ فيمكثُ في بلدِهِ صَابرًا مُحْتَسِبًا يَعْلَمُ أنَّهُ لا يصيبُهُ إلاَّ مَا كَتَبَ اللهُ لَهُ إلاَّ كَانَ لَهُ مِثْلُ أجْرِ الشّهيدِ

Чума, которую предсказывал Пророк, дала о себе знать в 18-м году по хиджре во времена правления Умара ибн аль-Хаттаба (да будет доволен им Аллах. Эпицентром заражения стала палестинская деревня 'Амвас. В последующем в зоне заражения окажется весь Шам и Ирак.

Мусульмане оказались не готовы к такой смертоносной и заразной болезни, поэтому пребывали в полном смятении и замешательстве. Конкретного плана по ликвидации чумы, естественно, не было. Некоторые из них предлагали отправиться в соседние регионы, а другие видели в этом бегство от судьбы.

Халиф Умар в это время находился в Шаме и после некоторого обсуждения ситуации решил прервать свою поездку и вернуться в Медину. Примерно в таком духе состоялся диалог между халифом Умаром и командующим Шамом Абу 'Убайдой (да будет доволен ими обоими Аллах).

Таким образом, Абу 'Убайда и другие мусульмане, проживавшие в Шаме и Ираке, оказались в кольце убийственной и беспощадной эпидемии, они были обречены на погибель. Халифу было крайне тяжело смириться с тем, что видный сподвижник Пророка ﷺ Абу 'Убайда погибнет от чумы. Поэтому он сделал попытку вызволить его из Шама и тем самым спасти от заразы.

Всё же халиф сделал попытку защитить мусульман от постигшей их чумы. В своём очередном письме Абу 'Убайде халиф велел ему эвакуировать мусульман на возвышенность, там воздух, как правило, бывает чище.

С аналогичным обращением выступил перед людьми и Му'аз ибн Джабал, который также был поражен чумой. Среди погибших от чумы были также и другие сподвижники Пророка ﷺ : Сухайл ибн 'Амр, Шурахбиль ибн Хасана, Язид ибн Абу Суфьян и другие (да будет доволен ими всеми Аллах).

В общей сложности чума 'Амвас унесла от 25 до 70 тысяч мусульманских жизней. В конечном счёте план по эвакуации мусульман, который был рекомендован халифом, осуществил 'Амр ибн аль-'Ас. Свежий горный воздух сделал своё дело, с чумой наконец-то было покончено, но какой ценой это было сделано…

Подготовил Хаджимурад Алиев

В истории чумы известны три колоссальные пандемии

Фото 1а - карта распространения бубонной чумы в Средневековье

Гибель заболевших наступала через несколько часов после заражения.

По данным историков, в Кессарии никто не остался в живых. В Неаполе умерло около 60 тыс. человек, в Генуе — 40 тыс. (50% населения), в Венеции — 100 тыс. (70%), в Лондоне — девять десятых населения. Живые не успевали хоронить мертвых. Всего в XIV в. погибло от этого заболевания более 50 млн человек.

Фото 3 – чума в средневековом городе

Третья — пандемия чумы, начавшаяся в 1892 г. в Индии (где погибло более 6 млн человек) и отразившаяся эхом в XX в. на Азорских островах, в Южной Америке и других районах земного шара.

Симптомы черной смерти

Болезнь начиналась с невыносимой головной боли, которая сменялась лихорадочным жаром. Затем появлялись так называемые бубоны. Они вздувались чаще всего под мышками и в паху, увеличиваясь до размеров апельсина. Невыносимые страдания несчастного чаще всего заканчивались мучительной смертью.

Фото 4 - бубонная чума

В поисках спасения от смерти люди укрывались в церквях, где в неустанных молитвах и постах просили исцеления. Причины быстрого распространения чумы часто искали в грешной природе человека. В периоды обострения эпидемии улицы города наполнялись толпами кающихся грешников. Люди взывали к Богу и умерщвляли плоть, хлеща себя кнутами до полного телесного изнеможения.

Другая часть горожан не видела спасения в усердном служении Богу, а старалась провести возможные последние дни как можно пышнее и разгульнее.

Как лечили чуму?

Во время средневековых эпидемий чумы населению оказывали помощь специальные "чумные врачи".

Фото 7 – средневековые карантинные лазареты на территории Балканского полуострова

Природа болезни оставалась неизвестной, но уже тогда медики понимали, что для прекращения распространения болезни необходимо разобщение больных и здоровых. Так был придуман карантин. Слово "карантин" происходит от итальянского "quaranta" - сорок. В Венеции в 1343 году для приезжающих были построены специальные дома, в которых они содержались сорок дней, ни при каких обстоятельствах не выходя на улицу. Морскому транспорту, прибывавшему из опасных мест, также предписывалось стоять на рейде сорок дней. Карантин стал одним из первых барьеров на пути инфекции.

Фото 8 портрет Нострадамуса

В период Позднего Средневековья с чумой боролся великий Нострадамус. Он предлагал больным употреблять родниковую воду, как можно больше находиться на свежем воздухе и использовать лекарства, которые он изготавливал сам на основе целебных трав, но собственную семью не смог спасти. Жена и двое его сыновей умерли.

Чума в России

Фото 9 – Чума в Астраханской губернии. Сожжение домов и вещей в селе Никольском

Не обошла "черная смерть" стороной и Россию. На протяжении XIII-XIV столетий она посещала Киев, Москву, Смоленск, Чернигов. В Смоленске из всех жителей города осталось в живых пять человек, которые выбрались из города, закрыли городские ворота и ушли. В XIV веке в Пскове и Новгороде чума уничтожила две трети населения, а в Глухове и Белозерске вымерли все жители.

Истоки возникновения чумы

Существует несколько версий возникновения и распространения заболевания.

Фото 10 – крепость Кафа во время осады ханом Джанибеком

По одной из них, чума пришла с Востока, и татары принесли ее в Крым. Во время осады генуэзской крепости Кафы (сейчас это Феодосия) ордынский хан Джанибек нес ужасные потери от болезни, косившей его воинов. Хан принял решение снять осаду, но напоследок с помощью катапульты через крепостную стену перебросили еще не остывший труп воина, умершего от чумы.

В городе началась эпидемия, и жители спешно покинули крепость и отправились домой. Потом болезнь дошла до Европы. Однако с этой теорией не позволяет согласиться только один факт — переносчиками чумы не являются ни трупы, ни исходящий от них запах! Но, так или иначе, хроники свидетельствуют, что в 1346 г. в Крыму погибло около 85 000 человек. 1 ноября 1347 г. первая вспышка чумы была отмечена в Марселе, а уже через три месяца смертоносная зараза распространилась по всему югу Франции. К началу 1348 г. эпидемия расползлась по Испании. Она стала причиной смерти королевы Арагона и короля Кастилии.

Ученые полагают, что быстрое распространение чумы могло произойти из-за низкого уровня иммунитета людей, подорванного другими, не менее опасными болезнями — туберкулезом, оспой, холерой и т. д. Оставляло желать лучшего и питание большинства населения.

Еще одной причиной быстрого распространения заразы могла быть большая скученность населения, особенно в крупных городах.

К 1351 г. чума обошла весь континент. По утверждению средневекового историка Фруассара, погибло более 25 миллионов человек, что составляло треть населения Европы. Эту оценку подтверждают и новейшие исследования. Черная смерть миновала, но болезнь осталась. Чума возвращалась еще в 1361 году, 1369 году, и давала о себе знать все реже до конца XV столетия.

Кто же был основным распространителем заболевания?

Во время эпидемии Черной Смерти в 14 веке, считалось, что болезнь вызвалась и распространялась миазмами - нездоровыми запахами и парами или же дыханием инфицированных людей.

Фото 12 – переносчики и возбудители чумы

Реальный возбудитель чумы был обнаружен лишь в 1894, во время третьей пандемии, когда бактериолог Александр Йерсен выделил бактерию Yersinia Pestis, чумную палочку.

Переносчиками бактерий чумы стали блохи, живущие на черных крысах. Сами крысы обладают иммунитетом к возбудителю заболевания. В условиях антисанитарии средневековых городов, скученности населения и обилия крыс, люди заражались от укусов блох, и болезнь быстро разрасталась в эпидемию.

Ученые США выяснили истинного распространителя чумы

В официальном печатном органе Национальной академии наук США опубликовано исследование, согласно которому в распространении бубонной чумы в средневековой Европы виновны не крысы, а похожие на крыс песчанки (мелкие грызуны).

Ученые обратили внимание на то, что вспышки чумы в Европе по времени связаны с периодами теплой и влажной погоды в Центральной Азии, благоприятной для увеличения популяция этих зверьков и живущих на них блох.

По мнению ученых, песчанки и переносили чумную палочку на домашних животных и торговцев, путешествовавших по Великому шёлковому пути.

Лекарство от чумы и конец эпидемии.

Фото 13 – микробиолог Владимир Хавкин

Первую вакцину против чумы получил ученик Мечникова микробиолог Владимир Хавкин в 1897 году. Лекарство активно применялось по всему миру до 40-х годов ХХ века. Эта вакцина могла снизить заболеваемость в 2-5 раз, смертность - в 10. Более эффективная вакцина была создана в СССР при ликвидации чумы в Маньчжурии в 1945–1947 годах, когда впервые использовался антибиотик стрептомицин.

Сейчас в мире случаются отдельные вспышки чумы, при правильном лечении смертность не превышает 5 - 10%.

Современные версии возникновения чумы

Например, в Авиньоне в январе 1348 года, чуму обнаружили, только когда все монахи местного монастыря скончались в одну ночь. Есть упоминания о том, что в Багдаде смерть людей наступала через несколько часов после начала болезни.