Влияние галоперидола на эмоционально-выразительные движения. Воздействие на эмоционально-выразительные движения

Добавил пользователь Владимир З.
Обновлено: 06.11.2024

Влияние галоперидола на эмоционально-выразительные движения. Воздействие на эмоционально-выразительные движения

Под влиянием галоперидола эмоционально-выразительные движения, возникающие, в частности, при стимуляции гипоталамуса, угнетались только при введении 1—2 мг/кг препарата. В дозах 0,08—0,16 мг/кг, устраняющих состояние ярости, агрессивности, индуцируемой раздражением гипоталамуса, галоперидол даже облегчал моторные проявления, В результате такого «облегчающего» действия в момент стимуляции возникал стремительный побег, направленность которого носила чисто случайный характер.
Животное часто не замечало препятствий, оказывающихся на пути, не оценивало возможность выхода из экспериментальной камеры. Однако такую реакцию не следует ассоциировать с эмоцией страха.

Менее интенсивные, фрагментарные двигательные ответы, связанные с раздражением септальной области и отдельных участков миндалины, подавлялись галоперидолом в меньших дозах (0,1—0,5 мг/кг), однако незначительным усилением раздражения этих структур всегда можно было воспроизвести моторные реакции судорожного характера.

Аминазин, в отличие от всех предыдущих препаратов, вызывал наименьшую диссоциацию эмоционального состояния и эмоционального выражения. В дозах, заметно ослабляющих сдвиг эмоционального состояния (0,5—1 мг/кг), препарат увеличивал латентные периоды, снижал интенсивность двигательных проявлений.

Выявилась некоторая избирательность в развитии эффекта, определяемого по тесту «эмоционально-выразительных проявлений». Наибольшая чувствительность к действию центральных холинолитиков была у реакций, возникающих при стимуляции септалыюй зоны (особенно дорсо-каудальных, медиальных ее отделов). Эти же реакции оказались наиболее устойчивыми к действию больших доз хлордиазепоксида.

Аминазин сравнительно легко устранял эмоционально-выразительные проявления, вызванные активацией вентро-каудальных, латеральных отделов перегородки, тогда как эффекты стимуляции отдельных участков миндалины, медиальных отделов гипоталамуса относительно более устойчивы к его влиянию. Галоперидол легко устранял эффекты стимуляции перегородки, но лишь в больших дозах — эмоционально-выразительные движения, вызванные активацией гипоталамуса. К морфину оказались наиболее устойчивы двигательные комплексы, сопровождающие гипоталамическую и септальную (латеральные отделы) стимуляцию. Практически во всех случаях при усилении интенсивности раздражения на фоне действия веществ можно было получить отдельные моторные акты, которые носили уже характер судорожных реакций.

Поскольку во всех случаях реализация эмоционально-выразительных движении осуществляется через нижележащие структуры мезодиэнцефалического уровня, активность которых, видимо, мало страдает под влиянием психотропных средств, различил в действии могут быть обусловлены особенностями нейрохимической организации этих зон лимбической системы и их нисходящих проекций.

При усилении раздражения гипоталамуса (непосредственно или за счет усиления активирующего потока, исходящего из вышележащих отделов) отдельные моторные акты могли быть воспроизведены. Однако хорошо координированного, целенаправленного акта эмоционального поведения никогда не возникало. Регистрируемый до введения веществ сдвиг в эмоциональном состоянии воспроизвести было невозможно. Следовательно, нельзя считать, что угнетение эмоционального состояния, а также компонентов эмоционального поведения, определяющих его целенаправленность, связано с влиянием веществ непосредственно на гипоталамические нейроны.

Нейрофармакологический анализ показал, что системы «эмоционального выражения» имеют относительную функциональную независимость от остальных элементов системы регуляции эмоций, что заставляет критически отнестись к многочисленным литературным данным, где об эмоции судят только по внешним аффективным проявлениям. Очевидно, что такие формы эксперимента, когда при электрическом или химическом воздействии па структуры гипоталамуса или лимбического мозга возникает бурный комплекс аффективного поведения, не могут 'Считаться адекватными для изучения избирательной психотропной активности соединений.

Данные, полученные в наших экспериментах, в достаточно отчетливой форме отражают возможность функционального разобщения и относительной независимости систем регуляции «эмоционального состояния» и «эмоционального выражения» в случае эмоционально-поведенческих реакций вызванных стимуляцией глубоких структур мозга.

Информация на сайте подлежит консультации лечащим врачом и не заменяет очной консультации с ним.
См. подробнее в пользовательском соглашении.

Влияние хлордиазепоксида на эмоциональное состояние. Влияние холинолитиков на эмоциональное состояние

Независимо от того, стимуляцией какой структуры мозга был индуцирован сдвиг эмоционального состояния определенной модальности (например, страх), он подавлялся данным психотропным препаратом в одном и том же диапазоне доз.

Хлордиазепоксид направленно и в небольших дозах (2- 3 мг/кг) подавлял наведенное электростимуляцией состояние страха и был менее эффективен при состоянии ярости. Даже после введения 7—10 мг/кг хлордиазепоксида кролик реагировал агрессивной реакцией па контактное провоцирующее воздействие. В тех случаях, когда при активации эмоциогепных зон возникал сдвиг эмоционального состояния смешанного типа (страх с элементами агрессивности), хлордиазепоксид полностью подавлял проявления страха, не изменяя в тех же дозах агрессивных реакций.

Устраняя наведенные сдвиги эмоционального состояния, хлордиазепоксид восстанавливал адекватность реагирования животного на разные тест-воздействия. Нормализовалось точение защитной реакции па болевое воздействие, пищевая реакция даже усиливалась. Хлордиазепоксид даже в больших дозах (15—20 мг/кг) не нарушал способность животного правильно оценивать ситуацию, совершать сложные целесообразные действия.

Транквилизаторы группы центральных холинолитиков — метамизил, амизил (а также скополамин) оказались наиболее эффективными в отношении нормализации эмоционального состояния типа ярости, агрессивности. Так, метамизил устранял это состояние в дозах 0,005 мг/кг, амизил и скополамин — в дозах 0,05—0,1 мг/кг. Эмоциональное состояние страха подавлялось .этими соединениями в более высоких дозах (0,3—0,5 мг/кг), а эмоциональное возбуждение, не имеющее негативной окраски, не устранялось даже при введении — 1 — 1,5 мг/кг.

Устраняя вызванные сдвиги эмоционального состояния, центральные холиполитики достаточно полно восстанавливали более элементарные формы адаптивного поведения животного. Однако более сложные проявления, связанные с необходимостью оценки изменяющейся ситуации и требующие быстрой коррекции ответного поведения, могли нарушаться. В дозах 0,5—1 яг/кг эти препараты повышали общую моторную активность, однако она носила ненаправленный характер.

Эффект холинолитиков на разные составляющие мотивационных тест-реакций был неодинаков. Так, в болевой мотивационной реакции подавлялось наведенное электростимуляцией усиление эмоционально-негативной окраски болевого раздражения, тогда как облегчение моторных реакций (генерализованная защитная реакция) изменялось в меньшей степени. В пищевой мотивациоппои реакции устранялась неадекватная агрессивность, однако животное лишалось способности самостоятельно, целенаправленно находить пищу, помещенную за невысокий барьер.

Нормализующий («лечебный») эффект холинолитиков проявляется только в узком диапазоне. При градуальном увеличении доз развивается вторая фаза, проявляющаяся нарушением адекватности поведения. Метамизил в отличие от амизила и сколол амина имел значительно больший диапазон тралтквилизующего действия (от 0,005 до 0,2—0,3 мг/кг).

Индивидуальная психотропная активность. Оценка психотропной активности лекарств

Психотропные средства, объединяемые по клиническому действию или по химическому строению в одну группу, обладают общими свойствами, характерными для всего класса аналогов, но каждому из препаратов присущи и индивидуальные особенности, отличающие данное вещество от остальных. Именно за счет этих индивидуальных свойств и формируется типичный для данного препарата спектр психотропной активности (Г. Я. Авруцкий, 1967; Г. Я. Авруцкий и соавт., 1974).

В свою очередь, этот спектр и определяет показания для клинического применения вещества. Естественно, что психиатры повторно и настойчиво подчеркивают необходимость более детального описания индивидуального психофармакологического спектра препарата (А. В. Снежпевский, 1961; Г. Я. Авруцкий, 1964; В. М. Банщиков, 1970; Т. Я. Хвиливицкий, 1970), причем по таким проявлениям, которые могли бы находить аналогию в клинических условиях.

В ряде работ делается попытка объединить отдельные фармакологические характеристики препаратов, выявленные на разных животных с применением разных методов первичного обследования, в какие-то обобщенные категории. Так, например, Ю. И. Вихляев и Т. А. Клыгуль (1966) для серии производных бепзодиазепинового ряда выделяют: транквилизирующий, седативный, активирующий, снотворный, миорелаксантный и протитюсудорожный эффекты, в основе которых, как они предполагают, лежат разные механизмы фармакологического действия.

Такое обобщение, безусловно, заслуживает внимания. Однако главный, с точки зрения клинической психофармакологии — транквилизирующий эффект бензодиазепиновых соединений, особенности действия тех или иных препаратов на поведение, на эмоциональную активность до сих пор не подвергаются экспериментальной дифференциации.

Излагая принципы изучения психотропных средств, В. В. Закусов (1967) подчеркивает особое значение детализации психотропного действия на поведение животных. Cook и Ке1leher (1963) выделяют, например, такие, специфические тесты психофармакологического анализа, как определение «приручающего» (taming) эффекта па агрессивных животных, влияния на спонтанную моторную активность, на экспериментально вызванное агрессивное поведение (обусловленное разрушением септальной зоны, изоляцией, электростимуляцией), на условные реакции избегания и угнетения, на позитивное подкрепление.

Такой подход способствует выявлению типового нейролептического или транквилизующего действия, но не позволяет выделить тонкие индивидуальные различия действия отдельных соединений, что наиболее важно с позиций прикладной психофармакологии.

Распространено суждение, что методы выявления психотропной активности должны быть простыми и с обязательным использованием количественных показателей. Для этого разрабатывается множество разных полу автоматизированных установок, позволяющих фиксировать и количественно оценивать какие-то (обычно моторные) показатели деятельности животных. Такой этап исследования, безусловно, необходим. По он недостаточен для более углубленной характеристики психотропного эффекта.

Понимая односторонность такого подхода, отдельные фармакологи предлагают более широкое внедрение методов оценки изменения поведения животных (крысы, кошки) в «свободной ситуации» (Boissier, 1965; Lat, 1965, и др.).

Психотропный эффект морфина. Влияние галоперидола и аминазина на эмоциональное состояние

Высокая избирательность психотропного эффекта в отношении эмоционального состояния ярости была обнаружена и у морфина (0,05—0,1 мг/кг). Однако морфин, подобно центральным холинолитнкам, уже в небольших дозах (0,1 — 0,2 мг/кг) нарушал или извращал целенаправленность ряда поведенческих актов и облегчал (снижение порога, сокращение латентных периодов) развитие ряда ненаправленных моторных движений.

Эмоциональное состояние страха заметно ослаблевало лишь при введении относительно больших доз (0,3—0,5 мг/кг) морфина, причем проявления страха при прямом контакте (не дистантном) с пугающим объектом сохранялись даже на фоне 0,5-1 мг/кг.

Галоперидол в дозах 0,08—0,2 мг/кг подавлял вызванную стимуляцией глубоких структур мозга ярость, агрессивность. При этом устранялись как более сложные (активный подход, нападение на контрольное животное, движущийся в камере предмет и др.), так и более простые (кусание предмета при прямом контакте) проявления ярости. В том же диапазоне доз галоперидол устранял проявления, свойственные эмоциональному состоянию страха (напряженность, топическое замирание), вследствие чего восстанавливалось течение пищевой и болевой мотивациоппых реакций.

Однако, нормализуя эмоциональное состояние, подавляя негативные проявления (ярость, страх), галоперидол затруднял выполнение активных целенаправленных действий, кролик не находил кормушки с пищей даже при их близком расположении, нарушался выбор корма.

Аминазин не проявлял избирательности в отношении модальности эмоционального сдвига. В дозах 0,5— 1 мг/кг транквилизирующий эффект был отчетливо выражен. Однако параллельно этому аминазин затруднял развитие ориентировочной реакции, увеличивал латентные периоды мотивациоппых тест-реакций (пищевой, болевой), затруднял реализацию более сложных актов, требующих высокой координации движений. Аминазин не столько нарушал целенаправленность активных действий, сколько затруднял реализацию действий, необходимых для достижения цели.

Таким образом, выявилась достаточно отчетливая избирательность или качественная направленность транквилизирующего действия исследованных психотропных препаратов. Как видно из данных, хлордиазепоксид в большей степени устранял страх и был менее эффективен при ярости, морфии подавлял ярость, однако не устранял ( до определенных доз) состояния страха: транквилизирующее действие центральных холинолитиков достаточно полно проявилось в отношении ярости; галоперидол примерно в равной мере подавлял состояние как ярости, так и страха.

В отношении эмоционального возбуждения, не имеющего негативной окраски (более точно эту модальность эмоции в данной модификации метода определить не удавалось) ни хлордиазепоксид, ни амизил, ни галоперидол не давали эффекта Только морфин и аминазин (которые действовали диффузно) подавляли это состояние.

Как следует из приведенных данных, примененный в нашей лаборатории метод психофармакологического анализа эмоционального поведения позволил выявить не только «эмоциотропный», транквилизирующий эффект и его качественную направленность, но и способность препарата оказывать «психодислептическое» действие. В этом плане важно соотношение доз, в которых психотропное соединение, с одной стороны, нормализует поведение, нарушенное неадекватным эмоциональным возбуждением, а с другой— нарушает целесообразность действий и адекватность поведения.

Выразительные движения, подробно

Выразительные движения - движения тела, служащие проявлением психических состояний человека (главным образом эмоциональных), его стремлений, оценок, отношения к другим людям, предметам и явлениям действительности. Включают мимику (выразительные движения лица), пантомимику (выразительные движения всего тела), жесты (выразительные движения рук), интонацию речи («голосовая мимика»). Сопровождаются изменениями в работе внутренних органов, кровеносных сосудов, желез внутренней секреции, что проявляется в побледнении или покраснении кожи, прерывистом дыханиии т. п.

Основные теории

Наиболее известная теория выразительных движений принадлежит Ч. Дарвину. Им выдвинута гипотеза, согласно которой выразительные движения, общие для человека и высших животных, образовались из реакций, имевших ранее приспособительное значение. Ч. Дарвин считал, что выразительные движения — рудименты (остатки) инстинктивных движений, возникших в деятельности живого существа в связи с борьбой, нападением, защитой потомства и т. п. Однако с течением времени количество выразительных движений у людей не уменьшается, а увеличивается, так что едва ли это рудимент… Скорее, это родилось как язык и развивается как язык - своеобразный телесный язык в общении между людьми.

Дарвин считал, что выразительные движения обусловлены врожденными механизмами. В подтверждение этой гипотезы приводились примеры аналогичных выразительных движений у человека и животных. Однако многочисленные наблюдения и экспериментальные данные показали, что выразительные движения не полностью детерминированы врожденными факторами. Идеи Дарвина были развиты русскими учеными (П. Ф. Лесгафтом, В. М. Бехтеревым и др.), подчеркивавшими роль воспитания и среды в формировании выразительных движений ребенка. Таким образом, биологический аспект изучения выразительных движений был дополнен социальным.

Формирование

Огромное влияние на формирование выразительных движений человека оказало возникновение и развитие человеческих чувств. Овладение выразительными движениями направляется социальными нормами; благодаря научению возникают такие реакции, которые могут не иметь никакой «природной» связи с той или иной эмоцией. Показательно, что у слепорожденных детей плохо формируются произвольные мимические реакции, но спонтанное выражение чувств не отличается от зрячих; с возрастом мимика зрячих становится все более выразительной и богатой, тогда как мимика слепых детей либо не изменяется, либо становится еще беднее.

Таким образом, выразительные движения формируются под влиянием трех факторов: врожденных схем, соответствующих определенным эмоциональным состояниям; приобретенных, заученных, социализированных способов проявления чувств, подлежащих произвольному контролю; индивидуальных экспрессивных особенностей, придающих видовым и социальным формам выразительных движений специфические черты. Экспрессивные проявления так называемых фундаментальных эмоций (страх, удивление, радость и т. д.) определяются главным образом первой группой факторов и поэтому не различаются принципиально в условиях разных культур. Приобретенным выразительным движениям в условиях разных культур, несмотря на их внешнее сходство, может придаваться разное значение. Индивидуальные особенности выразительных движений затрудняют их интерпретацию незнакомыми людьми, но помогают понять состояние близких, хорошо знакомых людей.

Спектр применения

Выразительные движения позволяют по виду человека, его мимике, позе, походке, манере держаться понимать его переживания, казалось бы, скрытые от других людей. Они широко используются поэтому в тех областях человеческой деятельности, где эмоциональные состояния находят наиболее яркое отражение (театре, кино, живописи, скульптуре). При отсутствии возможности общения посредством устной речи выразительные движения выступают в роли самостоятельного средства общения. Мимико-жестовая речь находит наиболее широкое применение в среде глухонемых и здесь получает свое специфическое развитие.

Степень эмоциональной экспрессивности оказывает существенное влияние на характер межличностных отношений. Излишняя сдержанность приводит к тому, что человек воспринимается как холодный, равнодушный, высокомерный. Это может породить неприязнь и стать препятствием для установления нормальных отношений между людьми. Развитие способности адекватно выражать свои чувства в соответствующий момент и с надлежащей интенсивностью является важной проблемой социального развития человека. Чрезмерная или недостаточная эмоциональная экспрессивность, ее несоответствие условиям - один из источников конфликтов в межличностных отношениях.

Сложности «чтения» выразительных движений

При «чтении» выразительных движений необходимо учитывать изменения, которые могут быть вызваны стремлением скрыть свои переживания или замаскировать их нарочитым показом другого переживания; оттенки выразительных движений, обусловленные принятыми в данной социальной и культурной среде внешними формами выражения чувств; индивидуальные особенности в проявлении выразительных движений, которые связаны с характером и темпераментом данного человека. Важно уметь владеть своими выразительными движениями, проявлять их в допустимых, принятых в данном обществе формах.

Читайте также: