Китайский коронавирус и катастрофа в чернобыле

Сделать ее заметнее в лентах пользователей или получить ПРОМО-позицию, чтобы вашу статью прочитали тысячи человек.

• Стандартное промо
• 3 000 промо-показов 49 KР
• 5 000 промо-показов 65 KР
• 30 000 промо-показов 299 KР
• Выделить фоном 49 KР

Статистика по промо-позициям отражена в платежах.

Поделитесь вашей статьей с друзьями через социальные сети.

Получите континентальные рубли,
пригласив своих друзей на Конт.

1 мая 1986 года, когда над Украиной и Белоруссией зависло радиоактивное облако, и невидимые частицы радиоактивной пыли медленно оседали на землю, в городах, как обычно, проходили ежегодные праздничные демонстрации с участием большого количества детей.

Только в Киеве трибуна для партийных руководителей была почему-то пустой. Как потом стало известно, партийные чиновники в срочном порядке вывезли свои семьи из Киева. Конечно, через некоторое время люди поняли, что Киев, как и многие города и поселки на Украине, заражен радиацией. Улицы города стали промывать водой и убирать с газонов зараженную землю.

Всего несколькими днями ранее, 26 апреля 1986 года, на Украине произошёл взрыв на Чернобыльской АЭС. Уровень излучения в г. Припять в 400 раз превышал уровень радиации от взрыва атомной бомбы в Хиросиме, сброшенной во время Второй мировой войны. Взрыв на ЧАЭС — одна из самых тяжелых катастроф в истории человечества. Десятки тысяч людей почти двое суток заражались радиоактивными веществами, прежде чем была организована эвакуация. После этого Припять превратилась в город-призрак.

Вместо того, чтобы спасать людей из заражённой местности, партийные чиновники первым делом попытались скрыть информацию. Самые первые новости о катастрофе поступили из иностранных СМИ. Тем не менее, Советский Союз отказался признать распространение радиации, опасаясь беспорядков среди населения. Никакой защиты не предоставляли, а книги о радиации были изъяты из библиотек. Телефонные звонки в Чернобыль блокировались. Несмотря на то, что повреждённый ядерный реактор долгое время был открыт и постоянно излучал радиацию, сотрудникам станции не разрешалось эвакуироваться без приказа сверху.

Чернобыльская катастрофа оказала огромное влияние на Советский Союз. Люди начали осознавать фундаментальные проблемы системы, которые ничто не могло исправить. Бывший генеральный секретарь КПСС Горбачев позже сказал, что чернобыльская катастрофа стала большим гвоздём, который был вбит в гроб Советского Союза. Несколько лет спустя, в 1991 году Советский Союз распался.

Ложь была обычным делом в Советском Союзе. Она проникла в сознание и образ жизни людей, находившихся под огромным давлением компартии. Токсичность лжи системы была сопоставима с токсичностью радиоактивных веществ.

Коммунистический режим в Советском Союзе был одним из самых репрессивных режимов в истории человечества: в многочисленных политических кампаниях были убиты миллионы людей. Хотя КПСС прекратила своё существование, её коммунистические токсины продолжают бродить в компартии Китая (КПК).

Стало очевидно, что власти знали о заражённых коронавирусом намного раньше, чем болезнь приняла характер эпидемии, но ради сохранения "непоколебимого" имиджа КПК партийные чиновники скрыли информацию. Поэтому была упущена благоприятная возможность для сдерживания вируса.

Полиция, операторы сотовой связи и интернет-компании постоянно занимались поиском информации, отражающей реальное положение дел в отношении эпидемии. Те, кто размещал данные о коронавирусе в социальных сетях, подвергались угрозам со стороны полиции, а их аккаунты блокировались.

Ещё 30 декабря 34-летний врач-офтальмолог Ли Вэньлян, работавший в центральной больнице Уханя, разослал сообщения друзьям-медикам в чате, пытаясь предупредить их о необходимости носить защитную одежду, чтобы избежать инфекции. Он сообщил, что заметил семь случаев вируса, который, по его мнению, был похож на вирус SARS, и который привел к глобальной эпидемии в 2003 году.

Людям, знавшим правду о коронавирусе, было строго запрещено что-либо рассказывать. КПК утверждает: "Всё, что отличается от мнения партии, является слухами".

Всё это привело к масштабному распространению китайского коронавируса по всему миру.

*Фалунь Дафа (Фалуньгун) — древняя практика совершенствования души и тела с основополагающими принципами: Истина, Доброта, Терпение — стала очень популярной в Китае в 1990-е годы. Число её последователей (более 70 млн) превысило численность правящей в КНР компартии, а принципы Фалунь Дафа стали популярнее партийной идеологии, что и явилось причиной жестокого преследования. В 1999 г. были начаты широкомасштабные репрессии, и миллионы людей были подвергнуты заключению в тюрьмы и трудовые лагеря. Более 100 видов пыток и сегодня применяются к последователям Фалуньгун, чтобы сломить их духовно и заставить отказаться от своих убеждений.

Фото: Getty Images

Китайский коронавирус оказался очередной репетицией мировой пандемии для сводного коллектива населения Земли. Нет, мы все не умрем. Во всяком случае, не в этот раз. Но сумеем ли мы использовать эту ситуацию, чтобы найти хотя бы самые общие ответы на вопросы - в том числе "проклятые" - о том, как вести себя в подобных случаях.

На фоне проблемы распространения заболевания вопросы этики кажутся вторичными. Иногда надуманными. А иногда и вовсе манипулятивными. Но неизбежно каждая мера, направленная на защиту от распространения вируса, проходит этический барьер. И далеко не всегда успешно. К пандемии, как ко многим катастрофам, прилетающим черным лебедем, невозможно подготовиться в совершенстве. Мы все равно окажемся не готовы объективно - не будет вакцин, лекарств, специалистов, не будет времени, не будет информации. Но мы окажемся не готовы и субъективно - не готовы дать внятный ответ и принять меры, от которых будет зависеть жизнь.

Пример Китая и коронавируса весьма поучительный, почти классический сюжет для тоталитарного общества. Возникает заболевание, в котором врач угадывает новый вирус, сравнимый по опасности с вирусом атипичной пневмонии. Он пытается донести эту информацию до коллег и властей. Но для тоталитарного правительства самый большой враг не катастрофа, а огласка того факта, что оно не сумело удержать ситуацию под контролем. Поэтому власти заставляют врача замолчать. Конечно, они знают, что не могут удержать под контролем эпидемию, это ведь не первая, Китай - колоссальный биореактор, регулярно "дарящий" миру что-нибудь новенькое из области вирусологии. Но, как уже говорилось, не так страшна эпидемия, как то, что о ней узнают, - это грозит огромными потерями, как имиджевыми, так и, что хуже, экономическими. Когда же эпидемия вырывается за Великий китайский файрвол (это только вопрос времени), в эфир посылается информация, направленная только на одно - замести следы. А также "вопрос этики" - пострадавший нуждается в помощи или, по крайней мере, лежачего не бьют.

Но эпидемия апеллирует к самым сокровенным уголкам бессознательного - гуманистическая этика разбивается об угрозу чумы, как хрусталь о камень. Первая реакция на проказу, возникающая в нашем сознании, четко, в виде инструкции, описана в Ветхом Завете: если твой ребенок заразился проказой, ты должен вывести его за пределы лагеря. То есть бросить умирать в пустыне. Интересы сообщества важнее одной жизни. И сильнее родительских чувств. Этика бывает разной, и чаще всего она не на стороне индивида.

Китайское правительство, конечно, обижается и называет решения о закрытии границ, эвакуации граждан, приостановлении контрактов и т. д. "неэтичными". Страны, зависящие от Китая, не имеют выбора - улыбаются и машут, держа границы открытыми, никак не защищая своих граждан от эпидемии. Но и в ООН, как оказалось, вопрос о пандемии и карантинных мерах решается голосованием. Голоса дипломатов здесь звучат гораздо громче, чем голоса эпидемиологов.

А пока дипломаты проигрывают и выигрывают битвы на словесном поле, - пандемия или паника? карантин или этика? - правительства устраивают соревнование, кто быстрее и эффектнее вывезет из зараженных регионов граждан (только своих!), телезрители едят чеснок и покупают маски. И это только внешние проявления глубоких внутренних процессов: эпидемия вынимает из подсознания все, что там лежало веками в пыльных прабабушкиных сундуках.

Первобытный страх "чужого" приобретает вполне голливудские очертания. Это - Нечто, худший вариант "чужого", которого не отличишь от "своего". Внешне он свой, но внутри у него орудует вирус-убийца. Ксенофобия получает рациональные основания. В Китае начинают сторониться уханьцев. За границами Китая начинают сторониться китайцев, вернее, всех "лиц китайской наружности", то есть также вьетнамцев, корейцев, тайцев и пр. Бьют, как известно, по морде, а не по паспорту - эта неэтичная истина то и дело становится актуальной в смутные времена.

В Китае принимают обиженную позу и начинают возмущаться ксенофобией. И это со стороны действительно выглядит как обыкновенный расизм. Но слово "обыкновенный" тут неуместно. Боязнь заразиться ассоциируется и, конечно, резонирует с этнической или расовой принадлежностью. Но не сводится к ней, сколько бы китайское правительство не представляло эти эксцессы "выпадами против Китая".

Это сицилианская защита. И тут Китай не придумывает ничего нового - сюжет, повторюсь, классический для тоталитарного общества. Вспомните, как развивался сюжет Чернобыльской катастрофы. Китай - не первое тоталитарное правительство, которое не может удержать под контролем то, что составляет угрозу для всего мира. И не первое правительство, которое пытается этот факт замолчать, а потом обвинить мир в "неэтичном поведении".

Кстати, в обоих этих сюжетах есть место для ксенофобии: малоизвестный факт, но чернобыльских беженцев сторонились как "переносчиков радиации". В очень мягком - детском - варианте это звучало примерно так: "А ты не боишься с ней играть? На ней ведь радиация!" Впрочем, с детьми было проще - любопытство обычно побеждало неясные страхи и запреты взрослых. Да и "вопрос этики" в том нежном возрасте мы еще формулировать не умели.

Вирус, конечно, совсем другое дело. Им заразиться гораздо легче, чем облучиться от чернобыльца. Но формулировку "вопроса этики" это не меняет. Тоталитарные системы по собственной воле не скажут правды, даже если это будет стоить жизни огромному количеству людей, как своих, так и чужих. Но сами будут апеллировать к "этике", зная, что для другой части мира, в отличие от них, это слово кое-что значит.

Это меткий выстрел. "Противоэпидемические меры", главным образом карантин, - точка, в которой встречаются и вступают в противоречие потребность вида и интересы конкретных людей, национальные интересы и права человека, Ветхий и Новый Заветы.

И это страшный сон для западной цивилизации, выстроившей что-то вроде квазирелигии на основе декларации прав человека. Этично ли забирать на борт самолета только своих граждан, независимо от купленных билетов? Этично ли требовать перенести "лепрозорий" - карантин для прибывших из Китая - подальше от своего дома? А оставить лайнер, на котором в основном пожилые люди, болтаться в море, не впускать в порты? Да и вообще, сама идея карантина, то есть ограничения свободы без суда и следствия, - как это соотносится с правами человека? Не говоря уже о возможности эвакуироваться только для тех, кто согласится на такое ограничение свободы.

Ветхозаветная этика отвечает на этот вопрос просто - интересы сообщества (или выживание вида) выше интересов отдельной особи. Как ни прискорбно. Во многих случаях мы можем себе позволить затолкать эту "правду жизни" поглубже под спуд. И в большинстве случаев это правильно, потому что нам ли не знать, как легко пренебречь человеком, прикрываясь "интересами общества", и что эти "интересы" в абсолютном большинстве случаев оказываются спекуляцией, манипуляцией, преступлением против человечности.

Нам хотелось бы думать, что все разговоры об "интересах общества" - манипуляция и спекуляция. И это нам удается вполне успешно. Пока не приходит чума. Она, конечно, не выбирает времени. Но настоящее время очень подходит для пандемий.

Мир в целом стал неуютным местом - хаос разрастается, как раковая опухоль, и хочется закрыть покрепче свои границы, чтобы не проникли метастазы в твой собственный дом. Пандемия - только одно из имен и проявлений хаоса, который все очевиднее завладевает миром. Закрыться в своей общине и выкинуть из нее всех "других" и "чужих", как прокаженных, агентов хаоса, - вполне ветхозаветная реакция, на которой успешно играют политики-популисты.

Вот только в мире не осталось той границы, за которую можно отправить заболевшего проказой. Пандемия проверяет на прочность не столько наши ценности, сколько нашу дееспособность как планетарного сообщества. Это очередная репетиция, в ходе которой мы должны найти волшебный способ выжить, не потеряв при этом человеческий облик.

Больше новостей об общественных событиях и социальных проблемах Украины читайте в рубрике Общество

Кажется совершенно неправильным, что такой замечательный весенний день таит в себе смертельную угрозу. Цветение нарциссов и вишни предвещает восстановление и новую надежду. Свежий воздух не вызывает подозрений, что он несет что-то коварное.

Однако, мы ходим с опаской. Мы хотим снова и снова очистить себя от невидимого врага, думаем над тем, где спрятаться и как убежать. Что дать нашим детям, чтобы защитить их? Стоит ли запастись туалетной бумагой и продуктами? Можно ли доверять правительству, которое, кажется, склоняется к тому, чтобы делать успокоительные жесты и перекладывать вину на кого-то другого?

"Это весна 1986 года. И я в Москве вместе с семьей, занимая должность председателя бюро New York Times. После 26 апреля, когда реактор на Чернобыльской АЭС взорвался и разбросал радиацию во все стороны, мы боролись с тревогой перед неизвестным. Как репортеры, мы старались отличить факт от пропаганды. А на личном уровне мы пытались разобраться с молчаливой и невидимой угрозой, которая надвигалась с ветром", - пишет на страницах New York Times Серж Шмеманн, который в 1980-х годах занимал пост главы бюро газеты в Москве, Бонне и Иерусалиме.

Он признает, что, конечно, сегодняшняя угроза другая. Радиация - это не какой-то патоген. Коронавирус может распространяться с континента на континент со скоростью полета реактивного лайнера, а от человека к человеку - в миг нечаянного прикосновения. Радиация из горящей Чернобыльской АЭС смогла добраться лишь туда, куда ее унес ветер. А социальное отгораживание было бесполезным в борьбе с заражением.

"Однако, эти две катастрофы имеют общее измерение. Это то ужасное чувство уязвимости перед невидимым врагом, страх, что он, вероятно, уже напал, и осознание того, что нашу науку застали врасплох, а приоритеты наших лидеров отличаются от наших", - говорится в статье.

Чернобыль взорвался в критический момент истории СССР. Лишь за год до этого Михаил Горбачев пришел к власти, обещая реформировать полицейское государство с помощью "гласности" и "перестройки". Однако, когда реактор в Украине взорвался и начал извергать смертельную радиацию, советская система быстро вернулась к старым привычкам, таким как корыстная ложь, манипуляция информацией и секретность.

Прошли часы, прежде чем Кремль хотя бы признал аварию после того, как чиновники в Скандинавии начали сообщать об опасном возрастании радиационного фона. Первое официальное сообщение было классическим тоталитарным преуменьшением: "Авария произошла на Чернобыльской АЭС, когда один из реакторов был поврежден. Проводятся меры для ликвидации последствий. Пострадавшим оказана помощь. Была создана специальная правительственная комиссия".

Люди знали достаточно много, чтобы читать между строк: лаконичные формулировки про "комиссию" и "меры" говорили о катастрофе. Все знали, что их жизнь под угрозой. Страх подавлял только другой страх перед тем, как государство демонстрирует власть. Пропагандистская машина потеряла контроль над историей и поняла, что вынуждена позволить фактам и предупреждением просочиться. Хотя старая привычка во всем винить Запад осталась. Как и сегодня, она утверждала, что американцы и западные европейцы используют Чернобыль, чтобы подорвать доверие к СССР и распространять "кампанию ненависти". Так было за несколько недель до того, как Горбачев публично признал катастрофу.

Не удивительно, что авторитарное правительство Китая отреагировало на раннее распространение коронавируса в Ухане очень похожим образом, как и Кремль в те времена. Но возможности Пекина контролировать информацию значительно меньше, чем были у СССР в "доцифровую эру". Симпатия общества к погибшему доктору Ли Венлянгу, который первым сообщил о спышке новой болезни и был обвинен чиновниками в "грубом подрыве общественного порядка", указывает на тщетность попыток контролировать новости. Однако, опасность в том, что предупреждение доктора Ли могли помочь быстрее и лучше сдержать вирус.

Попытки президента Дональда Трампа сделать так, чтобы пандемия не навредила его предвыборной кампании, еще более жалкие, чем поведение властей Китая. Поскольку независимые СМИ, сильный медицинский истеблишмент, местные правительства и независимые конгрессмены не купились на его обвинения в том, что болезнь - это "лишь очередная их выдумка". Американцы под угрозой эпидемии, как и советские граждане в 1986 году или китайские в 2020-м, не позволят себя дурить долго, когда их жизнь в опасности.

Однако, разочаровывает, что президент США начал признавать гравитацию коронавируса лишь после того, как его попытки все отрицать никуда не привели. А еще важнее то, что его речь включала в себя дезинформацию, такую как утверждение, что лекарства от коронавируса вот-вот будут доступны. И, конечно же, были очень знакомые попытки обвинить кого-то из-за границы в заражении Америки.

В СССР Чернобыль стал моментом, который ускорил гибель системы, жизнь которой уже поддерживали искусственно. Борьба с коронавирусом тоже, безусловно, оставит свой отпечаток на целых регионах мира. США не будут исключением.

В 1986 году такие оценки появились позже, когда угроза исчезла. А сразу после катастрофы, вопросы были более насущные, как и сегодня, в первые дни весны. Можно ли ездить в метро? Как купить еду, если из-за карантина приходится сидеть дома? Стоит ли обновить завещание? Говорят ли нам всем правду?

В 1986 году 26 апреля произошла авария на Чернобыльской АЭС, последствия которой ликвидировали не один десяток лет

Треть века назад произошла крупнейшая технологическая катастрофа в истории человечества – взорвался 4-ый энергоблок Чернобыльской АЭС. Советский народ узнал о трагедии в числе последних.

Так получилось, что в день катастрофы я уже полгода как отслужил в одной из воинских частей, расположенных в 140 км от Чернобыля. День спустя весь наш немаленький личный состав построили на плацу, где каждому выдали алюминиевую флягу, которую приказали приторочить к ремню и постоянно носить с собой.

Фляги полагалось наполнять чаем в воинской столовой после каждого "приема пищи" (так на военном сленге называются завтрак, обед и ужин). Пить воду из кранов или родников категорически запрещалось. На этом забота государства о принадлежащих ему двуногих инструментах себя исчерпала.

Слухи о причинах данного нововведения ходили самые разные, но самая информированная категория военнослужащих – связисты – авторитетно, но шепотом, сообщали, что где-то поблизости случился ядерный взрыв. Чай во фляге, по всей видимости, должен был защитить нас от лучевой болезни.

Официальные сообщения придерживали до последнего. В Киеве даже провели первомайскую демонстрацию, хотя семьи ответственных партработников уже давно были вывезены в Крым, на Кавказ и прочие советские здравницы.

И только 2 мая, когда замалчивать происходящее было уже невозможно, главный идеологический рупор СССР программа "Время" невнятно сообщила об "имевшем месте инциденте на Чернобыльской АЭС". Наша рота внимала этим словам на ритуальном ежевечернем просмотре в полном составе.

Как сейчас помню, что в конце выпуска, традиционно посвященному новостям про "всяких прочих шведов", был сюжет о массовом нападении лягушек на какой-то американский штат. Циничные "деды" (старослужащие), сидевшие в задних рядах, отпустили по этому поводу злую ремарку "Отомстили…".

Через пару дней в нашу часть стали в массовом порядке прибывать "партизаны" - давно отдавшие Родине воинский долг мужики с пивными животами, обтянутыми гимнастерками "девятьсот лохматого года". Они вылакали все запасы спиртного в окрестных магазинах и кафешках.

Затем нас, всех "срочников", подпираемых этими не лучшими последователями Сидора Ковпака, начали вывозить по очереди на аэродром, где мы до глубокой ночи выгружали из огромных транспортников тяжелые рулоны свинцового листа и мешки со свинцовой же дробью.

Обливаясь потом мы таскали неподъемное содержимое в постоянно прилетающие и взлетающие вертолеты, которые сбрасывали свинец на взорвавшийся реактор, чтобы остановить процесс распространения радиации, создавая вокруг дымящихся обломков непроницаемый ковчег.

"Партизаны" в этой адовой работенке были нам не помощники. Битые жизнью мужики до бровей заливались дешевыми бормотухой и портвейном, на все робкие замечания молодых офицеров невозмутимо рапортуя, что выводят стронций из своих нежных организмов. Грамотно обставились, в общем.

И только когда на место общих мытарств прибывал наш грозный "батяня-комбат" - контуженный майор, пропахавший пол-Афганистана, они начинали бегать, как ошпаренные, внося свою посильную лепту в общий труд. Надавав животворящих пинков, "батя" отбывал домой, и все возвращалось на круги своя.

В этом изматывающем режиме мы провели полтора месяца, свинец кончился через две недели, но какие-то другие грузы продолжали прибывать, но нам уже было все равно, что это. Как и положено в армии, мы "таскали круглое и катали квадратное", мечтая лишь о том, когда эта тягомотина закончится.

И вот, наконец, этот день настал! Похмельные "партизаны" растворились в утренней дымке, потерявшие десяток кило живого веса на каждого военнослужащие срочной службы распрямили натруженные позвоночники, жизнь вновь заиграла цветными красками.

Комбат на построении объявил всем "участникам ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС" положенную благодарность, мы, соблюдая требования Устава, проорали: "Служим Советскому Союзу!", и на этом все закончилось.

Спустя десяток лет после "дембеля" мне прислали на дом приглашение (с оттенком обязательности) из местной поликлиники. В нем говорилось о необходимости пройти какое-то специальное медицинское обследование. С некоторым недоумением, так как на самочувствие я в те годы не жаловался, явился в указанное время в храм здоровья.

Служитель Гиппократа, мучающийся от абстинентного синдрома в своем кабинете, глянул на меня поверх очков и задал банальный вопрос о здоровье. Получив не менее банальный ответ о том, что все в порядке, полистал мою карточку и спросил уже более уверенно: "Чернобылец? Волосы, зубы не выпадают, не тошнит?". "Нет, - ответил я и коварно добавил, - а вас?".

Он позеленел, черкнул мне что-то в карточке и зло махнул трясущейся ручкой в сторону выхода. На этом мой специальный медосмотр закончился. Больше я на подобные вызовы, стабильно присылаемые раз в год, никак не реагировал. А потом они как-то сами сошли на нет.

Знаю, что у нас в Таджикистане есть своя Общественная организация "Союз инвалидов Чернобыля", но никогда туда не обращался – не считал и не считаю себя инвалидом. В "ликвидации последствий", в меру сил, поучаствовал, благодарности комбата достаточно.

Осталась только память о тех сумасшедших сутках напряженного труда, смешные байки перманентно поддавших "партизан" и какое-то чувство всеобщего единения народа в попытках сгладить урон от ужасной трагедии. Большая, между прочим, редкость в наше время.

Но равнодушных среди посмотревших фильм не осталось.

- Эх, упустили мы немного время, могли бы американцев опередить!

- С чем?

- С нашим сериалом. Я сейчас как раз еду с просмотра материала.

- Как?! В России тоже снимается фильм об аварии на ЧАЭС?

- Вам, судя по всему, этот фильм не понравился.

- У меня двоякие ощущения. С одной стороны - это профессионально снятая драма, прекрасная работа актеров. Постановка современная и, конечно, больше подходит для молодой аудитории. Рейтинг фильма, который доступен в интернете, во многом молодежи и обязан. Но я, как человек, сам участвовавший в ликвидации последствий чернобыльской катастрофы, и много встречавшийся с другими ликвидаторами, учеными, вдовами - оцениваю фильм и с точки зрения объективности. Безусловно, советская действительность в бытовом плане там отражена до мелочей. Но есть нюансы, которые огорчают меня, моих коллег-ликвидаторов.

- Например?

ВОДКА ВО ВРЕМЯ СУХОГО ЗАКОНА

- Вы говорили о фактических несоответствиях.

- А как дело обстояло с алкоголем?

- В сериале водку разгружают ящиками. Но начнем с того, что в армии алкоголь всегда был под запретом. А в чрезвычайных ситуациях уж тем более. Да и вообще тогда в стране был сухой закон. Более того, в военном городке у них, почему-то, ни одного офицера. Только старший прапорщик, который воевал в Афганистане , а теперь отстреливает бродячих собак. Кстати, в реальности действительно и диких, и домашних животных отстреливали. Правда, никто так не рефлексировал, как в фильме. Драматизм на публику, не было его. Шахтеры эти босые, голые. Действительно были температуры в шахте по 40, 50 градусов, кто-то под землей раздевался. Но на поверхность, естественно, все выходили в одежде, никто своим достоинством не тряс. А здесь какие-то заносчивые хулиганы, которые не ставят ни во что ни начальство, ни власть. Все это очень здорово преувеличено. Мы-то люди пожившие, а как воспринимает молодежь? Что любыми средствами людей заставляли выполнять боевые задачи.

РОТА САНИТАРОВ

- А не заставляли? У меня лично создалось впечатление, что авторы старались показать, насколько бездушно советская власть относилась к своим гражданам.

- Посыл в сериале такой есть: тоталитарная страна, в которой людей не жалеют. Но тогда никто никого не заставлял! На ту же крышу сбрасывать графит шли исключительно добровольцы! Причем, как правило, русские, украинцы и белорусы. Кстати, был закрытый приказ министра обороны призывать на ликвидацию военнообязанных не моложе 25 и не старше 45 лет, имеющих детей. Это уже говорит о том, что власть старалась аккуратно распоряжаться людскими ресурсами. Были, конечно, нарушения, но это уже поставарийные, когда люди болели, падали без сознания, а доктора говорили: посмотрите в военный билет, у вас там 10 рентген всего.

Авторы старались показать, насколько бездушно советская власть относилась к своим гражданам

- Как вам, к слову, медицинская часть сериала?

- 6-я клиническая больница показана очень скудно, а ведь это была головная клиника в 3-м управлении Минздрава , которое обслуживало работников станций. И жена пожарного Василия Игнатенко Людмила, конечно, не жила в ней круглосуточно. Жен селили недалеко от клиники на Живописной улице в Доме медработника, в общежитии. Кстати, был драматичный сюжет не только в жизни пожарных, но и станционников, которых в больнице было куда больше. Просто авторы сериала использовали монолог Игнатенко из книги Алексиевич.

- Кто вам вспоминается в первую очередь?

- Судьба семьи Ситниковых. Анатолий Андреевич был замом главного инженера по эксплуатации 1 очереди АЭС . Он ночью по звонку за три километра прибежал на станцию. Лично помогал разыскивать коллег, обследовал реакторный блок, поднимался на крышу. 1500 рентген облучения, пересадка костного мозга, которая, к сожалению, не помогла. Его жена поехала 27 апреля в больницу и убедила докторов, что будет помогать и мужу, пока тот был жив, и другим ребятам после его смерти. Кстати, во дворе больницы была размещена рота химзащиты. Бойцы в ОЗК мыли больницу, обрабатывали больных, меняли одежду, белье, фактически работали санитарами. Докторов берегли, а санитарки боялись. И они там находились несколько месяцев. Об этом абсолютно ничего в фильме нет. Есть только Людмила Игнатенко и Василий. Это безусловно человеческая трагедия, но она была не одна. Надеюсь, в российском сериале это будет показано более правдоподобно.

- Чего еще вам не хватило в американо-британском фильме?

Cоветские люди добровольно становились ликвидаторами, приносили в жертву свое здоровье и жизни

КИНОЛЯПЫ

- В нескольких эпизодах видно, что в окнах домов Припяти вставлены не типичные для того времени деревянные рамы, а современные стеклопакеты.

- На общем плане Киева в 4 серии в кадр попал… памятник чернобыльцам, установленный к 25-й годовщине аварии на ЧАЭС .

- Молодой министр угля (в сопровождении двух автоматчиков!) слезно уговаривает шахтеров в Туле выехать в зону ликвидации. Те нехотя соглашаются, обмазывая костюм чиновника сажей. В реальности эту должность занимал уважаемый в среде шахтеров 59-летний Михаил Щадов , прошедший путь от механика на шахте до министра.

- На совещании в неком бункере под ЧАЭС безымянный, но зловещий старичок с орденами предлагает закрыть Припять и обрубить телефонную связь. На самом деле город не был закрыт и уже 26 апреля многие жители имели возможность выехать из него на своих машинах.

- В начале фильма Легасов прячет пленки с записями за мусорным баком. В реальности в них не было ничего секретного или сенсационного. И они были доступны после гибели академика.

- На крыше энергоблока солдатики бездумно тыкаются в разные стороны в поисках графита. В реальности вся поверхность была размечена после фоторазведки, и каждый человек имел свой участок ответственности.

Со временем авария на Чернобыльской АЭС обрастает все большим количеством мифов. Фото Валерия Зуфарова /Фотохроника ТАСС/

- Ученый-правдоруб Ульяна Хомюк - полностью вымышленный персонаж (кстати, весьма похожий на писательницу Алексиевич). Видимо, режиссеру не хватало женщины в сериале. Сам он говорит, что через нее хотел показать прогрессивность СССР .

- Замглавного инженера по эксплуатации ЧАЭС Анатолий Дятлов показан злобным самодуром, спрятавшимся в бункере. В реальности он был хоть и жестким, но не демоническим человеком. И после аварии лично работал над локализацией аварии, обойдя поврежденные помещения.

- Директор станции Брюханов отправляет замглавного инженера по эксплуатации Анатолия Ситникова на крышу, чтобы тот выяснил масштаб бедствия под конвоем автоматчика. На самом деле Ситников пошел на это добровольно.

Чернобыль (Мини-сериал) Русский трейлер (2019).

СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ

Страшные тайны Урала: смертельная эпидемия сибирской язвы в Свердловске

В истории СССР есть более мрачные темы для сериалов, чем авария в Чернобыле (подробнее)

Страшные тайны Урала: смертельная эпидемия сибирской язвы в Свердловске