Вирус в швеции сейчас

Это решение шведских властей восхищает тех, кто считает коронавирус выдумкой СМИ и фармацевтических компаний, кто верит в использование этого вируса для нагнетания истерии для осуществления плана некой группы олигархов, кто утверждает, что смертность от коронавируса равна или меньше смертности от обычного вируса гриппа. Таким людям кажется, что такое решение несомненно умного и осведомленного шведского правительства указывает на верность теории заговора, а также несущественность или даже полное отсутствие коронавируса.

Российские эксперты в СМИ часто указывают на верные, но второстепенные причины шведского выбора, объективно помогающие шведской стратегии борьбы с эпидемией: 1) малая плотность и изолированность шведского населения; 2) сдержанность и необщительность шведов, их нелюбовь к близким контактам и тесному общению; 3) законопослушность шведов, полное доверие к властям и точное следование указаниям властей. Эти второстепенные факторы ещё более верны для финнов и норвежцев (частично и для датчан), но в этих странах почему-то избрали другой путь.

Я попытаюсь обрисовать основные причины странного выбора шведских верхов.

Я могу об этом говорить не абстрактно, а на основе собственного опыта с инфекционной медициной Швеции. В декабре 2002 года, работая в Швеции (имея полностью оплаченную государственную страховку), я с ветрянкой, адской головной болью, нарывами на лице и лихорадкой пытался получить хоть какую-то помощь в Стокгольме. Из моей первой попытки в неотложке государственного Сёдермальского госпиталя (Södersjukhuset/SöS) вообще ничего не вышло. Мне отказали без всяких осмотров, без анализов, прямо через окошко регистратуры, за 1−2 минуты. Затем я обратился в частный госпиталь Святого Йорана (Sankt Görans sjukhus) и просидел в очереди в неотложку 2 часа 50 минут. Потом меня неспешно осмотрели, взяли анализы крови и отправили в инфекционную больницу. Но уже на втором утреннем осмотре (после двух бессонных ночей) молодой врач попытался объявить меня выздоровевшим и выставить из больницы, так как я якобы приношу большой убыток больнице и стране! Только осторожное запугивание врача полицией позволило мне остаться в больнице. Знание шведского языка и менталитета тогда мне сильно помогло, но доверие к шведской медицине я во многом потерял.

Шведская военная медицина, государственные запасы медикаментов и ИВЛ были ликвидированы в 1990-е, а ранее военная медицина там была на уровне (боялись войны с СССР): в 1990 году в армии было 35 полевых госпиталей плюс 15 госпиталей поменьше во флоте. По 6 операционных и по 18 аппаратов искусственной вентиляции легких (ИВЛ) в каждом госпитале, в сумме это дает около 900 аппаратов ИВЛ, а ещё 2 100 ИВЛ хранились на складах. Итого с гражданскими ИВЛ было около 4 000 ИВЛ на 9 миллионов шведов.

Потом пришли другие времена: воевать стало не модно, стало модно экономить бюджет, 93% этого медицинского добра распродали, порезали на утиль и куда-то дели. Куда именно дели, сейчас уже найти — всё как у нас в 1990-е. Есть информация, что два полевых госпиталя с запасами отдали в прибалтийские страны, 5−6 штук в Африку по линии ООН, один в Восточный Тимор, но к цунами 2004 года Швеция уже не смогла помочь даже одним полевым госпиталем. На всю Швецию осталось 2 полевых госпиталя с 8−16 операционными и с 40−50 аппаратами ИВЛ, плюс 50 ИВЛ на складах армии. Итого с гражданскими ИВЛ всего стало 600 ИВЛ на 10 миллионов шведов.

Оказывается, Швеция уже с 2012 года находится на дне медицины ЕС по количеству мест интенсивной терапии с ИВЛ на душу населения — ниже только Португалия (где, кстати, сейчас больше зараженных, но меньше умерших от вируса)… Но кто об этом в Швеции говорил или писал раньше?

В-четвертых, официальная шведская идеология теперь не предусматривает особой заботы или волнений о жизни пожилых шведов, которые в основном будут умирать от коронавируса. У Швеции в свете идеологии мультикультурализма теперь совсем другие главные задачи.

Шведские пенсионеры, которые и построили благосостояние Швеции своим трудом, новой шведской идеологии не важны, они — просто балласт для пенсионных фондов и бюджета, своего рода якорь, держащий Швецию в старом русле национального государства, якорь, который надо выкинуть, чтобы свободно плыть по волнам глобального мультикультурализма, не оглядываясь на национальную память и традиции. Потому в последние два года в связи с сильным дефицитом свободных площадей (все летние лагеря, казармы, некоторые отели, турбазы, пансионаты и кемпинги уже заняты) дома престарелых в Швеции часто переделывают в приюты для беженцев. При этом пенсионеров власти выгоняют к детям и к родственникам, якобы временно, а на деле навсегда. Это делается под предлогом ремонта, переделки и обновления домов престарелых, причем обещания о возвращении нарушаются.

Среди коренного населения, в том числе знаменитостей, например чемпиона по тяжелой атлетике Леннарта Далгрена, чью мать обманом выселили из дома престарелых, растет недовольство. Но в государственных СМИ такое недовольство трактуется как расизм, ксенофобия и, конечно, как… информационная диверсия со стороны главного врага Швеции — России.

Заражение в 100 домах престарелых уже произошло, зафиксировано 400 больных среди их обитателей только в столичном регионе, 23 марта были и первые умершие от вируса, а ко 2 апреля умерших в столичных домах престарелых стало уже около 50. Только к 3 апреля в руководстве примерно 100 коммун Швеции догадались потребовать от медиков поголовно протестировать всех работников домов престарелых на коронавирус, но время уже упущено — в 90 из 290 коммун Швеции вирус обнаружен среди клиентов домов престарелых. Социальный министр и Андерс Тегнелл уже сняли с себя персональную ответственность за это, так как большинство домов престарелых в Швеции частные, хоть и частично финансируются государством. А арабские мигранты и молодежь в гетто обожает шутить над шведскими пенсионерами, кашляя на них и заявляя, что они больны коронавирусом.

Вместе с тем надо отметить, что к 23 марта половина умерших в Стокгольме от коронавируса были пожилые сомалийцы из густонаселенных иммигрантских районов Ярва, Киста и Ринкебю (Järva Kista/Rinkeby), что можно объяснить их малой информированностью о вирусе (большая часть из жителей этих районов почти не говорит по-шведски), проживанием нескольких поколений семьи в тесных квартирах, традицией собираться большими компаниями, а также приветствовать друзей и родственников тесными объятиями.

Андерс Тегнелл 6 марта обещал, что пик количества зараженных в Швеции будет достигнут через пару дней. Но 8 марта он признал, что ошибся, что должно пройти ещё несколько дней. Потом заявил, что могут пройти целые месяцы. И вот к апрелю всем очевидно, что шведский пик ещё далеко впереди, зараженных более 6 тысяч, а по смертям Швеция уже обогнала Данию с Норвегией и с Финляндией вместе взятыми.

13 марта Андерс Тегнелл почему-то хотел запретить тестирование на коронавирус людей, прибывающих из зараженных стран и регионов, людей с симптомами, сохранив только тестирование для тех, кто уже в больнице, и для групп риска.

«Сообщите людям: а сколько заболевших погибнет в Швеции при такой стратегии?«

После чего как ни в чем не бывало продолжила обсуждение, где финское неполиткорректное число в 10 000 умерших вообще больше не повторялось, как будто его и не было.

При этом скрытые действия правительства Швеции и Министерства здравоохранения явно противоречили неоправданному оптимизму СМИ. Так, правительство тайком закупило и к 22 марта поставило около главной инфекционной больницы страны в Худдинге шесть морских контейнеров глубокой заморозки объемом по 200 м³, пригодных для хранения около тысячи трупов.

Только 3 апреля шведский премьер-министр признал: в ходе эпидемии погибнут тысячи. Пока шведские результаты борьбы с эпидемией печальны по сравнению со странами-соседями:

3 апреля — 358 погибших на 6 131 зараженного,
4 апреля — 373 погибших на 6 443 зараженных,
5 апреля — 401 погибший на 6 830 зараженных,
6 апреля — 477 погибших на 7 206 зараженных.

Текущая смертность от вируса в Швеции уже выше 6%, при том что у соседей текущая смертность от вируса пока в районе 3,7—1,1%. Дания, Норвегия и Финляндия пока имеют и меньше зараженных, и даже все в сумме меньше жертв, чем в Швеции.

Шведский опыт по борьбе с пандемией коронавируса, похоже, себя оправдывает.

Будь как Швеция

Весь мир реагирует на пандемию усилением карантинных мер, но есть страны у которых свой подход. И если в Белоруссии, Бразилии он отстаивается лидерами этих стран, то в Швеции его озвучивает и проводит в жизнь главный эпидемиолог страны Андерс Тегнелл.

Режим ограничений в этой стране вводился, но не строгий:

Действует правило — сохраняй социальную дистанцию в полтора метра.
Маски носить никто не требует.
Рестораны, спортивные залы и большинство начальных школ в Швеции не закрывались.
Собрания до 50 человек разрешены.
Полиция не останавливает и не спрашивает, почему люди гуляют на свежем воздухе, власти скорее поощряют это.
Пропускного режима нет.

Некоторые этим опытом восхищаются, другие критикуют, но среди народных масс, уставших от режима самоизоляции и думающих о том, чем кормить семьи, Швеции выражается поддержка.

Так, на прошлой неделе демонстранты в Миннесоте протестовали против жесткой самоизоляции, держа в руках плакаты: "Будь как Швеция".

Есть общественный консенсус

"Если все возьмут на себя ответственность, мы вместе преодолеем болезнь", — говорит премьер-министр Стефан Лёфвен.

Ни одна из оппозиционных партий не выступает за усиление мер карантина. Опросы общественного мнения показывают, что шведы по-прежнему решительно выступают за реализуемый государством подход к пандемии.

Многие, тем не менее, добровольно соблюдают режим самоизоляции. Согласно статистическим данным транспортного приложения Citymapper, в Стокгольме количество людей, передвигающихся по городу с конца марта, составляло менее трети от обычного уровня.

В соцсетях жители описывают пустые улицы и людей, старающихся держаться на расстоянии — многие уехали жить в загородные дома. Отметим, что на Стокгольм приходится более 40 процентов всех случаев заболевания в Швеции.

Противники тоже есть

Нельзя сказать, что у Тегнелла нет противников, так:

22 ведущих врача, вирусолога и исследователя на прошлой неделе призвали власти Швеции "радикально и быстро" изменить курс и закрыть рестораны и школы.
Их поддержали около 900 школьных учителя, которые подписали соответствующее открытое письмо.

Что говорит статистика?

На утро понедельника количество инфицированных в Швеции увеличилось с 14 385 до 14 777 человек, а летальных исходов на 40 человек — до 1580 случаев, смертность составляет 10,7%. Она ниже, чем в Великобритании, Италии или Испании.

Но по сравнению с соседними скандинавскими странами, которые ввели жесткий карантин, она в девять раз выше, чем в Финляндии, почти в пять раз выше, чем в Норвегии, и в два раза выше, чем в Дании.

Осложняет ситуацию тот факт, что треть смертей в Швеции зарегистрирована в домах престарелых, а в Стокгольме — больше половины, сообщают шведские СМИ. Первого апреля шведские власти запретили любые посещения домов престарелых, но было уже поздно: 2 апреля коронавирус поразил их постояльцев как минимум в 90 муниципалитетах Швеции.

Разваленная экономика унесет жизни людей

По сути, Швеция проводит эксперимент, что важнее экономика или жизни людей. Но надо иметь ввиду, что разорение стран, где введен жесткий режим изоляции с последующей эпидемией самоубийств, потерей здоровья из-за стресса и перехода на тяжелую работу, может вызвать дополнительные вторичные жертвы.

Швеция придерживается своей тактики, потому что в целом она сбалансирована и эффективна. Рост числа пациентов интенсивной терапии заметно замедлился и не угрожает рекордами. В исследовании, которое было опубликовано в субботу говорится, что уже от 25 до 40 процентов населения Стокгольма инфицированы коронавирусом, поэтому город достигнет коллективного иммунитета в конце мая.

По прогнозу шведского министерства экономики, ВВП страны в этом году сократится на 4 процента, безработица достигнет 9 процентов, а дефицит бюджета — 3,8 процента от валового внутреннего продукта. Но для большинства стран, соблюдающих жесткий карантин, эти цифры гораздо негативнее.

Например, показатели денежного оборота свидетельствуют о том, что личное потребление в Дании и Финляндии сократилось на 66 и 70 процентов соответственно — по сравнению с менее чем 30 процентами в Швеции. Безработица в Норвегии растет в четыре раза больше, чем в Швеции. Бюджетный дефицит в Великобритании и США, вероятно, будет в районе от 12 до 15 процентов. ВВП Великобритании, по различным прогнозам, может упасть почти на 13 процентов в этом году.

Экономический кошмар России, Украины, США только начинается — тот, который закончится гораздо большей бедностью, трудностями, потерей работы, да, и жизней в целом.

В то время как большая часть Европы с прошлого месяца наложила суровые ограничения на общественную жизнь, чтобы замедлить распространение коронавируса, одна из стран на этом фоне выделяется.

Такой подход вызвал резкую критику. Например, 22 заслуженных ученых написали на прошлой неделе в шведской газете Dagens Nyheter, что органы общественного здравоохранения потерпели неудачу, и призвали политиков вмешаться с суровыми мерами. Они ссылаются на большое количество связанных с коронавирусом смертей в домах престарелых и общий уровень смертности в Швеции. Он выше, чем в соседних скандинавских странах, и составляет 131 случай на миллион человек по сравнению с 55 на миллион в Дании и 14 на миллион в Финляндии, где руководство ввело режим полного карантина.

Автор стратегии — (Anders Tegnell), эпидемиолог шведского Управления общественного здравоохранения, независимой организации, чьим экспертным рекомендациям следует правительство Швеции. Тегнелль рассказал Nature об этом подходе.

Nature: Вы не могли бы объяснить подход Швеции к контролю над коронавирусом?

Андерс Тегнелль: Мне кажется, уникальность нашего подхода несколько преувеличена. Как и во многих других странах, мы пытаемся выровнять кривую и, насколько это возможно, замедлить распространение вируса — иначе система здравоохранения и общество могут не выдержать.

Это не та болезнь, которую можно остановить или полностью искоренить, по крайней мере пока не появилась рабочая вакцина. Мы должны находить долгосрочные решения, которые бы удерживали распространение инфекции на низком уровне. Все страны пытаются заставить людей держаться на расстоянии друг от друга, применяя имеющиеся в их распоряжении инструменты и согласно своим традициям. Вот почему в итоге мы делаем несколько разные вещи.

Шведские законы об инфекционных заболеваниях в большинстве своем основаны на добровольном соблюдении — на индивидуальной ответственности. В них четко обозначается, что гражданин обязан не дать заболеванию распространиться. Именно от этого ключевого момента мы и отталкивались, потому что легальных возможностей закрыть города в Швеции при нынешних законах немного. Карантин можно ввести для конкретных людей или на небольших территориях, таких как отдельная школа или отель. Но целый географический район мы на законных основаниях заблокировать не можем.

— На каких научных фактах основан этот подход?

— Трудно говорить о научной базе стратегии, когда речь идет о болезнях такого типа, потому что мы о них мало знаем. Сейчас мы все время учимся, изо дня в день. Закрытие компаний, границ, карантин — на мой взгляд, у всего этого исторической научной базы нет. Мы следили, не опубликует ли какая-нибудь из стран ЕС анализ эффективности этих мер, прежде чем предпринимать их, но почти ничего так и не увидели.

Как общество мы больше склонны стимулировать людей: постоянно напоминать им о правилах, день ото дня совершенствуя их, если видим, что они нуждаются в корректировке. Нам не нужно закрывать все подряд, потому что это будет контрпродуктивно.

— Как шведское Управление общественного здравоохранения принимает решения?

— Около 15 сотрудников встречаются каждое утро и обновляют решения и рекомендации в соответствии с последними данными и результатами их анализа. Мы общаемся с региональными властями дважды в неделю.

Сейчас развернулась большая дискуссия вокруг ухода за жителями домов престарелых, где мы зафиксировали очень тревожные вспышки коронавируса. Это и объясняет более высокий уровень смертности в Швеции по сравнению с соседними странами. Ведется расследование, потому что нам надо понять, какие из наших рекомендаций не были соблюдены и почему.

— Ваш подход критикуют за то, что он слишком расслабленный. Чем вы ответите критикам? Вам не кажется, что вы рискуете жизнями людей больше, чем требуется?

— Я так не думаю. Управление общественного здравоохранения опубликовало модели, основанные на данных из разных регионов, и по поводу госпитализации и количества смертей на тысячу человек из них можно сделать гораздо менее пессимистические выводы, чем делают другие исследователи. Да, наблюдается рост этих показателей, но пока что он не настолько велик. Конечно, в ближайшие недели мы еще увидим гораздо больше случаев заболевания и многие люди попадут в реанимацию, но так происходит и в любой другой стране. Никому в Европе еще не удалось всерьез замедлить распространение вируса.

Что касается школ, я уверен, что на национальном уровне они останутся открыты. Эпидемия в самом разгаре, и, на мой взгляд, научные данные говорят, что сейчас закрывать школы не имеет никакого смысла. Чтобы это имело эффект, школы надо было закрыть гораздо раньше. В Стокгольме, где заболевших больше всего, кривая сейчас стремится к пику, так что на данном этапе закрывать школы бессмысленно. Более того, для психического и физического здоровья населения важно, чтобы молодое поколение продолжало вести активную жизнь.

— Ученые раскритиковали ваше Управление за то, что вы не полностью признаете роль бессимптомных носителей вируса. Как вы думаете, бессимптомные носители — большая проблема?

— Есть вероятность, что бессимптомные носители могут быть заразными, ряд последних исследований указывают на это. Но распространение вируса зависит от них намного меньше, чем от тех, у кого симптомы есть. На кривой нормального распределения Гаусса бессимптомные носители занимают совсем незначительное место, тогда как носители с симптомами составляют большую ее часть, и именно их-то мы и должны остановить.

— Полагаете, ваш подход успешен?

— Трудно сказать, сейчас действительно слишком рано об этом говорить. Все страны так или иначе должны достичь коллективного иммунитета (когда большая доля населения обладает иммунитетом, вирус практически перестает распространяться и среди тех, у кого его нет). Мы просто собираемся добиться этого другим способом.

— Что бы вы сейчас сделали по-другому, если бы могли?

— Мы недооценили условия работы домов престарелых и неправильно подошли к введению мер там. Мы должны были лучше их контролировать. Зато система здравоохранения, которая сейчас находится под большим давлением, справляется хорошо.

— Вы довольны своей стратегией?

— Да! Мы знаем, что Covid-19 крайне опасен для очень пожилых людей, и это, конечно, плохо. Но если посмотреть на другие пандемии, становится ясно, что все могло пойти и по гораздо более серьезному пути. Большинство проблем, с которыми мы сейчас столкнулись, связаны не с самой болезнью, а с тем, что в некоторых местах нужные меры применялись неправильно: смертность среди пожилых людей — это очень важный вопрос, и мы сейчас над ним усердно работаем.

Более того, у нас есть данные, свидетельствующие, что случаев сезонного гриппа и вспышек зимнего норовируса в этом году резко стало гораздо меньше, а это значит, что наше социальное дистанцирование и мытье рук работают. А благодаря Гуглу мы видим, что шведы сейчас перемещаются гораздо меньше. Наша стратегия добровольного соблюдения правил реально действует.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Швеция — единственная страна ЕС, отказавшаяся от карантинных мер. Почему так и что об этом думают простые шведы и эпидемиологи?

По данным на четверг, в Швеции с населением в 10 миллионов человек зафиксировано почти 5,5 тысяч заболевших. Это почти на 300 случаев больше, чем в соседней Норвегии, где живут 5,3 миллиона человек. Но значительно больше, чем в Дании, где на 5,6 миллиона населения приходится меньше 3,5 тысяч случаев инфекции.

Первый случай коронавируса в Швеции был зарегистрирован 15 февраля. В первых числах марта число заболевших стало резко расти, пока самый большой прирост — в 500 человек — не был зарегистрирован 2 апреля. 282 человека умерли от коронавируса. Основные очаги распространения — Стокгольм и провинция Емтланд на севере страны, где расположены основные горнолыжные курорты. До последнего власти не считали нужным их закрывать.

До недавнего времени в Швеции действовало единственное ограничение — запрет на мероприятия с участием свыше 500 человек. На прошлой неделе эту меру ужесточили: нельзя собираться составом более 50 человек. Вузы закрыты, как и старшие классы в школах — но в младшей и средней школе продолжают учиться, работают детские сады. Правительство объясняет это и стремлением мобилизовать медицинский сектор. Как работать врачам и медсестрам, если их маленькие дети будут дома?

Швеция одна из немногих стран, оставивших границы открытыми, международное сообщение тоже работает. Возвращающихся из других стран не сажают на обязательный карантин.

Опустевший стокгольмский метрополитен. Фото: Reuters

Однако многие шведы сами проявляют осторожность. По данным транспортной компании SL, пассажиропоток в стокгольмском метро на прошлой неделе уменьшился вдвое. Многие театры и кинотеатры временно закрылись по собственной инициативе.

Стефан Лёвен на пресс-конференции, посвященной эпидемии. Фото: Reuters

27 марта министерство здравоохранения Швеции выпустило прогноз количества амбулаторных услуг, которые потребуются во время пика эпидемии, опираясь на данные из Китая и Италии, но с учетом демографических особенностей Швеции — в частности, меньшей плотности расселения. Опубликованный прогноз предполагает, что на пике эпидемии заболеть может до 1% населения, при этом 80% переболеют в легкой форме, 15% — в сравнительно тяжелой, 5% — в очень тяжелой.

Спасибо, что прочли до конца

Каждый день мы рассказываем вам о происходящем в России и мире. Наши журналисты не боятся добывать правду, чтобы показывать ее вам.

В стране, где власти постоянно хотят что-то запретить, в том числе - запретить говорить правду, должны быть издания, которые продолжают заниматься настоящей журналистикой.

Читайте также: